С первого же дня постоянными и активными друзьями «Собаки» были певица Зоя Лодий, профессор Андрианов, Е.П.Аничков, архитектор Бернардацци, художник и доктор Н.А.Кульбин и общий любимец Петербурга клоун Жакоменко. Среди молодежи – студенты консерватории – Сергей Прокофьев и Юрий Шапорин.

Кроме «сред» и «суббот», которые проводились регулярно, устраивались исполнительские вечера с разработанной программой, о которых членам Общества и приглашенным сообщалось особыми повестками. Один из первых вечеров правление решило посвятить 25-летию поэтической деятельности К.Д.Бальмонта, который находился тогда в изгнании, в Париже, и въезд в Россию был для него закрыт.

Этот вечер состоялся 13-го января 1912 года. Это был первый поэтический вечер «Собаки», и вечер оказался удачным. Бальмонту был посвящен первый вступительный доклад С.Городецкого, затем читали свои стихи поэты - Н. Гумилев, А.Ахматова, О.Мандельштам, В.Гипнус, М.Доминов, М.Муравьевская.

Следующим был «вечер-бенефис» состоявшийся в подвале в ночь с 16 на 17 января и посвященный двадцатилетнему творческому юбилею актера Александринского театра Ю.М.Юрьева. На вечере было много народу, с трудом умещавшихся в небольшом зале кабаре. Юбиляр был избран кавалером ордена «Собаки» и получил почетные знаки ордена для ношения: бумажный ошейник с длинной цепью и лавровый венок.

Некоторые вечера в «Собаке» были целиком музыкальными, другие драматическими или поэтическими.

Чтобы попасть в «Бродячую собаку», следовало сначала пройти одну подворотню, потом, пересечь двор-колодец, затем через еще одну подворотню и «минуя облако вони, бившей прямо в нос из расположенной по соседству помойной ямы», свернуть влево, где к стене неоштукатуренного кирпича прилепились узкие, скользкие ступени, ведущие в «собачье подземелье».

У наружных дверей висели молоточек и доска, в которые входящему надлежало стучать, такой же молоточек с доской висели в прихожей для повторного сигнала. Справа у входа в большой зал стояла тумба с лежащей на ней «Свиной книгой». Название книге дало качество кожи, которой она была обтянута. Её заказал у переплетчика и принес в подвал А.Толстой для записи, как это принято в закрытых клубах, гостей. Она начинается его стихами:

Поздней ночью город спит,

Лишь котам раздолье.

Путник с улицы глядит

В темное подполье……

Но очень скоро в жизни кабаретьеров книга забрала большую власть, а глумливое прозвище только подчеркивало скрытое интимно-любовное к ней отношение. В «Собаке» книга стала играть весьма важную роль, превратившись в своего рода летопись подвала с поучениями, желаниями и апокрифами. В стихах Маяковского, Мандельштама, Ахматовой, Гумилева, Хлебникова, Бальмонта, Кузьмина, Саши Черного, Леонида Андреева и многих других собственноручно ими записанных, в рисунках Сапунова, Судейкина, Петрова-Водкина, Добужинского, в ней запечатлевается каждый момент «собачьей жизни»…. Вкось и вбок, снизу, вверх страницы «Свиной книги» испещрены вопросами и ответами, шаржами и рисунками, набросками и карикатурами, нотными знаками музыкального экспромта. Среди шуточных, забавных, легкомысленных рисунков, стихов, экспромтов, находились вещи далеко не шуточные, такие как «Мысли о Театре Будущего», написанные рукой Вахтангова.

Приход нового гостя возвещали ударом в огромный турецкий барабан, который стоял в большом зале. На нем отбивали и «стражу». За этим поручено было следить Н.Кузнецову. Иногда обязанности «стражника» исполнял Маяковский, «возлежавший на барабане в позе раненого гладиатора». Множеством обычаев, возникавших скоропалительно и откладывавших в особый собачий уклад, подвал перещеголял бы британский парламент.

Обычаи, однако, не всегда возникали скоропалительно, чаще всего – исподволь и планомерно их придумывал постоянно действующий комитет «Собаки». И хотя вечера «Бродячей собаки» предназначенные для общения «Собачей братии», и отличались от других кабаре, где главное заключалось в самом спектакле, они, тем не менее, разворачивались по заранее намеченному сценарию. «Всецело поглощен устройством очередного собрания в «Собаке», - писал Пронин корреспондентке.

