«Без фармацевтов» мы все же не смогли обойтись,- писал Пронин,- они нам давали доход. Мы как-то привыкли к ним. Бауэр присылал вина и счета, и «фармацевты» оплачивали бутылки, которые выпивала богема.

Иногда людей «со стороны» приходилось зазывать в подвал самим его устроителям. Так случилось, в ночь под Новый 1913-ый год. Этот новогодний праздник предполагалось привести в самой интимной обстановке. Все началось по намеченному плану. Все было готово. Воз с закупленными столиками и стульями стоял во дворе. Но расплатиться за мебель было нечем. Тогда Пронин поймал на улице инженера, который вложил сто рублей за мебель.

Формально «Бродячая собака» была устроена по образцу петербургских клубов, представленному градоначальству. Был председатель, были действительные члены, которые имели право на каждое исполнительное собрание дать два пропуска, как в клубах, при этом на каждого в книжку записывалось, что такой-то, рекомендует такого-то и такого-то.

Но реальная жизнь «Собаки» не очень подчинялась этим официальным установлениям.

Чтобы попасть в «Собаку» надо было разбудить одного дворника, прийти два двора, в третьем завернуть налево, спуститься вниз ступеней десять и толкнуть обитую клеенкой дверь. Тот час же ошеломляла музыка, духота, пестрота стен, шум электрического вентилятора, гудевшего как аэроплан.

Вещальщик, заваленный шубами, отказывался их больше брать: «Нету местов». Перед маленьким зеркалом толкались прихорашивающиеся дамы.

Пронин всем говорил «ты», заключал гостя в объятия: «Ба! Кого я вижу?! Сколько лет сколько зим! Где ты пропадал? Иди скорей, наши все там».

И бросался немедленно к кому-нибудь другому. Свежий человек озадачен этой дружеской встречей. Если спросить Пронина, кого это он обнимал и хлопал по плечу, Пронин разведет руками: «А черт его знает…».

Ближайший помощник Пронина композитор Н.Цибульский, по прозвищу «граф О’Контрэр», крупный обрюзглый человек, неряшливо одетый, вяло помогает своему другу. Когда «граф» трезв, он мрачен.

Пронин и Цыбульский такие разные и по характеру и по внешности, дополняя друг друга, сообща вели маленькое, но сложное хозяйство «Собаки». Вечный скиптизм «графа» охлаждал не знающий ни каких пределов размах Пронина. И напротив, энергия Пронина оживляла Обломова-Цибульского.

Н.К.Цибульский был главным исполнителем и автором музыки, звучавшей в «Собаке». Его опера «Голос жизни или скала смерти», неоднократно исполнявшаяся на сцене «Собаки» пользовалась большим успехом. Играл он хорошо, репертуар был нескончаемый, играл по желанию присутствующих. И так продолжалось, пока он не уставал или кто-нибудь другой не уставал раньше, видя на одном и том же месте его согнувшуюся спину.

И все же директором был Пронин. Он, как исправный служака, приходил к открытию кабаре и неотлучно оставался в нем пока не уходил последний посетитель, а часто засыпал где-нибудь в углу на диване и оставался в подвале до следующего полудня.

Подземная страна искусства вмещала в себя танец и поэзию, музыку и пантомиму, драму и эпос, высокую патебику и грубую пародию. Казалось, идея синтеза, одна из центральных эстетических идей начала века, к которой были устремлены мысли многих художников, здесь в подземном государстве жрецов искусства, находила свое осуществление.

В «Собаке» были определены официально вечера поэтов, на которых подвизались обычно Кузьмин и Гумилев. Они считались арбитрами, они судили молодых поэтов.

Гумилев был одним из любимых поэтов в «Собаке». Ахматова была замужем за Гумилевым, жили они в Царском Селе, в аристократическом доме родителей Гумилева. Там же было венчание в церкви, там родился у нее сын. Ахматова тоже выступала с чтением стихов в «Собаке».

Маяковский появился в «Собаке» в конце 1913, начале 1914 года, его рекомендовал Хлебников. Маяковский был строптив, но «Собака» ему понравилась и он стал посещать кабаре. Появление Маяковского с его сильнейшей индивидуальностью и революционностью шокировало эстетов-поэтов Кузьмина и Гумилева. Любя выступать, Маяковский в Петербурге имел одну – единственную арену – «Собаки». И на каждом собачьем заседании, Маяковский выступал, он читал «Облако в штанах».

Маяковский, Каменский и Хлебников появлялись всегда вместе. Это была признанная группа, их называли футуристы. Маяковский очень дружественно относился к Каменскому, нежно и глубоко – к Хлебникову. У Хлебникова никогда не было ни гроша, а у Маяковского изредка появлялась копейка, и тогда он требовал вина и угощал друзей. Каменский вел себя шумно, говорил за всех, лез вперед, из троих он был самый многоречивый.

Важными вехами жизни «Бродячей собаки» были проводившиеся в ней чествования знаменитых поэтов, писателей и актеров: К.Д.Бальмонта, Ф.Маринстти, Э.Верхарне, П.Фора и др.

Следует отметить ту роль, которую сыграла «Бродячая собака» в расширении и укреплении контактов между русской и французской культурами. Многочисленные вечера французской музыки и французского искусства, проводившиеся в «Собаке», были дополнены торжественными чествованиями Эмиля Верхарна и «короля поэтов» Поля Фора.

Именно на чествовании Эмиля Верхарна Пронин впервые увидел свою будущую жену, Веру Александровну Лишневскую-Кашницкую, которая вскоре стала его верным спутником и ближайшим помощником. Она была правой рукой своего супруга, помощницей в административно-хозяйственных вопросах. Вера была учительницей городского училища, и было удивительно, как с учительской работы с утра до обеда умудрялась совмещать работу в «Собаке» вечерами и ночами. Но, в конце концов, она этого не вынесла и оставив Пронина, вышла замуж за постоянного посетителя подвала художника-архитектора.

Мировая война, разразившаяся летом 1914-ого года, первоначально не очень отобразилась на жизни и быте «Собаки». После летнего сезона, подвал открылся позже обычного, только в начале ноября. Открыт он был ежедневно, и впуск был существенно облегчен. Продажа и потребление спиртных напитков были официально запрещены, но неофициально спиртное в подвале обычно можно было получить. Но это делалось со дня на день все более опасным.

Многие организуемые в «Собаке» вечера проводились в пользу лазаретов и больниц города, иногда на благотворительные цели отчислялась вся выручка, но чаще – ее часть. Благодаря притоку «фармацевтов» выручка была значительной, и Пронин стал подумывать о расширении площади. Он мечтал о том, чтобы, сохранив «Бродячую собаку», для встреч самого узкого круга друзей и единомышленников, открыть второй, больший по размерам, подвал, который будет уже не кабачком, а скорее подземным театром с разнообразным и нетрадиционным репертуаром. Но действительность внесла существенную корректировку в эти планы.

Скрытая конфронтация, глухая вражда порой вырывалась наружу, взрываясь скандалами. Так было на одной из последних вечеров существования «Собаки» 11 февраля 1915 года. По праромме должны были читать свои стихи Игорь Северянин, Давид Бурмок и Василий Каменский, а декорации, иллюстрирующие творчество футуристов, выполнили «сатириконовец» А.Радаков, С.Судейкин, Д.Бурлюк.