Организационно-управленческая причина дедовщины. Типичный для офицеров стиль управленческой деятельности по отношению к подчиненным можно охарактеризовать как обезличенный, функционально-механистический. Начальник зачастую видит в подчиненном исполнительный придаток механизма или служебной инструкции, но не самоценную личность. При таком отношении подчиненный, даже наилучшим образом исполняя свои обязанности, не может стать для начальника Личностью, не может удовлетворить в служебных отношениях свои базовые социальные потребности, находится в позиции "исполнительного органа". Такое отношение начальства в сочетании с низким качеством материального вознаграждения и социальной защиты (реально офицеры не защищают своих подчиненных от "дедовщины"), в сочетании с дополнительной эксплуатацией со стороны "дедов", порождает ответное равнодушие или неприязнь подчиненного и к командирам, и к служебным обязанностям. А "дедовщина" в условиях обезличенных служебных отношений для солдат становится извращенным средством "компенсации" неудовлетворенной потребности быть для других значимой личностью. А раз так, то офицерам и прапорщикам приходится применять меры принуждения для того, чтобы заставить незаинтересованных в службе подчиненных исполнять свои обязанности. Уставных мер принуждения оказывается для этого недостаточно, и начальники вынуждены или сами применять неуставное насилие и принуждение (по некоторым данным это делают до 86% офицеров [3]) или опираться на неуставное насилие и принуждение "дедов", которые наряду с "выбиванием" из "молодых" выгод для себя параллельно принуждают их выполнять и служебные обязанности.

Создается порочный круг - низкое материальное и социальное вознаграждение, обезличенность служебных отношений, "дедовская" эксплуатация стимулируют всех военнослужащих "спустя рукава" исполнять свои обязанности, а худших из них подвигают на участие в "дедовщине". Это приводит к неудовлетворительному функционированию воинских подразделений, к попыткам офицеров через неуставное насильственное принуждение или через опору на авторитет и силу "дедов" принудить одних улучшить показатели службы, других - сократить участие в "дедовщине". В результате происходит прорастание неуставного насильственного принуждения в официальную систему военно-социального управления. Этот феномен уже нашел свое социологическое отражение в категории «единого формально-неформального организационного порядка».

Пресечь процесс срастания можно двумя методами. Первый - при сохранении обезличенного отношения начальников к подчиненным вооружить начальников "супермощными" и узаконенными средствами - контроля за поведением и намерениями подчиненных; принуждения за нежелание добросовестно служить, подчиняться офицерам и за желание эксплуатировать сослуживцев через "дедовщину". Второй - не создавать условий для нежелания подчиненных служить и не давать возможностей для самоактуализации тех военнослужащих, которые нуждаются в "дедовщине".

Первый метод вполне реализовывался в годы "развитого тоталитаризма" - со времени принятия закона о всеобщей воинской повинности в 1939 г. и до 1953 г. Именно на 1953-й год - год прекращения тотального доносительства и репрессий по доносам приходится первое упоминание о "дедовщине" как о стабильном социальном явлении в воинских подразделениях. Но именно летом того же года происходит и общее падение дисциплины в тех частях и подразделениях, у тех командиров, где порядок поддерживался репрессивными методами

В рамках первого метода реальной альтернативой государственному тотальному контролю и жестокому наказанию является тотальный контроль и жестокое наказание офицерами тех подчиненных, кто не желает добросовестно исполнять свои обязанности. В этом случае методы военно-социального управления закономерно эволюционируют к стукачеству и мордобою, иным формам неуставного принуждения. Применение второго метода, основанного на личностно-ориентированном отношении к подчиненным и на адресной социальной коррекции, позволяет решить обе задачи военно-социального управления: обеспечить приемлемый уровень удовлетворенности своей службой у солдат-призывников и пресечение "дедовщины".

Однако такое пресечение невозможно без понимания сущности и содержания отношений в ней. Мой взгляд на "дедовщину" обоснован многолетней работой по ее пресечению, анализом значительного круга литературных источников, мнений экспертов. Он апробирован в НИР "Товарищ", выполненной в Социологическом центре ВС РФ в 2004 - 2005 годы.

Неформальные социальные отношения "дедовщины". Она имеет три взаимодополняющих составляющих.

Первая - материальная и психологическая эксплуатация "молодых". Все исследователи указывают на то, что "дедовщина" или "неуставные взаимоотношения" обязательно включают в себя различные виды материальной эксплуатации "молодых" военнослужащих и действия, унижающие достоинство "молодых". Однако, на мой взгляд, только А. Д. Глоточкин и его ученики охарактеризовали "неуставные взаимоотношения", прежде всего, как средство "самоутверждения" тех, кто осуществляет насильственные и унижающие действия. Исходя из этого, можно сформулировать две формы эксплуатации "молодых" в "дедовщине" - материальную и психологическую.

Содержание материальной эксплуатации: отъем вещей, денег, пищи, иных материальных ресурсов; использование времени, труда, знаний, интеллектуального потенциала подвластных для создания материальных благ "дедам", - облегчения их службы, повышения их статуса путем получения ими заслуг за не принадлежащие им, но отнятые у подвластных и присвоенные результаты чужой деятельности.

Психологическая эксплуатация "молодых" заключается в том, что дефицитарная доминирующая личность, страдая от низкой самооценки и нуждаясь в ее улучшении, осуществляет ее не через личностный рост, а извращенно, через самосравнение со специально униженными, деперсонализированными и дезадаптированными ею людьми; использование унижений и насилия (в том числе садистских издевательств над "молодыми") в качестве своеобразной "психологической защиты", отвлекающей от неприятных переживаний в связи с сохраняющимся осознанием своей несостоятельности.

Вторая составляющая - обеспечение устойчивости "дедовщины" во внешней социальной среде. Функции обеспечения устойчивости осуществляются через маскировку "дедовщины" и обеспечение лояльности и терпимости к ней со стороны официальных социальных институтов и их ответственных представителей. Все исследователи указывают на сокрытие фактов "неуставных взаимоотношений". Отмечается, что доля военнослужащих срочной службы, подвергшихся насилию со стороны сослуживцев и обратившихся за защитой к офицерам, составляет, по разным данным, от 1 до 8%