В детстве два маленьких брата Нильс и Харальд были очень дружны между собой. Чувство взаимопонимания и поддержки они сохранили на всю жизнь. Они постоянно друг с другом переписывались, обсуждали новые идеи, работали учились вместе: такую сплоченность не часто встречаешь среди двух братьев - ровесников. Тем более многое, очень многое отличало их друг от друга. Нильс более старший, был спокойным и уравновешенным, открытым и простодушным. В науке он был практиком, экспериментатором. Он очень часто помогал отцу в домашней лаборатории и полученные там слесарно-технические навыки потом очень пригодились ему при стажировке в Кавендишской лаборатории. Прямой противоположностью ему был Харальд. Он был страшным теоретиком. Над ним шутили что он будет выводить теорию даже там, где надо просто вбить гвоздь. Харальд был очень остроумен, он любил над всеми подшучивать, особенно оставалось Нильсу. Родные вспоминали, что однажды мальчики поспорили о том кто кого лучше подденет. Нильс долго пытался найти хоть что-нибудь остроумное, но ничего не получалось. Однако Харальд не отступал, спор затягивался и в результате долгих мук Нильс только и смог сказать “А ты посадил пятнышко на пальто“

Как все же один, так и другой выбрали настоящий путь в жизни - путь познания природы. Отец Боров смог передать своим мальчикам тягу, которую он испытывал к познанию природы, а также трудолюбие, которое и стало залогом успешной карьеры детей Бора.

УЧЕБА МАЛЬЧИКОВ БОР.

Когда Нильсу исполнилось семь лет, он начал учиться в Гаммельхольмской школе, однако мальчик очень неохотно оставлял своего младшего брата Харальда, к которому был сильно привязан. Внимательный и любящий отец соорудил для мальчиков рабочий уголок и снабдил их инструментами, которыми научил пользоваться. Нильс, искусно владевший инструментами, научился обрабатывать металл – привычка, которая сохранилась у него на всю жизнь и неоднократно его выручала.

В школе мальчики учились хорошо, хотя сверстники часто подшучивали над ними. Они были очень похожи внешне, одинаково одевались и вдвоем тянулись ко всему новому и неизвестному.

Профессор Бор был горячим поклонником Гете и мог часами цитировать отрывки из «Фауста». Нильс за те долгие часы, когда он прогуливался вместе с отцом или сидел около него длинными зимними вечерами, точно губка, впитывал стихи гениального немецкого поэта. Стихи Гете на всю жизнь остались в памяти Бора, и он часто цитировал их, как и стихи других немецких поэтов, с которыми очень рано познакомил его отец.

Но было и еще одно обстоятельство, способствовавшее развитию детей: они с раннего детства получили редкую возможность приобщиться к научной и философской мысли Дании, что означало усвоение лучших европейских традиций. Профессор Бор был членом Датской Академии наук и часто по окончании ее заседаний вместе со своими друзьями Хеффдингом, профессором философии Копенгагенского университета, и Христиансеном, профессором физики, проводил обсуждение вопросов, затронутые на заседании. К ним присоединился и известный филолог Вильхельм Томсен.

Застольные беседы в кругу отцовских друзей стали Нильсу неотъемлемой частью его обучения, именно здесь были заложены те методы, которых он в последствии придерживался на протяжении всей жизни.

В доме Боров – чрезвычайно радушных хозяев – всегда бывало полно гостей, особенно художников, писателей и музыкантов.

Во время прогулки с отцом Нильса занимала работа больших башенных часов; он готов был подолгу наблюдать за действием колес и шестеренок. Дома Нильс чинил часы, как, впрочем, и все остальное, что нуждалось в ремонте. Как-то у одного из велосипедов сломалась втулка, и Нильс вызвался ее починить. Тщательно разобравшись в функциях всех частей, Нильс с помощью старших все-таки собрал втулку, и велосипед стал как новенький. Двоюродный брат Нильса, принимавший участие в консультациях, сказал потом, что все свидетели происходящего испытывали чувство, близкое к триумфу. Так Нильс учился заинтересовывать людей совместной с ним работой.

В Гаммельхольмской школе Нильс превосходно успевал по всем предметам, не давались ему только сочинения. Согласно школьным правилам, сочинение должно было иметь вступление и заключение: эта формальная установка совершенно не отвечала вкусам и стилю молодого Нильса Бора. Его ум никогда не работал по схеме - ни в то время, ни позже. Статьи Бора обычно начинаются с краткого обзора, после чего он сразу же переходит к сути дела. В них нет ни вступления, ни заключения. Как-то раз Нильс должен был написать сочинение на тему "Использование сил природы в домашних условиях". Такая тема не могла удовлетворить будущего ученого. Он решил закончить сочинение следующими словами: "У себя дома мы не используем сил природы". Харальд с большим трудом отговорил Нильса от такого вывода.

Это так и не появившееся в тетради заключение по стилю гораздо больше подходило Харальду, чем Нильсу. Написанное Нильсом, оно звучало как серьезное научное наблюдение, в то время как у Харальда оно больше подходило на остроту. Харальд вообще обладал быстрым и острым умом и считался способнее Нильса. Правда, Нильс, как один раз поведал профессор своему близкому другу, был "особенным".

Несмотря на нелады с сочинениями, Нильс настолько успевал по истории, иностранным языкам, латыни и в искусстве декламации - стихи он читал низким, напевным речитативом, - что стал первым учеником в классе.

Когда Нильс учился в старших классах и начал изучать математику и физику, его удивительные способности проявились еще ярче. На рубеже двух столетий преподавание физики в школе велось весьма фрагментарно, но Нильс старался расширить свои познания и выйти за пределы учебников.

В 1903 году Нильс поступил в Копенгагенский университет.

На первом курсе Бор слушал математику у профессора Т.Н. Тиле, известного астронома.

Философию Нильс слушал у профессора Хеффдинга, близкого друга отца, чьим горячим словам он с таким благоговением внимал в родительском доме. Нильс занимался у Хеффдинга историей философии и логикой.

В университете Нильс учился довольно ровно, и запомнился всем как погруженный в себя медлительный юноша с большой головой, крупными чертами лица, таскавший с собой нечто вроде школьной сумки. Группа однокурсников Бора организовала кружок "Эклиптика". В его состав входили братья Бор. На кружке студенты обсуждали проблемы философии и физики, и все очень быстро заметили, что Боры лучше всего выглядят тогда, когда выступают дуэтом.

В свободное от философии время Нильс уходил в лабораторию. Во время практических занятий по неорганической химии он установил своеобразный рекорд в битье посуды. Однажды, услышав, как по лаборатории прокатилась волна взрывов, Нильс Бьеррум, преподаватель химии, сказал, не оборачиваясь: "Это Бор". И он не ошибся. Нильс, несомненно, умел обращаться с оборудованием, но его, однако, подводила любознательность. Переход от отвлеченной философии к конкретному эксперименту был чреват некоторыми осложнениями, но сам Нильс не видел в этом ничего особенного. Когда его спрашивали об этом, он отвечал, что он не только мечтатель. "Я хотел работать как следует", - говорил он.