В первые месяцы после войны была такая нехватка продовольствия и других товаров, какую молодым людям сейчас даже трудно представить. Казалось, что все пришло в упадок и для того, чтобы иметь достаточно денег, продуктов и даже женщин, лучше всего присоединиться к какой-нибудь банде. Иллюзии о защите нации, ради которой я готов был отдать жизнь, рассеялись. Я находился в состоянии отчаяния.

Но у меня был четвертый дан в карате. Люди с моей ловкостью и силой очень ценились как телохранители. Я решил присоединиться к одной из банд. Но я не гордился таким выбором. Живя только для себя и довольно роскошно, я все-таки оставался мрачным и угрюмым. Не испытывая счастья, и придавался удовольствиям. Всегда был победителем, но сердце мое оставалось пустым, и я испытывал чувство горечи.

После того, как я побил несколько американских солдат, меня, по приговору генерального штаба оккупационных войск, приговорили к пожизненному тюремному заключению. Моя жестокость была актом негодования против поражения Японии. Я хотел показать, что, по крайней мере, мне не пришлось капитулировать перед американцами. Но, тем не менее, я подвергся уголовному наказанию. Я был преступником. Мысль эта была невыносима, хотя нечто подобное я испытывал и раньше.

Позже, работая землекопом на строительстве аэродрома недалеко от .,, Токио, я ударил старшего офицера и был взят под стражу. Должен заметить, что будучи беспокойным по натуре, я всегда попадал в разные истории. Но в последнем случае я был оправдан. Старший офицер сказал то, что ему не следовало бы говорить, и, хотя военный трибунал вынес мне приговор, другие офицеры и солдаты были на моей стороне. Только я сам мог наказать себя за преступление и осознать собственное падение после того, как был посажен в тюрьму. Я спрашивал себя, что точит мое сердце? Где же мои японские стремления стать выдающейся личностью, которой бы не пришлось испытать чувство, подобное тому, когда мой отец связал меня и запер в сарае? В ночной тишине я еще слышал его слова: "Ничего хорошего не выйдет из этого ребенка!"

Еще раньше я прочитал и полюбил книгу Эйдзи Есикавы о Миямото Мусаси, и жизнь великого самурая всегда была для меня примером. Но после прочтения этой книги в тюрьме, она поразила меня больше, чем прежде, и заставила задуматься о моем жизненном пути, заставляет задумываться и сейчас. В одной из сцен из этой книги Такуан отвлек Мусаси от тренировки под старым кедром и сказал, что молодому человеку следует отдавать свои силы на пользу другим людям, и если сможет, всему народу. Он сказал, что если он человек, то ему надо стыдиться жить подобно дикому зверю. И Мусаси изменил свой образ жизни.

В тюрьме я полностью осознал, что должен был испытать Мусаси. Я придавал особое значение его положению и плакал, перечитывая страницу за страницей. Я был заключенным в средневековом замке. Мусаси было двадцать один год, мне 24. Снова и снова я плакал, думая о писателе Эйдзи Есикава, с которым я не встречался, но который сделал для меня то, что Такуан сделал для Миямото Мусаси. В словах Такуана я слышал Есикаву, говорящего мне: "Используй свою силу на благо других людей".

После поражения Японии я потерял свои патриотические стремления, но в тюрьме я пришел к мысли, что эти стремления все еще составляют гордость моего существования. Я видел, что жизненные цели должны быть как можно выше и значительней. И я осознал, что упорство и продвижение шаг за шагом вперед являются единственным путем для достижения цели на выбранном пути. Но вопрос заключался в том, что я еще не выбрал пути . Патриотические чувства, которые я потерял в момент поражения Японии, были искренни. Но для военной карьеры путь был закрыт, а другого пути у меня еще не было.

