Но те, которые вызывали восстания, наложили неизгладимое пятно на свою родину и втянули ее, вероятно, в пропасть полную ужасов и несчастий.

Чернь служила им орудием для распространения ужаса и для достижения власти; при ее же посредстве они надеются сохранить себе эту власть; но такое орудие часто бывает гибельным для тех, кто его употребляет; этим орудием никогда ни они, ни другие не будут управлять по своему желанию. Это все равно, что сказать океану, взбаламученному бурями: мы хотим, чтобы волны поднялись на известную высоту и там остановились. Великий Боже! И если эти кровавые подстрекатели сейчас и остановятся, то разве не достигли они уже самых ужасных крайностей! Какую от этого пользу может ожидать Франция для своего правления? Какое изменение будет достойно цены того позора, который наложили на нацию все ужасы прошедшей ночи и этого постыдного дня 3 сентября?

АКТ ТРЕТИЙ.

Красное колесо террора.

20 апреля 1792 была объявлена война Австрии. Неудачное начало ее вызвало возмущение парижской толпы, обвинявшей короля, что он тайно действует за одно с Австрией. 10 августа Тюльерииский дворец был взят приступом, и король должен был искать защиты у законодательного собрания, которое объявило его лишенным власти. Во главе правительства поставлен временный исполнительный совет, в котором главную роль играл опиравшийся на парижскую коммуну. Весть о сдаче крепости Вердена вызвала новую ярость парижской черни, ворвавшейся в тюрьмы и учинившей кровавую расправу над несколькими тысячами политических заключенных (сентябрьские убийства). 20 сентября одержал при Вальми победу над пруссаками, имевшую громадное значение для поднятия престижа революционной Франции. Того же числа собрался национальный конвент, в котором власть принадлежала якобинцам, опиравшимся на парижскую чернь; они добились осуждения и казни короля (21 января 1793), свергли жирондистов. Началась эпоха террора; открытый 9 марта 1793 революционный трибунал предал тысячи людей гильотине. Комитет общественного спасения, учрежденный 6 апреля, подавил восстание в провинциях потоками крови; объявлена отмена христианской церкви. Дюмурье победой при Жемаппе завоевал Бельгию, а Кюстин осадил Трир, Майнц и Франкфурт, 1793 образовалась первая коалиция против Франции, австрийцы победой при Неервиндене (18 марта) вернули Бельгию, а пруссаки (23 июля) Майнц; но одновременно выставил 14 армий и после сражения при Флерюсе (26 июня 1794) французы вновь заняли Бельгию и Нидерланды; 1795 Пруссия заключила с Францией Базельский мир.

17 сентября 1793 года Конвент принимает "Закон о подозрительных", предписывающий брать под арест и содержать в тюрьме за их собственный счет всех лиц, кто "своим поведением, связями, речами или сочинениями проявляют себя сторонниками тирании и врагами свободы". Наличие и степень их виновности отныне определяет не закон, а "революционная совесть судей", в результате чего политические процессы следуют один за другим.

16 октября на гильотину отправляется королева Мария-Антуанетта, а 31 октября начинается процесс девятнадцати видных жирондистов, которые, защищаясь, произносят речи и требуют вызова свидетелей. Суд грозит затянуться - и общественный обвинитель при Революционном трибунале Фукье-Тенвиль обращается в Конвент, требуя "устранить мешающие формальности". Конвент упрощает судопроизводство - по его решению отныне ни одно дело в трибунале не рассматривается более трех дней, а затем "теоретическое обоснование" якобинской мясорубке дает Робеспьер.

"Конституционное правительство, - говорит он, - действует в условиях мира и упроченной свободы и его главным принципом является соблюдение конституционных свобод и гарантий; революционное правительство действует в условиях войны и революции и не может допустить применения конституционных свобод и гарантий, так как им могли бы воспользоваться враги свободы." Тут даже не требуется что-либо комментировать - настолько ясна и прозрачна "революционная логика" бывшего адвоката

Воистину, "страх диктует принятие террора - так хочется закрыть глаза и крушить врагов направо и налево", как напишет впоследствии Анатолий Гладилин в прекрасной книге "Евангелие от Робеспьера". Историки расходятся во мнениях на "статистику террора" - называют цифры от 70 до 500 тысяч заключенных, но данные о казненных точны: с марта 1793 по август 1794 года по приговорам Революционного трибунала и "военных комиссий" в департаментах казнены 16594 человека, а общее количество жертв террора - 35-40 тысяч человек. Неизбежным становится и то, что сами вожди революции один за другим отправляются вслед за своими врагами: 5 апреля 1794 года - казнены Жорж Дантон и Камилл Демулен, 13 апреля - Эбер, Шометт и Эро де Сешель .

22 прериаля (10 июня) 1794 года в Конвент от имени Комитета общественного спасения вносится законопроект о новой организации Революционного трибунала. За все преступления, подлежащие ведению трибунала, отныне полагается лишь одно наказание: смертная казнь. Отменяется предварительный допрос подсудимых, им не назначаются защитники, суду предоставляется право не вызывать свидетелей, а основанием для вынесения приговора теперь признается "всякая улика, в устной или письменной форме, естественно вызывающая уверенность всякого справедливого и просвещенного ума". Трудно удержаться от более поздних аналогий, не правда ли?

"Красное колесо" террора раскручивается - если за 14 месяцев, с 10 марта 1793 года по 10 июня 1794 года в Париже гильотинирован 1251 человек, то за три следующих месяца - до 27 июля 1794 года - уже 1376. 23 июля парижская Коммуна в очередной раз уменьшает максимум заработной платы - и это, похоже, переполняет чашу терпения: больше за "Неподкупного" (давнее прозвище Робеспьера) не вступится народ Парижа. 26 июля Робеспьер снова на трибуне Конвента - с очередным требованием "наказать изменников, очистить Комитет общественного спасения и сам Конвент, сокрушить все клики и воздвигнуть на их развалинах мощь справедливости и свободы", что явно предвещает слушателям новые аресты и казни. Теперь все его противники понимают: промедление смерти подобно, сейчас или никогда. Или они уничтожат обезумевшего от крови "Неподкупного", или маховик террора не остановится, пока весь Конвент не падет его жертвой.

АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ.

Крестный путь Максимилиана Робеспьера.

До поздней ночи противники Робеспьера совещаются, составляя заговор. И когда утром 9 термидора (27 июля) 1794 года на трибуну Конвента поднимается Сен-Жюст, его и Робеспьера встречают криками "Долой тирана!". Робеспьер требует слова - но поздно: Конвент, вспомнивший о своей силе и осмелевший от храбрости, принимает декреты об аресте верных Робеспьеру командующего Национальной гвардии генерала Анрио и председателя Революционного трибунала Дюма, а затем единогласно принимает декрет об аресте самого Робеспьера, его младшего брата Огюстена, Сен-Жюста, Кутона и Леба.