Суть этих взглядов можно выразить следующей схематичной формулой:иском будет то материально-правовое требование, которое должно осуществляться в исковой форме.

Второе направление в исследовании проблемы иска связано с полным отрицанием влияния отраслевой принадлежности субъективного материального права на природу иска. Здесь также может быть выделено несколько точек зрения.

Согласно одной из них, иск вообще не связан с материальным правом, а представляет собой лишь средство возбуждения деятельности суда, является обращением к суду за защитой права, «которую суд должен осуществить в порядке, предусмотренном гражданских процессуальным законом»[12].

Однако такая позиция, во-первых, логически противоречива, ибо иск исчезал бы, как только дело было принято судом к производству, Во-вторых, она противоречит действующему законодательству, которое в ряде случаев связывает понятие иска с материально-правовым требованием (напр., ст. 83 ГПК). В-третьих, этот взгляд противоречит исходной посылке тех авторов, которые ее придерживаются, так как создается впечатление, что иск может быть использован едва ли не любых субъективных прав, а не только гражданских (в широком смысле).

Вторая точка зрения, не отрицая существования объективной связи материального права с иском, полагает, что эта связь осуществляется через процессуальную форму[13].Иском, с этих позиций,является требование, которым возбуждается гражданский процесс. Тем самым, практически такая связь отрицается вообще, ибо всецело сводится к правилам о подведомственности, к усмотрению законодателя.

Третья точка зрения, пытающаяся доказать отсутствие ограничений, налагаемых отраслевой принадлежностью субъективного материального права, исходит из существования связи между материально-правовым и процессуально-правовым требованиями[14]. Однако при этом утверждается, что сущность исковой формы защиты определяется особым характером субъективного материального права, его спорностью. Все, следовательно, упирается в то, что понимать под термином «спор». Если исходить из того, что спором являются разногласия сторон (как это делал, в частности, придерживавшийся этой точки зрения проф. Добровольский А.Ф.), то можно прийти к выводу о наличии спора в любых правоотношениях, а отсюда о возможности использования исковой формы для защиты любых требований.

С другой стороны, многие гражданско-правовые требования оказалось бы невозможным осуществить с помощью иска (например, когда ответчик признает требования истца, но отказывается исполнить их добровольно). Выясняется, таким образом, что понятие «спор» применительно к гражданско-правовым отношениям нуждается в особом истолковании, а это, учитывая вышеизложенные рассуждения об отраслевой предопределенности применяемых методов, процессуальной защиты, не может не породить сомнений в правильности данной точки зрения.

Вторая группа ограничений, налагаемых на возможность защиты субъективного права иском, обусловлена особенностями самого защищаемого права. Как известно, субъективные гражданские, колхозные, трудовые и семейные права не всегда защищаются в исковом порядке. Что же составляет отличительную особенность субъективных прав, которые могут быть реализованы с помощью иска?

Во-первых, обязательным условием работы гражданско-процессуального механизма является наличие спора о праве. Отсюда, во-вторых,иском будет требование рассмотреть и разрешить спор о праве гражданском (в широком смысле). Это, разумеется, не означает, что под «спором о праве» нужно понимать любые разногласия сторон. Спорность в юридическом смысле внешнее свое выражение получает в противоположности позиций сторон, но это еще далеко не отражает существо этого понятия. Ведь не случайно же действующее законодательство связывает понятие спора не любыми материально-правовыми отношениями. Спор о праве может возникать из отношений юридически равных лиц, даже если он обусловливается различными правонарушениями (преступлением, проступком, гражданским правонарушением).

В-третьих, спор о праве не может отождествляться с самим нарушенным субъективным правом. Он основан на требовании одной стороны к другой, вновь возникающим в связи с совершенным правонарушением, а не на видоизмененном субъективном праве, как утверждал М.А. Гурвич, для которого спор о праве гражданском есть особое состояние субъективного права. Принятие данной точки зрения на практике вело бы к неблагоприятным последствиям. Так, для того чтобы начать процесс требовалось бы уже на стадии предъявления иска убедиться в наличии субъективного права, т. е. спора о праве, являющегося необходимой предпосылкой возникновения процесса, или допустить беспредметность судебного процесса. Однако это невозможно сделать без рассмотрения дела по существу. Например, для того чтобы решить, может ли быть рассмотрено требование истца к ответчику о выселении, нужно установить, является ли оно особым состоянием его субъективного права, т. е. является ли истец наймодателем и обладателем такого права. Иначе говоря, необходимо рассмотреть дело по существу. Получается замкнутый круг.

Однако даже при допущении того факта, что суд откажет в иске за необоснованностью требования, судебное разбирательство не будет беспредметным, ибо на всем протяжении процесса объектом судебного разбирательства служили требования истца и возражения ответчика, т. е. спор о праве. Закон (ст. 3 и п. 4 ст. 126 ГПК РСФСР) считает достаточным для возбуждения процесса обращения заинтересованного лица с утверждением о том, что его субъективное право нарушается или оспаривается ответчиком. Следует согласиться с теми авторами, которые полагают, что спор о праве налицо там, где есть утверждение обратившегося в суд лица о том, что другое лицо нарушает или оспаривает его право[15]. При этом предмет, на который направлена деятельность суда - особое правовое отношение, возникающее в связи с сложившимся ранее материальным правоотношением и служащее для его охраны. Оно называется поэтому охранительным правоотношением.

В силу этого в стадии возбуждения процесса не нужно устанавливать фактическое существование материального правоотношения и факт его нарушения, приводящий к возникновению охранительного правоотношения. Вполне достаточно утверждений истца о том; достаточно для того, чтобы признать наличие опора по поводу правоотношения и принять меры к его ликвидации, т. е. привести в действие механизм охранительного правоотношения или отказать в иске.

Остается выяснить, во-первых, что понимать под правоохранительным правоотношением, и, во-вторых, любое ли правоохранительное правоотношение может охватываться спором о праве.

Материально-правовое требование направлено к ответчику, процессуально-правовое — к суду. Охранительное правоотношение возникает в результате совершения правонарушения и, представляя собой выражение правоохранительной функции правового регулирования, остается материально-правовым по своей природе. Последующее обращение в суд для «подключения» государственного принуждения к механизму правоохранительных санкций ничего в природе этого правоотношения не изменяет. Материально-правовое требование остается по-прежнему обращенным к ответчику. Более того, охранительное правоотношение может реализовываться и вне процесса. Это имеет место, например, при урегулировании разногласий в претензионном порядке. Уже одно это доказывает, что нарушение субъективного права не влечет автоматического возникновения процессуальных правоотношений и, следовательно, не образует ситуации спора о праве в том смысле, какое ей придает закон, определяя ее как необходимое условие возникновения процесса.