Иногда способные, трудолюбивые, искренние молодые люди не добиваются успеха. В практике обучения молодежи каратэ я пришел к выводу, что именно отсутствие четко выбранного пути в жизни, часто является причиной крушения надежд. Если человек выбрал два или три пути, то даже если он имеет успех в любом из них, он снижает свои возможности в каждом и, наконец, теряет к ним интерес, переключаясь на другое дело. Такие люди становятся многосторонне развитыми, но не достигают глубины.

Важно выбрать один путь. Широта важна в жизни. Но более жизненно важно истинное глубокое продвижение по одному пути. В тюрьме, где я редко мог общаться с людьми, я увидел луч надежды. Стоя у решетки, я дал клятву: "Если буду свободен, посвящу себя выбранному сердцем пути каратэ". Пусть Япония проиграла войну, но гордость Японии, ценность воинского искусства, остались незавоеванными, и я в долгу перед теми, кто погиб в борьбе, чтобы сохранить этот путь. Поэтому в те годы, несмотря на то, что я любил одну женщину, я сразу же после освобождения из заключения ушел в горы, где полтора года усиленно тренировался в карате. Именно с этого времени шаг за шагом я следовал по пути карате.

В кино и на телевидении боец-герой всегда в решительный момент побеждает своего соперника. Но этот миг является лишь результатом долгого, невидимого процесса тренировки. Тренировка требует самоотверженности ради многочасовой работы каждый день. Кое-кто настолько поглощен тренировкой, что не замечает как летит время. С утра тренировка начинается и вдруг уже ночь. Чтобы тренироваться таким образом, человеку необходимо забросить обычные удовольствия и отдых. У него должно быть сильное чувство самоотверженности, осознание цели, которая поможет ему в преодолении соблазнов. В предисловии к биографии Миямото Мусаси Эйдзи Есикава говорит, что Мусаси постоянно боролся с инстинктивными страданиями. Я не признаю существования, изолированного от собственного окружения. Однако, если курс одиночной тренировки и не приводит к совершенству, то он дает занимающемуся уверенность в том, что он преодолеет любые трудности. Тренироваться можно и далеко в горах, и в центре города. Человек, чей разум горит желанием многому научиться на выбранном пути, будет посвящать любую возможную минуту духовным занятиям, тренировке. Но такая полная преданность иногда создает людям странную репутацию. Ньютон считался странным потому, что поглощенный исследованиями, он забывал про еду и сон или, например, клал свои часы в кувшин с водой, пытался съесть сырое яйцо, думая, что только-что сварил его.

Один японский ученый дни и ночи проводил в лаборатории и держал при себе белую мышь, с которой часто разговаривал. Как и многие великие ученые и изобретатели, он считался сумасшедшим. И меня считали странным, когда я спустился с гор после тренировок. Дети указывали на меня пальцем и кричали, что я помешанный. Многие друзья оставили меня. Они говорили: "Что за идея быть в горах и тренироваться изо дня в день? Можно понять, если бы он открыл тренировочный зал и набрал учеников. Но какая же цель в том, что не принесло ему ни цента?" Известный патриарх учения Дзэн Доген (1200-1253 гг.) проповедовал искренность в размышлениях. Для меня искренность была ключом к активной тренировке. Без отдыха я двигался целый день и обычно был в состоянии восторга от того, что я делал. Люди наверняка думали, что я сумасшедший. Иногда я одержимо тренировался весь день, живя на деньги, зарабатываемые моей любимой. Затем я исчез на много лет, не послав ей даже открытки. Я написал 12 лозунгов, которые тогда не показывал даже своим ученикам. Вот второй из них: "Изучение воинского искусства подобно восхождению на вершину. Продолжай путь вперед без отдыха. Отдых не позволителен, так как он является причиной отступления к уже достигнутому. Стойкость изо дня в день совершенствует приемы; отдых, даже однодневный, вызывает ошибки". Этого и надо избегать, старайтесь все своим существом преодолеть их. И после преодоления сила духа и физическая сила укрепятся в вас. Вы станете другой личностью. Всегда помните, что страдания в преодолении границ придают новую силу.