Мысли по поводу «Стихов о Прекрасной Даме» (СПД), кажущиеся близкими к высказанной в критике и литературоведении, встречаются довольно часто. С наибольшей определенностью о «реальности» изображенного в блоковском цикле писали в начале века. В «Письмах о русской поэзии» о героине СПД категорически говорится: «Это просто девушка, в которую впервые был влюблен поэт». (5,С.61)

Сходные мысли высказывались В.Бреховым, так же видевшим в ранней лирике Блока отражение лишь биографически реального и «не мистичность, а недосказанность». Впоследствии эта (очевидно односторонняя) точка зрения многократно повторялась исследователями 1930-1950 годов, доходя до попыток либо вообще замолчать роль мистических умонастроений юного Блока для художественной структуры СПД, либо истолковать «мистическое» как внешнюю форму выражения биографических переживаний. Значительно интереснее взгляд на СПД как на «лирический дневник». Если Л.И.Тимофеев считает этот «своеобразный лирический дневник» дефектным, так как он «крайне осложнен переключением в мистический план» (13,С.22), то в книге Д.Е.Макимова связь лирики начала XX века, и лирики Блока, в частности, с «автобиографическим документальным элементом» утверждается как характерная и новая черта поэтического искусства эпохи. (7,С.18) Мысль о СПД как «лирическом дневнике» помогает перейти от отвлеченных споров, «чего больше» в ранней лирике Блока: «мистики» или «реальности», в план исследования художественного отношения денотативной (14,С.127) действительности к лирическому тексту СПД. Но все же вопрос о том, какие именно реальные факты и события могли трансформироваться в символы СПД и по каким законам осуществлялась эта трансформация, до сих пор не был предметом специального обсуждения. Попробуем ответить на него, исходя из блоковского представления о смысле эстетической функции Случившегося.

IV. Истолкование «Случившегося», его онтологический и модальный статус.

Что такое Случившееся, каков его онтологический (14,С.262) и модальный (14,С.223) статус? Для Блока СПД – это подлинно бывшее, ряд реальных событий и вызванных ими, реально же имевших место душевных состояний. Для Блока вплоть до последних дней его жизни необыкновенно важным было подчеркнуть истинность изображенного в лирике 1901-1902 годов. В комментариях 1918 г. Блок пишет о 1901 г.: «Ноуменальность (4,С.346) той силы, которая дает печали процвести надеждой». Но в то же время о Случившимся в жизни и отраженном в творчестве такого близкого ему художника, как Владимир Соловьев, Блок писал: «… образ – не мечта, а действительность.» И пояснил: «Рыцарь – монах имел действительные видения». Это суждение из статьи «Рыцарь - монах» строится на образах пушкинского стихотворения «Легенда», слова из которого:

Он имел одно виденье,

Непостижное уму. (12,С.332)

Блок в период создания СПД записал на обложке второй рукописной тетради, предназначая им, видимо, роль motto (14,С.5) ко всей своей поэзии1901-1902 гг. Как же соотносится понятие «о том, что случится», явно не совпадающее с бытовой реальностью, с этой самой «реальностью», к которой Блок апеллирует.

Случившееся получает истолкование в двух, во многом друг другу противоречащих рядах представлений поэта: 1) в платоновско-романтической (выражаемой зачастую в терминах Канта) оппозиции подлинной (идеальной) реальности мира ноуменов, и мнимой, «фантастической» реальности земного мира феноменов; 2) в идущим от Владимира Соловьева представлении о выполнимости идеального и его грядущем «синтезе» с материальным, о земном воплощении высшей красоты.

Это противоречивое миропонимание, по-видимому, подразумевает предположение о существовании двух типов «феноменального»: 1) явлений, отображающих сущности высшего порядка; 2) явлений, в которых воплощаются «идеи» мнимой «фантастической реальности». (последние могут пониматься либо как «пустые идеи» - болезненные фантазмы, иллюзии, имеющие лишь «душевную», субъективно-психологическую реальность, либо как «идеи» мира, противостоящего божественному, - «демонического», «дьявольского»). И те, и другие, однако, - явления, «феномены», воплощенные в «земных» формах времени и пространства и чувственно воспринимаемые, «созерцаемые».

«Феномены» первого рода и составят тот мир «действительно Случившегося», который должен был быть отражен в стихах о «Деве, Купине» и который действительно составляет основное содержание стихотворений в первых разделах цикла. (в сборнике 1904 г. образовавших ядро его первого раздела – «Неподвижность»). «Феномены» второго рода первоначально не имеют статуса «случившегося», однако постепенно получают его.

Более узкое содержание «Случившегося» определено младосимволистским эсхатологическим индивидуализмом молодого Блока: именно «здесь и теперь» - в жизни лирического «я» - совершается мистерия конца мировой истории и сотворения «новой земли и нового неба». Блок уверен в единстве своей «личной и мировой жизни», считает необходимым понять «свой личный конец (или хотя бы неличный, конец известного духовного периода) как символ вселенского». Он постоянно ощущает себя не только библейским пророком, но и новозаветным «свидетелем Случившегося». А само «Случившееся – это разные формы и фазы приближающегося воплощения Красоты, которое реализуется в событиях интимной жизни «свидетеля»».

Блок пронзен не только ощущением величия «того, что будет», но и своего нахождения в непосредственной близости от Случившегося – временной:

… близко появленье –

и пространственной:

… И все что было невозможно

Случится здесь – (10,С.94)

Блок действительно не сомневался, что «вселенская мечта» воплотится на земле в начале XX века и где-то поблизости от Шахматова!

Отсюда и проистекает очень важное для СПД стремление предельно точно отобразить все «подробности, незначительные с виду»: ведь все, что воспринимается как знак будущего «воплощения», «получает смысл и высшее назначение». Ценность же поэтического текста определяется не только предполагаемым масштабом Случившегося, но и точностью его фиксации. Это порождает совершенно особое «отношение искусства к действительности» в цикле Блока – «точечное» соответствие данного в тексте образа какому-то единичному явлению или событию реальности, (внешней или психологической), причем соответствие, фиксируемое с максимальной художественной и «сверххудожественной» тщательностью Свидетельства.

V. Пространственно-временные параметры случившегося

Художественный метод раннего Блока в известном смысле связан с традициями искусства Ренессанса, романтизма и, разумеется, лирики Владимира Соловьева. В дальнейшем близкие к поэтике СПД стороны символизма отразятся в той ориентации на автобиографизм, о которой писал Д.Е.Максимов (8,С.50) – что, впрочем, станет хорошо заметным лишь в конце 1900-1910 гг. Для русской поэзии начала XX века такой художественный метод довольно-таки уникален. Вместе с тем для самого символизма эта новая, но несомненная связь с реальностью сыграет огромную роль в дальнейшем, когда встанет вопрос о «заземлении» универсальной проблематике младшего символизма в национальном и социально-историческом.