Особым устройством и укладом своего быта «Бродячая собака» походила на некое государство жрецов искусства. Оно обзавелось своим гербом, который висел над входом в подвал. Сидящая собака положила лапу на античную маску. Геральдическую символику разработал и собственноручно нанес на щит М.Добужинский. Кабаре выпускало гербовую бумагу с изображением своей эмблемы в левом верхнем углу. На такой же бумаге разных цветов печатали приглашения, извещения, программы, афиши и афишки. У «собачьего государства» был собственный гимн (даже несколько гимнов: на открытие и на закрытие). Были ордена, среди которых самым главным почитался Орден Собаки с выбитой на нем надписью “Care canem”, что означало «Бойтесь собаки», - этим орденом награждали почетных граждан страны и особо почитаемых гостей; свои знаки отличия, мундиры; подробно разработанные государственные ритуалы.

У «Собаки» был собственный философ, он же и государственный идеолог – Н.И. Кульбин. На сцене висел его портрет кисти государственного художника С.Судейкина. Во главе «собачьей страны» стояло собственное правительство с премьером Борисом Прониным, именуемым Hund-директором «Собаки» и «кабинетом министров». По первоначальному замыслу число «членов правительства» должно было равняться тринадцати, и они должны были восседать за круглым столом, стоящим по центру главного зала на тридцати грубо сколоченных табуретах некрашеного дерева. Магическое число чертовой дюжины повторялось и в количестве свечей на огромном деревянном круге, растянутом на железных цепях - так выглядела висящая над столом люстра, которую собственными руками сделал Н.Сапунов. С люстры свисали две перчатки – белая женская и черная мужская.

Артистическое кабаре – как бы перевернутое государство. В кабаре правят те, кто гоним и бесприютен в «верхней», дневной жизни. Не случайно царство «Бродячей собаки», существа, отождествляемого добрыми христианами с дьявольскими силами. Испокон веку у всех народов собака считалась животным, стерегущим потусторонний, подземный мир. В подвале, кстати, бегал пудель, как известно из воплощений Духа зла.

Само собой разумеется, что вся эта черная магия, ее ритуалы и эмблематика – не более чем романтическая игра, будоражащая нервы, вспенивающая веселость.

30 апреля 1912 года был проведен вечер «весеннего прощения с «Бродячей собакой», на котором были подведены итоги первого «собачьего сезона» – первых четырех месяцев существования в подвале. Юмористический доклад о первом сезоне «Собаки» был сделан Н.Петровым. Затем были торжественно вручены медали сотрудникам «Собаки», почетные грамоты и патенты исполнителям, а после этого показана мелодрама в стихах, сочиненная Н.Н.Эванцовым.

Лето 1912 года – месяцы, когда «Собака» была закрыта – сыграли немалую роль в дальнейшей судьбе подвала и его постоянных посетителей. Благодаря Борису Пронину, многие из них оказались в эти месяцы вместе. Борис предложил Мейерхольду на летние месяцы организовать труппу, гастролирующую под Петербургом, куда многие петербуржцы выезжали на летний сезон. Мейерхольд с энтузиазмом поддержал эту идею, и вскоре труппа была создана – в основном из посетителей «Собаки» и их друзей. Она получила название «Товарищество актеров, писателей, художников и музыкантов». В нее вошли, помимо Мейерхольда и Пронина, актеры А.Мгебров, В.Чикан, Л.Д.Блок, В.Подгорный, А.Голубев, К.Гибшман, В.Веригина, К.Кузьмин-Караваев, Е.П.Кульбина, поэты М.Кузьмин, В.Плеси, А.Блок, художники Н.И.Кульбин, Ю.Бонди, Н.Сануков. На берегу Финского залива была снята просторная дача. Жили коммуной. Вместе завтракали, обедали, пили чай и вино. Совместная жизнь «товарищества» сблизила и сдружила его членов, поистине превратила их в одну большую семью. Это несомненно сказалось и на дальнейшей жизни «Собаки».