Победивший гладиатор получал пальмовую ветвь. Хорошо показавшим себя популярным бойцам полагалась солидная премия. Счастливчиками считались немногие бойцы, которые добывали "меч свободы" – освобожденные от гладиаторской службы.

"Удирать ни-ни…"

Эта фраза взята из болтовни лоскутника Эхиона из Петропиева "Пира Трилиалхиона". "Да и вообще, что хорошего сделал нам Нербан? Дом гладиаторов дешевых, полудохлых, дунешь на них, и повалятся; всадников, которых он дал убить, можно было счесть за человечков с ламповой крышки – сущие крышки: один увалень, другой кривоногий, а третий – то (третий дублер) – мертвец за мертвеца, с подрезанными жилами."

Разочаровавшие толпу гладиаторы должны были быть счастливы, что отделались так дешево – только побоями.

Морские сражения на потеху толпе.

Истинной кульминацией кровавых игрищ были настоящие морские сражения, устраивавшиеся для развлечения толпы. Затопляя огромные пространства, устраивали искусственные озера. На них выпускали корабли со специально обученными гладиаторами, особенно из числа военнопленных, вступавших в смертельную схватку на воде.

Традиция эта восходит к Цезарю. В 46 г. до н.э. он первый устроил в связи со своим четырехкратным триумфом подобный спектакль на озере, специально для этого устроенном на Марсовом поле. Через год после смерти Цезаря, т.е. в 43 г. до н.э., озеро на Марсовом поле было засыпано, т.к. считали, что его дурно пахнущие испарения способствовали распространению свирепствовавшей тогда эпидемии.

Во 2 г. до н.э. в связи с освещением храма Марса Ультора (Мстителя), воздвигнутого в честь Цезаря, Август устроил большую морскую битву. Для этого на правом берегу Тибра было выкопано огромное озеро, размерами своими 557-536 втрое превосходившее площадь Колизея.

В 52 г. н.э. на Фузинском озере, Клавдий превзошел предшествующие и последующие гладиаторские морские сражения. Он использовал последнюю возможность перед спуском озер в Лирисе (Гарлиано) для того чтобы устроить на нем колоссальное морское сражение.

Корабельные бои происходили и на арене амфитеатров, заливавшихся для этого водой.

Император Троян (98 – 117 гг. н.э.), при котором Римская империя достигла наибольших размеров, также развлекал народ морскими сражениями. Наряду с амфитеатром он велел построить арену для морских сражений.

В ознаменование тысячелетия города Рима, праздновавшегося в 248 г. н.э., битву на воде устроил император Филипп Араб (244-249 г.г.).

Страх перед гладиаторами.

Гладиаторы использовались и вне арены. Римляне чувствовали себя в безопасности перед гладиаторами, если те были на арене или в зорко охранявшихся казармах. Но ужас охватывал их если эти молодцы вырывались оттуда либо их пытались использовать для своих целей тщеславные политики, мятежники и заговорщики.

В народе с ужасом вспоминали о Спартаке, когда при Нероне (54 – 68 гг. н.э.) гладиаторы чуть не вырвались из казармы Прекесты. Однако стража подавила эту попытку.

Не меньшей представлялась и опасность со стороны банд гладиаторов, принадлежавших революционно настроенным политикам.

21 октября 63 г. до н.э. сенат постановил удалить из Рима гладиаторские отряды, передислоцировав их в Капую и другие города страны, с тем чтобы с самого начала выбить из рук заговорщиков очень важные козыри.

Многие императоры стремились включить в свои войска гладиаторов. Однако бойцы, обученные ведению поединков на арене, защищали позиции отнюдь не так мужественно, как регулярные войска.

Сознание того, что инкорпорированные в общество гладиаторы представляют собой постоянную угрозу безопасности народа, порождало страх и панику при всяком происшествии связанном с ними. Опасности исходившей от вооруженных и обученных бойцов, римляне боялись больше, чем восстания рабов.

Отбросы общества.

Гладиаторов не просто боялись, напротив, общество относилось к ним с презрением и отвращением. По своему социальному положению они находились на том же уровне, что и торговавшие своим телом женщины и мужчины. Они считались отбросами общества, как бы прокаженными, наряду с некоторыми категориями преступников и людьми низменных профессий.

Не имевший достоинств не мог быть достойно похоронен. Исключения допускались, если хозяин, близкие или поклонники свои настойчивые требования подкрепляли соответствующим денежным вознаграждением.

"Девочек ночных властитель и врачеватель."

Гладиаторов не только боялись, презирали и отвергали – их еще и любили. Победоносные и красивые собой бойцы пользовались у посетителей амфитеатров огромной популярностью. Их искусство и храбрость вызывали возгласы восхищения у мужчин, а у женщин – вздохи сердечной страсти.

Даже на дам высшего света мощь гладиаторского оружия производила неизгладимое впечатление. Естественно, что такая страсть слабого пола к гладиаторам не оставалась без последствий.

Распускались слухи о законорожденности тех или иных известных людей. Самый известный слух такого рода касался императора Коммода. Злые языки говорили, что его отец не Марк Аврелий, а некий гладиатор, ибо Фаустина, жена Марка Аврелия, имела в Каете внебрачные связи с матросами и гладисторами.

Воспетые поэтами.

Большую часть гладиаторов общество презирало, отталкивало и боялось, но некоторые из них были любимы толпой и воспеваемы поэтами.

Подвиги героев на арене и в постели представляли собой одну из самых популярных и неисчерпаемых тем сплетен в римском обществе. Римские дети охотно играли в гладиаторов.

От поэтов не отставали и художники: в Риме и его провинции они украшали дворцы и виллы, храмы, театры и надгробные памятники скульптурами, мозаиками и росписями, увековечивали славу гладиаторов. Живопись, глиняные рельефы, мозаика, да и лавки ломились от горшков и блюд, светильников и кубков, гемм и перстней с портретами гладиаторов.

Коммод – император и гладиатор.

Не только римские дети охотно играли в гладиаторов – взрослые также, даже в большей степени, отдавались этому "досугу".

Многие императоры были страстными поклонниками гладиаторского искусства и не раз пытались сравняться с героями арены.

В поклонении гладиаторам превзошел всех Коммод (180-192 гг.). Он приканчивал всех животных натыкавшихся на его меч. С людьми же обращался по разному. Дион Кассий повествует об этом: "некоторых своих противников он убивал; к другим он подходил, словно собирался брить их, с бритвой в руке и отрезал нос, ухо или еще что – нибудь".

В безмерном своем тщеславии Коммод уподоблял себя второму Геркулесу, полубогу и герою греко-римских сказаний, побеждавшему людей и зверей, великанов и чудовищ. Поэтому на пьедестале собственной статуи, он, объятый манией величия приказал выбить, что он на арене прикончил 12000 противников.

Коммод был без ума от гладиаторских званий, присваивавшихся ему. Он претендовал считаться секутором первого класса. В первый день нового 193 г. он собрался направится в снаряжении секутора для вступления в консульство, что и переполнило чашу терпения. По приходу своего советника и любовницы Коммод днем раньше был удушен в бане и именно гладиатором по имени Нарцисс.