Московская организация большевиков в 1905 году состояла из 9 районных комитетов: Замоскворецко-Хамовнический, Рогожский, Лефортовский, Басманный, Сокольнический, Бутырский, Пресненский, Городской, Железнодорожный. Каждый район делился на подрайоны. Во главе каждого района стоял организатор, входивший в Московский комитет партии и ответственный перед ним в своей работе.

Московский комитет поднимал весь пролетариат на решающую битву с самодержавием путем организации всеобщей стачки и перехода от нее к вооруженному восстанию.

Во всех районах создавались боевые отряды. Они снабжались оружием. Рабочих обучали пользоваться этим оружием.

Подпольная типография на Лесной улице была создана по указанию В. И. Ленина в 1905 году. Над входной дверью висела вывеска: «Оптовая торговля кавказскими фруктами Каландадзе». Типография находилась недалеко от Бутырской тюрьмы, рядом размещался батальон конвойной команды, который обслуживал тюрьму. Типография не вызывала поэтому никаких подозрений охранки.

Работать в подпольной типографии приходилось в тяжелых условиях: сырость подземелья, полумрак, отсутствие вентиляции вредно влияли на здоровье. Находиться в типографии можно было не более 2—3 часов.

Напечатанную литературу укладывали в ящики, сверху заполняли их фруктами и отправляли в склад для хранения «товаров». Из склада «крамольная» литература выдавалась проверенным товарищам-пропагандистам. Они и распространяли ее среди рабочих. Владимир Ильич внимательно следил за работой типографии, радовался ее успехам.

За год своей работы (с августа 1905 года) подпольная типография благодаря хорошей конспирации оставалась неизвестной полиции. Она была закрыта в июле 1906 года.

В 1923 году типография была реставрирована. Там теперь филиал Музея революции СССР.

Московским комитетом РСДРП было решено начать всеобщую политическую стачку 7 октября в 12 часов дня. Рабочие Казанских железнодорожных мастерских начали политическую забастовку точно в установленный срок. Машинисты и рабочие паровозного депо Казанской железной дороги гудками паровозов провозгласили начало забастовки на линии. Забастовали рабочие мастерских Ярославской железной дороги. 8 октября прекратилось движение поездов на Ярославской, Курской, Рязано-Уральской (теперь Казанская) железных дорогах. На другой день, 9 октября забастовала Брянская (теперь Киевская) дорога. В тот же день было прекращено движение на Брестской и Виндавской (теперь Рижская) дорогах, а также на Савеловской ветке.

Поезда, идущие в Москву, уже не доходили до города. Пассажиры сходили на пригородных станциях. Вокзалы в Москве были закрыты и охранялись. Весь московский железнодорожный узел замер.

Правительство, испуганное размахом стачки, послало в Москву министра путей сообщения для переговоров с железнодорожниками. Забастовщики не только отказались вступить с ним в переговоры, но и не пожелали везти его обратно в Петербург. 12 октября забастовали железнодорожники Петербургского узла, а через несколько дней прекратилось движение на всех железных дорогах России.

К рабочим фабрик и заводов присоединялись рабочие и служащие городских предприятий и учреждений. Остановились трамваи и конки, забастовали рабочие водокачки за Крестовской заставой и газового завода в Нижнем Сусальном переулке, прекратила подачу тока электростанция на Раужской набережной и другие городские предприятия. Бастовало более 100 тысяч московских рабочих и железнодорожников. Город за городом присоединялся к политической стачке.

14 октября забастовка охватила Петербург и распространилась по всей стране. Так началась по почину рабочих Москвы всероссийская политическая стачка, охватившая все основные промышленные центры страны.

«Россия стала страной революционной практики», — заявил В. И. Ленин, внимательно следивший за московскими событиями и руководивший деятельностью московских большевиков.

Силы контрреволюции спешили расправиться с восставшими рабочими. Министр внутренних дел направил всем губернаторам, в том числе и московскому, телеграмму: «Ввиду участившихся случаев уличных беспорядков прошу принять решительные меры подавления, не останавливаясь применением вооруженной силы».

Московские власти организуют воинские части для подавления бастующих рабочих. Действия властей встретили полную поддержку московских капиталистов. «Столпы» московской буржуазии — Рябушинский, Абрикосов, Гоппер, Крестовников, Гучков и другие — используют штрейкбрехеров для работы на заводах и фабриках.

На помощь жандармам и казакам спешила церковь. При церквах были организованы «приходские комитеты порядка» — вооруженные банды черносотенцев для борьбы с забастовавшими рабочими и для организации погромов.

Напуганный размахом всероссийского революционного движения, царь пошел на уступки и 17 октября издал манифест, но в первый же день свободы царское правительство организовало расстрел демонстраций, избиение революционных рабочих. По всей стране начались погромы.

Н. Э. Бауман, член МК РСДРП, работал в Москве и пользовался горячей любовью московских рабочих. Две недели он прожил у известного артиста В. И. Качалова, а потом неоднократно скрывался у него от охранки. В. И. Качалов, вспоминая Н. Э. Баумана, говорил, что это был один из самых лучших, самых чистых и светлых людей, промелькнувших в его долгой и богатой встречами жизни.

Бауман поражал своей исключительной жизнерадостностью, талантливостью натуры, широтой интересов живого, творческого ума. Пламенность и непримиримость революционера соединялись в нем с душевной мягкостью, добродушием. Он очень любил искусство, хорошо его понимал, любил и умел о нем говорить.

После освобождения из тюрьмы Бауман сразу включился в активную революционную работу. 18 октября 1905 года днем, когда Н. Э. Бауман шел во главе демонстрации освобождать революционеров, заключенных в Таганской тюрьме, он был убит черносотенцем, агентом охранки.

Гроб с телом Н. Э. Баумана был установлен в актовом зале Высшего технического училища (Теперь это училище носит имя Н. Э. Баумана). Два дня тысячи людей проходили в суровом молчании мимо погибшего революционера. По всей Москве шли митинги, звучал голос московских большевиков: «Мщение, товарищи! Пора смести с лица русской земли всю эту грязь и гадость, позорящие ее, пора нам взяться за оружие для решительного удара. Готовьтесь к вооруженному восстанию, товарищи, и не давайте черной сотне безнаказанно вырывать борцов из рядов наших».

Московский пролетариат 20 октября провожал в последний путь павшего на боевом посту борца. Украшенный цветами и зеленью гроб несли товарищи, колыхалось красное знамя Московского комитета РСДРП, окруженное боевыми соратниками покойного. Эту группу охраняла цепь вооруженных дружинников.

На Театральной площади (теперь площадь Свердлова) к похоронной процессии присоединились рабочие делегации городов России. Похороны Баумана стали событием общероссийского масштаба. Когда демонстрация поравнялась со зданием консерватории, «вдруг совершенно неожиданно,— по словам одного из участников похорон, — покрывая весь шум, все звуки улицы, уносясь в синеву неба, зазвучали торжественные звуки похоронного марша: