Изменение основополагающих поня­тий права повлияло на изменение в процес­се. Стал развиваться ранее редко применяв­шийся экстраординарный процесс. Он ос­новывался на праве магистрата осуществ­лять защиту и являлся административным разбирательством. Формулярный процесс отмирает, так как исчезла разница в граж­данстве и видах собственности. Экстраор­динарный процесс становится нормой. Если весь ординарный процесс (легисакционный и формулярный) строился на согла­шении сторон, то новый процесс — на власти магистрата. Магистрат выступает в нем не как судья, а как администратор, защищая новые отношения в праве.

Одним из решающих факторов истори­ческого развития общества и государства в V в. стало революционное движение угне­тенных и обездоленных слоев населения. Мучительное формирование новых классов производителей осложнялось наличием де­спотического государства, тормозившего внедрение более мягких форм зависимости, чем рабство. Всеобщее закрепощение, установленное при доминате в IV в., представ­ляло собой систему, причудливо сочетаю­щую новую форму зависимости и собствен­но рабовладельческих отношений, систему, от которой жестоко страдали не только са­мые низшие, но и средние слои римского населения. Все это обостряло социальную обстановку в Империи, создавало большую напряженность в классовых отношениях, выливавшуюся в разные формы социально­го и классового протеста. Положение усу­гублялось невыносимым фискальным гнетом, произволом чиновников и армии, включая наемные варварские дружины, об­щим оскудением, отсутствием внутренней безопасности и стабильности. Особенно­стью массовых движений V в. был их раз­нородный социальный состав, участие представителей разных классов и социаль­ных групп, рабов, колонов, разоряющихся свободных земледельцев, ремесленников, торговцев, низших городских и даже неко­торых средних слоев, куриалов. Социаль­ный протест часто переплетался с сепа­ратными настроениями и религиозными столкновениями, и в таком случае состав участников народных движений становился еще более пестрым. Не имея четких поли­тических программ, массовые движения V в. объективно были направлены против деспотического государства, остатков от­живших рабовладельческих отношений, опутывающих римское общество и мешаю­щих движению вперед.

Примером мощного, разнохарактерно­го по своему социальному составу народно­го движения является движение багаудов в Галлии, возникшее еще в III в., а в V в.

вспыхнувшее с новой силой. «Что же иное породило багаудов,— восклицает Сальвиан,— как не наши непомерные взыскания, нечестность правителей, проскрипции и грабежи, творимые людьми, которые пре­вратили взимание общественных повинно­стей в источник собственного дохода, а налоги — в свою добычу? » Движение ба­гаудов охватило центральные области Гал­лии, но особенно сильным и организо­ванный оно было в округе Арморика (совр. Бретань). Во главе со своим предводителем Тибаттоном багауды в 435—437 гг. освобо­дили от римских властей Арморику и уста­новили свое правление. После поражения в 437 г., полученного от имперских войск (включавших в свой состав и гуннские от­ряды) во главе с Аэцием, движение багаудов вспыхнуло в 440-х годах и продолжалось почти целое десятилетие.

В Африке социальный протест населе­ния принял форму религиозных движений. Уже с III в. африканские христианские об­щины проявили сепаратистские настрое­ния, получившие организационное оформ­ление в учении епископа Доната. Крайне левым крылом донатизма стали так называ­емые циркуцеллионы, или агонистики (бор­цы за истинную веру), в движении которых явления социального протеста преобладали. «Какой господин,— говорил их противник Августин,— не был вынужден бояться сво­его раба, если он прибегал к их (агонистиков.—В. К.) покровительству? Кто осме­ливался хотя бы угрожать разорителю или виновнику? Кто мог взыскать с разорителя винных складов, с должника, требующего их помощи и защиты? Под страхом дуби­нок, пожаров, немедленной смерти уничто­жались документы на худших рабов, чтобы они уходили в качестве свободных. Отнятые долговые расписки возвращались должни­кам. Всех, кто пренебрегал их грубыми сло­вами, принуждали выполнять приказания еще более грубыми бичами . Некоторые отцы семейств, люди высокого происхож­дения и благородного воспитания, были принесены еле живыми после их избиений или, привязанные к жернову, вращали его, подгоняемые бичами, как презренный скот». До конца 420-х годов агонистики были серьезной опасностью для местной аристократии и римской власти.

Своеобразной формой социального протеста становятся ереси — религиозные течения, не признающие утвержденные дог­маты ортодоксальной церкви. Особенное распространение в V в. в Галлии имела ересь выходца из Британии Пелагия, отвергавше­го основной догмат церкви о греховной природе людей, якобы обремененной пер­вородным грехом Адама, и на этом основа­нии отрицающего рабство, угнетение и социальную несправедливость. Пелагианство в своеобразной религиозной форме, путем подчеркивания совершенной сущно­сти человека оправдывало различные фор­мы социального протеста низов римского общества против усиливающейся эксплуа­тации, фискального гнета и норм рабовла­дельческого права.

Различные по формам своего проявле­ния массовые народные движения расша­тывали отживающие общественные отно­шения и стоящее за ними деспотическое государство — Западноримскую империю.

Коренные изменения социально-эко­номической структуры, государственной организации происходили в условиях уси­ливающегося притока варварских племен к римским границам, их постоянных проры­вов и грабежей пограничных и глубинных территорий. Живущие вдоль римского по­граничного лимеса племенные федерации франков, свевов, алеманов, бургундов, ван­далов, готов и других племен переживали процесс разложения родового строя и фор­мирования раннеклассовых отношений, ко­торый был ускорен мощным влиянием римской цивилизации. Происходит выделе­ние слоя племенной знати, объединяющей вокруг себя воинственные дружины своих соплеменников, которые военное ремесло предпочитают всякому другому; растет во­инственность пограничных варварских пле­мен. Их агрессивность подогревается ослаблением военной мощи Империи и бо­гатствами римских провинций.

В конце IV в. начинается так называе­мое великое переселение народов, вызван­ное движением большой коалиции племен во главе с гуннами из прикаспийских степей в западном направлении.

Во время великого переселения народов конца IV—V в. произошли в невиданных ранее масштабах перемещения многочис­ленных народов, племенных союзов и пле­мен Восточной и Центральной Европы. Они оказали огромное влияние и на соци­ально-экономические отношения, и на политическое положение как в Европе, так и во всем Средиземноморье, на распад Запад­ной Римской империи, приблизили конец всего античного мира.

Таковы были коренные особенности и конкретные формы проявления социальной революции, в процессе которой рушились антично-рабовладельческое римское обще­ство и его государственность в западной части бывшей Средиземноморской импе­рии.