Кровавые события, происшедшие в московском метро, а затем в Дагестане, как и кровавое месиво в Беслане (2001), и прочие факты терроризма, свидетельствуют, что не только власть имущие политики, но и представители науки, говоря словами В.В.Путина, не проявили должного понимания опасности и сложности происходящих здесь процессов. В составе этих трагедий стоят судьбоносные вопросы – политико-экономические. Они выражают противоречия, от разрешения которых зависит будущее всех народностей, населяющих многострадальный регион, каким является Северный Кавказ.

В этническом отношении этот регион, как никакой другой, сверхмозаичен, что требует от всех структур власти, политических партий при преодолении возникающих здесь антиномий высочайшей культуры ума. Заявления высоких политиков, что необходимо навести здесь строгий порядок, остаются пустым звуком. Не борьба за жесткий порядок должна стоять на первом плане, а формирование новых, отвечающих духу и образу жизни многочисленных этносов этого драматического региона, политико-экономических отношений. Именно данный процесс требует от политиков высокой культуры ума, которой всегда им не доставало и не достает!

Термин “политико-экономические проблемы” не нуждается в пространных объяснениях. Правда, в наше время, когда из вузовского образования изгнано преподавание политэкономии, данное словосочетание у многих, особенно молодых, дипломированных специалистов, вызывает непонимание. А ведь речь идет, прежде всего, об отношениях собственности на средства производства, являющиеся основными источниками жизненных благ людей. О тех отношениях, в орбиту которых вовлечены все слои и классы общества, все его политические структуры.

На Северном Кавказе, в силу проживания здесь, повторяем, огромного сообщества этносов, каждое из которых обладает не только общими, но и различными историческими и культурными особенностями, отношения собственности не могут быть сведены к какому-либо единому шаблону, или, говоря иначе, к однообразным ее формам. К тому единому стандарту, который под видом общественной, а значит социалистической собственности, был утвержден в советскую эпоху. Господствовал тип собственности, который исключал многообразие своих различных видов и оттенков. А любой феномен (явление, предмет и т.п.) есть единство многообразного. Трагедия прошлых и современных власть имущих политиков состоит в том, что они, решая проблемы собственности, не желают видеть, что каждый ее тип содержит многообразие своих разновидностей. И чем развитие тип собственности, тем богаче ее формы.

К истории становления представлений о собственности

История доказывает, что человечество в своей эволюции проходит, говоря образно, мучительный путь от несовершенных, весьма абстрактных форм собственности к более конкретным, разносторонним образованиям. И с того момента, когда общество разделилось на имущих и неимущих, на собственников средств производства и не собственников, в этой сфере отношений возникла идея необходимости равенства и справедливости. Равенства в том аспекте, когда каждый трудящийся человек является собственником продуктов своего труда, владельцем средств и орудий, которыми он производит эти продукты. Эта идея прослеживается во всех мировых религиях. Собственно, последние возникли и утвердились под влиянием этой идеи. Но в религиях эта великая и справедливая идея преподносилась на уровне фантастической веры: придет некий Мессия (Христос, Аллах, Будда и т.п.) и утвердит среди людей эту мечту, эту справедливость.В последующем данная идея стала предметом научных изысканий. Она получила теоретическое обоснование, которое базировалось на анализе противоречий, сложившихся в данной области отношений. Противоречий, стихийное разрешение которых приводило к восстаниям, революциям и войнам. Наиболее глубокое освещение этой идеи дано в марксизме, который, к сожалению, не был достаточно полно понят многими маститыми идеологами и лидерами КПСС, что было одной из трагических неудач в строительстве социализма. Отсюда парадокс: на пороге третьего тысячелетия противоречие в сфере отношений собственности ещё более обострилось. Особенно в России.

История политико-экономических отношений доказывает, что во все времена каждый этнос жаждал и жаждет быть хозяином на своей земле. Но хозяином, как показал ХХ век, не в лице своей национальной элиты – госбюрократии, порой, сросшейся с криминальным миром, а в лице тех, кто пашет землю и плавит металл, выращивает скот и добывает нефть, строит дома и работает в сфере социальных услуг и т.д. Надо заметить, что эту мечту умело использовали не только большевики в октябре 1917г., но и «демократы» в августе и после августа 1991 г.

Если большевики подготовили и свершили действительную революцию, но в последующем им не хватило ума воспользоваться ее результатами, то «демократы», спекулируя на заблуждениях и ошибках (порой преступных!) коммунистов, свершили самую настоящую контрреволюцию. Контрреволюцию в том отношении, что они вместо того, чтобы двинуться от достигнутого уровня по пути прогресса, не только развалили Союз, но и сбросили Россию в XIX век, если не хуже. Двинуться, естественно, используя внушительные достижения советской эпохи и внимательно проанализировав ошибки и трагедии КПСС.

Новая власть России утвердила дикий, грабительский капитализм. Утвердила не только вопреки, скажем, учению Маркса, но и вопреки требованиям объективного хода истории. А сущность или, говоря словами бывшего главы католической церкви Павла II, ядро учения Маркса истинно [1]. Но вчерашние “марксисты”, облачившиеся благодаря этому учению в научные мантии, стали поносить его самыми скверными словами. Так невежество вновь продемонстрировало свою демоническую силу.

Парадоксы с частной собственностью в теории и на практике

Грабительский капитализм, утвердившийся в России, особую свою дикость проявил на Северном Кавказе, где реформы, как пишет Р.Абдулатипов, “в десятки раз искажены. Тут почти нет понимания и принятия реформ, кроме как у узкого круга господствующих мафиозных чиновников и криминальных кланов. Кавказ отдан им на откуп” [2.C.53]. Мало того, начатые в этом регионе преобразования в сфере собственности обернулись, как известно, большой кровью. И всю эту мерзость ряд политиков и их идеологов выдает за процесс демократизации и перехода к правовому государству.

На Северном Кавказе стал утверждаться в основном только один тип собственности – частная собственность. Причем те ее разновидности, которые были свойственны Западной Европе на этапе первичного, варварского накопления капитала. К тому же реформаторы из центра определяли этот процесс как утверждение цивилизованных отношений. Федеральный центр навязывал этот вандализм и дикость, имея смутное представление даже о том, что такое частная собственность. Эту же «смутность» имели и имеют региональные политики, поскольку они, как и в центре, в абсолютном большинстве являлись продуктом брежневско-сусловской системы общественно-научного образования, где господствовали догматизм и софистика: внешне наукообразно, правдоподобно, а, по сути – грубейшие заблуждения, фальшь и лицемерие [3.С.22]. Этот порок ума коммунистов и «демократов», окончившие вузы, многие из которых облачились в научные мантии, А.Солженицин назвал образованщиной. Данная образованщина ныне приобрела полную свободу и беспредел! Поэтому до сих пор ни один политик или теоретик, консультирующий членов высшего эшелона власти, не объяснил, в чем же состоит цивилизованность, скажем, частной собственности.