Несмотря на то, что применение углубленной гравюры на меди связано с серьезными трудностя­ми и денежными затратами, она выиграла соревно­вание с простой и дешевой гравюрой на дереве, поскольку художники и печатники нашли в этой технике удачное средство выражения своих твор­ческих идей. Для них углубленная гравюра на меди раскрывала реальный мир в пространстве, освеще­нии, атмосфере. Для лого гравюра на дереве, изо­бражающая все в плоскости, линиями, была мало­пригодна (438, 259-261). Новая техника позволила делать репродукции произведений выдающихся художников. Кроме того, развитие науки, техники и картографии потребовало гораздо более точных иллюстраций, передающих мельчайшие детали чертежа или карты.

В области цветной печатной иллюстрации XVI-XVII вв. не отмечены особыми сдвигами. На первых ксилогравюрах рисунок раскрашивали от руки, затем на смену пришла механическая печать. Зачинателем многокрасочной печати выступил сподвижник Гутенберга П. Шёффер. Этим искусст­вом особенно увлекся в дальнейшем Э. Ратдольт (352,132): он печатал иллюстрации с двух и более цветных досок.

Почему же этот способ не удержался в практике книгопечатания? В первую очередь - из-за того, что он слишком примитивен, неудобен и замедлял работу над книгой; во-вторых, гравюра на меди вскоре вытеснила контурную гравюру и избави­ла от необходимости раскрашивать иллюстрации. Единственным способом печатания гравюры на меди в цвете являлся метод къяроскуро (ит. chiaro scuro - светотень). Иллюстрации печатались по этому способу в один цвет, и лишь изредка - как сочетание родственных цветов, например, корич­невого, желтого и зеленого. Французы называли этот метод camai'eu, т. е. камея - камень в несколько цветных слоев (567). Техника многоцветной глубо­кой гравюры была разработана гораздо позднее -лишь в XVIII в.

********************************************

ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ РУКОПИСНАЯ КНИГА. Развитие античной книги было прервано крушением Западной Римской империи. В V-VI вв. на ее развалинах сформировались и окрепли «вар­варские» королевства, основанные готами, ванда­лами, франками, бургундами, лангобардами и г. д. Изменения в обществе - складывание феодальных отношений - влекли за собой перемены и в идеоло­гии. Христианское учение еще в античном общест­ве из формы протеста угнетенных превратилось в господствующую, государственную религию, сто­ящую на страже интересов правящих слоев. Культура Западной Европы в эпоху раннего средневеко­вья (V-Х вв.) немыслима вне влияния церкви. Ан­тичная языческая философия вытеснялась като­лической теологией. Обучение чтению и письму велось на латыни - языке ученой элиты - по апроби­рованным церковью учебникам. Наука была обращена в служанку богословия.

Под развалинами Римской империи погибла значительная часть книжных богатств античного мира. Спустя два-три столетия после падения За­падной Римской империи, в большинстве бывших провинциальных городов, там, где некогда было немало публичных библиотек и частных книжных коллекций, где процветали школы и вели бойкую торговлю десятки книжных лавок, не осталось ни единого манускрипта светского содержания. Не только у феодалов-мирян книга стала невиданной редкостью, но даже состоятельные священники (а духовенство представляло основной культурный слой общества) иногда не имели дома книг, за ис­ключением какого-нибудь потрепанного Требни­ка.

И все же античная культура не исчезла бесслед-, но. Христианская церковь не могла обойтись без античной литературы. В монастырских библиоте­ках наряду с Библиями, молитвенниками, трактата­ми Блаженного Августина или Фомы Аквинского находили приют тома Цицерона, Вергилия, Тита Ливия. Впрочем, на эту языческую литературу средневековые богословы смотрели с подозре­нием. Папская курия и вся разветвленная церков­ная организация, взявшая на себя цензорские права, внимательно следили, • чтобы языческие и ере­тические сочинения не проникали за стены мона­стырей во внешний мир. Церковь начала свою дея­тельность с составления печально знаменитых списков запрещенных книг (Index librorum prohibi-torum). Официальная дата утверждения первого та­кого индекса - 325 г., когда на Никейском соборе была предана анафеме арианская ересь. Решение этого собора явилось юридическим документом и прецедентом для последующих запретов. Первый печатный индекс запрещенных книг был опубли­кован в 1559 г. при папе Павле IV.

Суровая цензура, мелочная регламентация, дог­матизм тормозили развитие и распространение книги. Стремясь к монополии на грамотность, цер­ковь, особенно с XIII в., сдерживала распростране­ние среди мирян даже религиозной литературы, прежде всего той, что была написана на понятном народу языке. Церковная цензура ужесточалась по мере роста общественной потребности в книге и усиления антикатолических тенденций в книжной продукции. В дальнейшем церковь приступила к публичным сожжениям «вредных» книг и их авто­ров, переписчиков, распространителей, а то и про­сто владельцев. Костры аутодафе не гасли на про­тяжении всех последних столетий средневековья.

Однако литература свободомыслия, преодоле­вая все препоны, пробивала себе путь к обществу, находила своего читателя.

Центрами книжной культуры в раннем средневековье стали монастыри. Первым таким центром был знаменитый монастырь Вивариум, осно­ванный советником остготского короля Теодориха римским патрицием и сенатором Кассиодором (около 485 - около 580 гг.). Кассиодор стремился к тому, чтобы монахи не замыкались в узком кругу церковных интересов и призывал их не только мо­литься, но и учиться. Переписывание книг Кассио­дор считал самым полезным занятием. При мона­стыре им была организована своеобразная духов­ная академия для подготовки не только ученых теологов, но и искусных переписчиков книг.

Он убедил папу Агапита (535-536) организовать такую же школу в Риме. В своем главном труде «Поучения» Кассиодор неустанно восхваляет скромный труд переписчиков. Благодаря его уси­лиям, его страсти собирать книги, - он разыскивал их не только в Италии, но и в Африке, не скупясь при этом на расходы, - в Вивариуме оказалась со­брана не только вся тогдашняя богословская лите­ратура, но и в изобилии произведения античных ав­торов, учебники по истории, грамматике, космогра­фии, медицине, агрономии и т. п. Все они были тща­тельно отредактированы и сверены с оригиналами (509, 207-245).

Скрипторий (мастерская по переписыванию книг) и библиотека стали обязательной частью лю­бого средневекового монастыря. Недаром сложилась поговорка «Монастырь без книжного шкафа -как крепость без арсенала» (Claustrum sine aimario est quasi castrum sine armamentario) (604, 362).

В VII-Х вв. в Западной Европе было построено множество монастырей, где усердно переписывались книги. Прекрасные каллиграфы и мастера книжного оформления создали там немало изуми-тельных памятником книжного искусства. Распола-гая мастерскими, библиотеками, школами, мона-стыри естественным образом стали центрами куль-туры и религиозного просвещения.

Переписывание церковных книг приравнива-лось к апостольскому подвигу, а имена некоторых переписчиков после их смерти были окружены ле-гендарным ореолом. Не каждому монаху позволялось браться за такое богоугодное дело. Переписы-ванием занимались не только молодые грамотные монахи, но и почтенные члены монашеских орде­нов, нередко даже сами аббаты. Некоторые из них успевали выполнить гигантскую по объему работу. Калиграф Фульдского , затем Регенсбургского мо-настыря Отло (1010-1070) за свою жизнь переписал девятнадцать Требников, три Евангелия, Псал-тырь, шесть других книг религиозного содержа-ния, и все они были богато украшены инициалами, заставками и т.п.