Статуй номархов до нас почти не дошло, однако известно, что некоторые достигали огромных размеров. Так, статуя номарха Тхутихотепа имела в высоту 6,5 метра и была высечена скульптором Сеном из целой глыбы алебастра. В гробницах все же найдено достаточное количество скульптур, позволяющих определить характерные для каждого центра стилистические особенности.

Очень интересны статуэтки слуг, часто объединенных в целые группы. ( Пастухи, прогоняющие стадо мимо хозяина, лодки с гребцами, вереницы носильщиков, мастерские ремесленников, кухни с персоналом, приготовляющим пищу.) Занятые своим трудом, фигурки показаны в соответствующих позах, и группы кажутся полными жизни. Очень выразительны отряды воинов — копьеносцев-египтян и нубийских лучников. Каждый отряд размещен на доске: воины идут, построенные строгими рядами, и различный уклон луков и копий создавалось впечатление быстро движущегося войска.

Характерные для искусства местных центров поиски возможно более близкой передачи природы и человека отчетливо проявились в рельефах гробниц. Для этих произведений типичны самостоятельные решения традиционных композиций и общая реалистическая направленность. Показательно, например, как здесь передается та же сцена охоты в пустыне, о которой говорилось выше. В гробнице Сенби (14-й ном) мы нет ни обычных рядов, по которым расположены звери, ни выполненной по принятым канонам фигуры самого охотника. Здесь все полно жизни. Охотник и его спутник одеты так, как они одевались в подобных случаях. Характерно, что оба показаны одинакового роста. Мастер хорошо передал фигуру человека, остановившегося на бегу и натягивающего тетиву, чтобы поразить выбранную жертву. Мы чувствуется, как напряженно целится Сенби, как опирается он на одну ногу, наклонив вперед корпус. Прекрасно изображены и звери на фоне холмистой степи. Имеются и другие интересные варианты этой сцены. Помимо иной трактовки прежних сюжетов встречаются и новые, например приход кочевников-семитов. Возможности для самостоятельного творчества в таких случаях были особенно велики: художник точно воспроизводит непривычные для него облик людей, их одежду, оружие.

Для второй половины Среднего царства характерен расцвет придворных мастерских, на произведениях которых теперь заметно влияние искусства местных центров. Следует отметить, что стиль этого искусства отвечал общим потребностям периода и, постепенно завоевав прочные позиции, отразился и на официальных памятниках. Этому способствовали и иные требования, которые предъявлялись к царским статуям, — отсюда пошло и увеличение размеров статуй и стремление подчеркнуть конкретные черты данного фараона. Это стремление, заметное уже в начале XII династии, во второй половине ее правления получило широкое распространение. Тогда были созданы портреты Сенусерта III и Аменемхета III (см. рис. 16 , 17, 18), некоторые из них относятся к лучшим произведениям египетской пластики .

Выдающийся памятник этой группы — голова небольшой обсидиановой статуи (см. рис. 18) в Метрополитен-музее, творцом которой, несомненно, был один из крупнейших скульпторов, когда-либо работавших в Египте. Здесь нет ничего условного, традиционного. Глаза глубоко сидят в орбитах, индивидуальные черты переданы с большой наблюдательностью, ощущается и возраст — на лице морщины, опущены углы рта. Одним из важных стилистических приемов, позволивших сообщить памятнику большую выразительность, явилась усиленная игра света и тени.

Теми же стилистическими чертами отмечены и другие царские статуи данного периода, равно и скульптуры цариц.

В искусстве местных центров, наоборот, подчас наблюдается некоторая утрата самостоятельности, творческая самобытность сменяется стандартом. Характерно повторение портретных черт фараонов на ряде статуй частных лиц. Однако продолжали создаваться и по-прежнему свежие, интересные памятники.

Таким образом, теперь реалистические стремления проявляются и в местном и в официальном искусстве. Для ряда произведений мелкой пластики характерен интерес к передаче возраста, этнических особенностей, социального положения. Очень важно внимание к отражению чувств — материнской любви, горю женщины, оплакивающей умершего. Еще живее, чем раньше, изображаются животные.

ПЛАСТИКА МЕСОПОТАМИИ

Раннединастический период

Искусство раннего Шумера (периоды Урук IV — Джемдет-Наср, конец 4—начало 3 тысячелетия до н. э.) отличается от памятников искусства позднего неолита прежде всего отказом от условности фигур и геометризма (за редкими исключениями). Напротив, наблюдается явное стремление по возможности точнее передать изображаемую натуру, особенно когда речь идет о воспроизведении представителен животного мира. Маленькие фигурки домашних животных — телят, бычков, баранчиков, коз — сделаны из мягкого камня (серпентина, песчаника); разнообразные сцены, связанные с жизнью домашних животных, представлены на рельефах, культовых сосудах, печатях. Многие из этих изображений настолько точны, что можно легко определить вид и породу животного; живо передаются их характерные позы и движения. Все эти изображения были подчинены магическим целям, хотя, к сожалению, не всегда можно догадаться, какие требования и задачи предъявляла магия к изображению в каждом отдельном случае.

Наиболее многочисленными памятниками являются, как отмечалось выше, печати. В южном Двуречье глиптика появляется несколько позже, чем на севере Месопотамии,— к концу периода Убайд (к 3500 г. до н. э.), а в период Урук (в конце 4 тысячелетия до н. э.) искусство глиптики достигает высокого расцвета. Это событие в значительной мере обусловлено изобретением цилиндрической печати. Также следует отметить что в Древнем Египте Глиптика практически не получила распространения.

Первые цилиндрические печати появляются в период Убайд в середине 4 тысячелетия до н. э (см. рис 19, 20) , но только в раннединастический период (28—24 вв. до н. э.) они вытеснили все остальные формы. Применение для печати формы цилиндра в конечном счете и обеспечило существование месопотамской глиптики как самостоятельной, своеобразной и важной отрасли изобразительного искусства Двуречья. Оно требовало от древних мастеров новых способов размещения изображаемых предметов на сравнительно небольшой вытянутой поверхности; оно давало возможность создавать законченные и в то же время непрерывные узоры благодаря бесконечному повторению этих узоров при откатке на глине; наконец, маленькие размеры и удобная форма печати сделали необычайно популярными среди населения эти памятники искусства, которые очень рано стали апотропеями (оберегами, то есть амулетами, предохраняющими от дурных 'влияний), а затем и личными или родовыми знаками, заменявшими подпись их владельца.

В начале 3 тысячелетия до н. э., когда в искусстве появляется образ человека, мы видим и на печатях человек изображается как в сценах явно культового характера — торжественных шествиях, обрядах, выполняемых перед храмом, — так и в быту: доение коров, лепка горшков, занятие ткачеством и т. д. Однако вероятно, что и эти изображения каким-то образом связаны с культом. Мифологические сцены еще редки. Фигурки на оттисках печатей выпуклы, осязаемы, объемны, прекрасно моделированы. Охотно применяется техника сверления бутеролью( быстро вращающимся инструментом с шариком на конце). Изображения выполнены очень тщательно.