Поскольку в деревне база колхозов была слабой, их организацию поручили, большей частью, активистам или кадровым работникам со стороны, присланным из районных центров или более отдаленных городов. Их задачей была агитация бедняков и середняков. Но крестьяне продолжали относится к ним недоверчиво. Тогда всякая забота о соблюдении закона отодвигалась в сторону. В ход шли угрозы и насилие: тому, кто не вступал в колхоз, говорили, что с ними поступят, как с кулаками, то есть экспроприируют имущество и вышлют(в некоторых областях процент раскулаченных составлял 20-25%). Противодействие, в свою очередь, приобретало формы отчаянного сопротивления. В крестьянской среде стали говорить: “В колхоз, но с пустыми руками”. Тайный забой скота начался летом 1929 года. В последующие месяцы он приобрел немыслимый размах. Несмотря на указ, предусматривающий высылку и конфискацию имущества за хищнический убой скота, он продолжался в течении всей коллективизации, и был одним из самых тяжелых её последствий. По селам вновь загулял “красный петух” - поджог, орудие всех крестьянских бунтов в России. В 1929 году на территории только РСФСР было зарегистрировано около 30 тысяч поджогов, то есть без малого по сотне в день.

Первое колхозное наступление рисковало окончиться катастрофой. К концу февраля крестьянские мятежи грозили превратиться в общее антисоветское восстание. Было забито 15 млн. голов крупного рогатого скота, треть поголовья свиней и свыше четверти поголовья овец. Надежда на то, что форсированная коллективизация поможет “спасти средства производства в сельском хозяйстве” теперь оборачивалась своей противоположностью.

Второго февраля в “Правде” появилась статья Сталина “Головокружение от успехов”. Она прозвучала как взрыв бомбы. Автор признавал, что в деревне допущены серьезные ошибки. В ряде районов не были соблюдены два условия, в равной мере необходимые для успеха колхозного движения: “добровольный” характер вступления в колхоз, и учет разнообразных ситуаций в различных частях СССР. Ни разу до сих пор Сталин не говорил об опасностях такого рода. Тем не менее, в статье не было самокритики. Всю вину Сталин возложил на периферийные организации. Эта статья произвела еще больше неразберихи, чем та, которая уже царила на местах. Крестьяне истолковали новые установки в том смысле, что можно уходить из колхоза. Там, где официального дозволения не давали, они сами забирали свой инвентарь и землю. Проценты коллективизированных территорий стремительно падали. Зато был спасен весенний сев. Серия последних мероприятий гарантировали колхозам и колхозникам известное число финансово - налоговых льгот. 1930 год был весьма благоприятным для сельского хозяйства, тогда был собран рекордный урожай. Это был крупный успех коллективизации.

Отступление 1930 года было лишь временным. После засыпки урожая в закрома колхозное наступление возобновилось. Сталин был категоричен в своем выступлении на XVI съезде ВКП(б): “Нет больше возврата к старому. Кулаки обнаружены и будут ликвидированы. Остался лишь один путь, путь колхозов”. За основу продолжающейся коллективизации были взяты темпы, установленные знаменитым постановлением ЦК от 05.01.1930 г. Эти темпы однако были уточнены. Вся страна была подразделена на 3 зоны; для каждой из них были установлены свои задания. До конца 1931 года первая зона, куда входили наиболее крупные зерносеющие области, должна была коллективизировать 80% крестьянских хозяйств; вторая, также включающая зерносеющие области - 50%, и третья, охватывающая потребительские районы и районы с нерусским населением - 20-25%. Идея установления жестких норм была несовместима с принципом добровольного вступления в колхоз, которым снова пренебрегли.

Данные о ходе коллективизации в течении двух последующих лет достаточно скудны. Как бы то ни было, решающим годом явился 1931 год. Если к концу 1930 года в колхозах числилось около 6 млн. крестьянских дворов, то за первую половину 1931 года было коллективизировано еще 7 млн. Это составляло уже почти 53%. 1931 год стал также свидетелем наиболее мощной ликвидации кулачества. Крестьяне нередко вступали в колхоз потому, что “не оставалось другого выхода” - в случае не вступления в его могли объявить “подкулачником”, и отнять надел. В марте 1931 года было провозглашено, что советская власть считает “союзником” рабочего класса только колхозника, а не крестьянина - единоличника.

В связи с трудностями коллективизации, ЦК пересмотрел предложенные задания в сторону уменьшения, и объявил, что “сплошную коллективизацию” можно считать осуществившейся там, где в колхоз вовлечены не 100, а 70% крестьян. В целом по СССР уровень коллективизации стабилизировался в 1932 году на уровне 61-62%, что соответствовало примерно 15 млн. дворов.

Колхозы не были подготовлены к выполнению своих производственных заданий, им не хватало опыта, средств, умелых руководителей. Лишь в 1935 году совокупная - живая и механическая - тягловая мощность в сельском хозяйстве вновь достигла уровня 1928 года. Еще было толком неизвестно, как организовывать работу, и - что важнее - как её оплачивать. Надежда на разрешение зерновой проблемы была решающим фактором, побудившим пойти на ударную коллективизацию. В 1929 году Сталин утверждал, что СССР “через каких-нибудь 3 года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире”. Действительность теперь оказалась иной (сбор зерновых с 1926 по 1932 год в млн. т.):

Проблема между тем становилась все более трудноразрешимой. Численность населения, которое государству приходилось кормить из своих запасов, возросла с 26 млн. в 1930 году, до 33,2 млн. - в 1931, и до 40,3 - в 1932. Следует учесть и массовый экспорт зерна для оплаты оборудования, закупленного за границей. С зерновым переплетался и кризис животноводства. За 5 лет коллективизации поголовье в стране сократилось наполовину. Этим вызывалась нехватка мяса, молока, шерсти. Производство химических удобрений оставалось весьма далеким от запроектированного планом, а тем временем стало не хватать и навоза.

Тем не менее, советскому государству в целом колхоз обеспечивал важнейшее преимущество. Хотя в общем производство сельскохозяйственной продукции сократилось, государство смогло заготовить большее количество её. Этого нельзя было сказать, разумеется, о мясе и масле, но, конечно, можно было сказать о зерне. В 1928 и 1929 годах было заготовлено