В Древнем Риме воспитанием детей в основном занималась семья. Пока ребенок был маленьким, его воспитывала мать, затем отец, позже, когда подросток начинал участвовать в общественной жизни, им обычно руководил личный друг или патрон семьи. В эпоху возрождения функции семьи ограничивались воспроизводством нового поколения, передачей нажитого имущества и фамильного имени. Общество, в Средневековье, будущее не связывало с детьми. В эпоху Просвещения семье вновь вменяется в обязанности заботиться и воспитывать своих детей. Римский поэт Овидий (43 г. до н. э.-17 н.э.) сетовал на перемены, происходящие в нравах, поскольку как о он пишет, «велико когда-то было почтение к седой голове и в подобающем уважении были старческие морщины».[13]

Технический прогресс XVIII в. обеспечил улучшение условий жизни, соответственно увеличилась ее продолжительность. Долго сохранявшийся престиж старости начал рушиться с развитием индустрии. В XIX веке в результате двух революций – промышленной и демографической – ряды людей преклонного возраста стали увеличиваться, но одновременно позиции их начали слабеть. Погоня за максимальной прибылью становиться целью всех начинаний и решений деловых людей и промышленников. Их идеология приговаривает еще нестарых людей к потере работы и нужде. Согласно справедливому замечанию С. Балуева, «их выкидывают за борт общества и приговаривают к безработице в том возрасте, когда человек достигает полного расцвета своих физических и умственных сил, когда благодаря полученному опыту его работа становится наиболее производительной и когда доставляет ему максимум удовлетворения».[14] Промышленная революция отдала бразды правления молодым, то есть возникает роль молодежи в обществе, так как НТР стремительно изменяет общественные реалии, к чему молодое поколение адаптируется гораздо быстрее. Старики остались на обочине общественной жизни в силу возрастного консерватизма, не в силах адаптироваться к быстро меняющимся реалиям. Неодинаковое положение различных возрастных когорт в общественной жизни, в свою очередь чревато возникновением между ними социального конфликта. В периоды революционных перемен в общественной жизни эти противоречия значительно обостряются. Пожилые люди утратили былую экономическую власть, а всеобщее избирательное право лишило их политического главенства.

В XX веке положение старых людей значительно ухудшилось. В ходе исторического развития сформировался стереотипический образ старого человека. Расширились представления о старости в социальном, психологическом и биологическом аспектах. Уважение к возрасту, бывшее еще правилом в прошлом столетии, исчезает, уступая место безразличию или даже известному виду вражды по отношению к старым людям. Старым людям общество отказывает в уважении. Наше общество делает старость обесцененным периодом жизни. Мнение, будто старые люди ни к чему непригодные потребители, своим существованием они противоречат фундаментальному принципу развития современной цивилизации, где все подчинено поискам выгоды.

В разные исторические периоды существовали различные модели отношения к старым людям. Уважение к седой старине - характерная черта русской национальной традиции. В.В. Колесов отмечает, что: «Весь древнерусский период проходит под знаком благоговейного уважения к старому, старшему по положению и по возрасту. Согласно летописи, в Древней Руси старцы говорили от лица племени, в городе также обычно выступали вперед «старцы градстии». Возрастная и социальные характеристики лица в смысловом отношении при этом полностью совпадали».[15] Большое влияние на решение веча в русских городах, сменивших их земских соборов, а также деревенских сходов оказывало мнение пожилых людей. Главный голос принадлежал пожилым людям. Уважительное отношение к пожилым людям на Руси было связано с наличием такой социальной единицы, как община. Община являлась самостоятельной и замкнутой структурой, воспроизводящей и передающей свой групповой опыт. Определяющими в решении многих нравственных и общественных вопросов были ссылки на обычаи предков. Обычай был одним из рычагов социального контроля членов общины. Опыт и знания предшествующих поколений, признавались опорой в жизни и считались изначальной точкой отсчета в шкале нравственных ценностей. Для крестьянина ссылка на действия и права его прадеда, деда или отца имела статус бесспорного доказательства. Передаваемый из поколения в поколение социальный опыт, постоянно обогащавшийся и развивающийся, имел огромное значение. Приверженность традициям отражалось на повседневной жизни молодого поколения, включая и способы ведения хозяйства, и формы поселений, и навыки мысли, и способы специального обучения и наставления. Жизнь сыновей мало, чем отличалась от жизни отцов и даже дедов. Темп социальных изменений был незначительный.[16]

Традиции это господствовавшие представления, связанные с культом предков. В соответствии с ними старшие обладали мистической властью, используя которую они могли определить судьбу младших родственников. Существовали запреты, которые четко разграничивали поведение старших и младших. Например, табу (запреты) часто принимали форму избегания. Они ограничивали обрядовые контакты между старшими и младшими и жестко регламентировали поведение одних относительно других.[17] Например, племяннику могло быть запрещено даже прикасаться к дяде (брату матери). Регламентация касалась и вербального поведения. В частности, младший не имел права заговаривать первым. Ему также нередко запрещалось жевать, курить, плевать, а в разговоре со старшими он обязан был использовать только наиболее вежливые обращения и выражения.

Укоренившееся уважение к старым людям связано и с особенностями эволюции семьи у славян. В Древней Руси, а позже в России очень долго сохранялись многопоколенные семьи. Это способствовало сохранению иерархических отношений, при которых старшие оказывались доминирующей фигурой над домочадцами. Отец семейства был главой семьи, и сохранял обычаи и традиции своих предков, что приносило ему уважение и создавало, установку на повиновение ему. Глава семьи, большак в вопросах обрядности и религиозной идеологии воспринимался остальными членами как последняя инстанция. Младшие члены семьи проявляли чуткость и отзывчивость к старикам, это обуславливалось особенностями реализуемой ими социализирующей роли. Обычно старики, больше чем кто-либо из окружения родственников, удовлетворяли духовные потребности детей: рассказывали им сказки, притчи, мифологические предания. Они заботились о детях, выполняя каждодневную работу по дому, поощряли активность детей в процессе их вхождения в жизнь окружающих взрослых, практически не прибегая к наказаниям.

А.А. Коринфский отмечает: «Старики являются на Руси хранителями всевозможных заветов былого - минувшего. Они же – и памятливые сказатели всех сказаний. Многие из этих последних давным-давно вымерли бы, если бы не собиратели, подслушавшие их из уст, отходивших на вечный покой патриархов. «Песни не знает - не молод, сказки не расскажет – не старик»[18] В крестьянской семье на Руси основной гарантией обеспеченной старости являлось наличие детей, прежде всего мужского пола («Сына корми – себе пригодится; дочь корми – людям снадобится» - советовала русская пословица).[19] Поэтому бобыль, бобылка были обречены на нищую старость. В старообрядческих общинах молодежь говорила обо всем старшем поколении, включая собственных родителей «отцы». Символами «дед» и «бабка» лишь в самое позднее время изредка называли стариков родственников. Старообрядчество констатировало преклонение перед старостью.