Иван на всю жизнь сохранил недоброе чувство к опекунам. Он горько жаловался не только на обиды, но и на “ неволю “ своего детства. “ Во всем воли несть,- сетовал он, но вся не по своей воли и не по времени юности”. Но можно ли было винить в том лукавых и прегордых бояр? В чинных великокняжеских покоях испокон веку витал дух Домостроя, а это значит, что жизнь во дворце была подчинена раз и навсегда установленному порядку. Мальчика короновали в три года и с тех пор он должен был часами высиживать на долгих церемониях, послушно исполнять утомительные, бессмысленные в его глазах ритуалы, ради которых его ежедневно отрывали от увлекательных детских забав. Так было при жизни матери, так продолжалось при опекунах.

Бояре не посвящали Ивана в свои дела, но зорко следили за его привязанностями и спешили удалить из дворца возможных фаворитов. Со смертью последних опекунов система воспитания детей в великокняжеской семье неизбежно должна была измениться. Патриархальная строгость уступила место попустительству. В отроческие годы попустительство наносило воспитанию Ивана больший ущерб, чем мнимая грубость бояр.

Иван быстро развивался физически и в I3 лет выглядел сущим верзилой. Посольский приказ официально объявил за рубежом, что великий государь “в мужеский возраст входит, а ростом совершенного человека (!) уже есть, а з божьею волею помышляет ужо брачный закон приняти”. Дьяки довольно точно описали внешние приметы рослого юноши , но они напрасно приписывали ему степенные помыслы о женитьбе.

Подросток очень мало напоминал прежнего мальчика, росшего в "неволе" в строгости. Освободившись от опеки и авторитета старейших бояр, великий князь предался диким потехам и играм, которых его лишали в детстве. Окружающих поражали буйство и неистовый нрав Ивана. В 14 лет он "начал человеков уроняти". Кровавые забавы тешили "великого государя". Мальчишка отчаянно безобразничал. С ватагой сверстников он разъезжал по улицам и площадям города, топтал конями народ, бил, грабил простонародье.

В 15 лет Иван IV оказался малоподготовленным к исполнению функций правителя обширной и могущественной державы, а окружали его случайные люди. Неудивительно, что свое совершеннолетие Иван IV ознаменовал лишь опалами да казнями. Едва отпраздновав день рождения, великий князь велел отрезать язык Афанасию Бутурлину за какие-то невежливые слова. Через месяц объявил опалу сразу четверым знатнейшим боярам.

Боярская дума просила 15-летнего великого князя отправиться с полками на татар. Выступив в поход, Иван предался всевозможным потехам. Будучи в военном лагере, он пашню пахал вешнюю, сеял гречиху, на ходулях ходил и в саван наряжался. Бояре вынуждены были делить царские забавы. Прошло несколько дней и боярам, сеявшим с Иваном гречиху, посекли головы. По какой причине погибли видные воеводы, никто толком не знал. Скорее всего их погубило "супротисловие " великому князю.

Начало самостоятельного правления Ивана IV отмечено было актом большого политического значения. Глава русского государства принял титул царя.

Ивана короновали 16 января 1547 года. После торжественного богослужения в Успенском соборе в Кремле митрополит Макарий возложил на его голову шапку Мономаха - символ царской власти. Первые московские князья в своих завещаниях неизменно благословляли наследников "шапкой золотой" - короной своей московской вотчины. Великокняжеская корона в их духовных не фигурировала. Ею распоряжалась всесильная Орда. Когда Русь покончила с тяжким татарским игом, повелители могущественной державы продолжали украшать свою голову прадедовской "золотой шапкой", но теперь они именовали ее шапкой Мономаха.

Иван IV вдруг явился перед своими подданными в роли преемника римских кесарей и помазанника божьего на земле. Но недолго тешился Иван блеском без труда приобретенного могущества. Жизнь вскоре преподала ему жестокий урок. Воспитанник дворцовых теремов плохо знал собственный народ. Он видел испуганных людей, когда для потехи топтал лошадьми рыночную толпу, видел радостные лица в торжественные праздники. Но у покорного народа было и другое лицо. Вскоре царю довелось увидеть и его.

МОСКОВСКОЕ ВОССТАНИЕ.

К середине XVI века население России едва ли превышало 8-10 млн. человек. Большая часть его жила в крохотных деревнях, разбросанных по бескрайней Восточно-Европейской равнине. И именно в этих деревнях шла незаметная работа, подготовлявшая рассвет государства. Крестьяне поднимали новь, колонизовали необжитые окраины - "Дикое поле". Первая половина столетия оказалась относительно благополучной для сельского населения. Неурожаи случались часто, но они не захватывали всю страну разом и не имели катастрофических последствий.

Для жителей городов характерны были глубокие социальные контрасты. Богатая купеческая верхушка постоянно находилась в раздоре с неимущими низами. Поборы с городов служили одним из главных источников пополнения государственной казны, но власти облагали горожан не только денежными данями, но и тяжкими натуральными повинностями. В военное время города должны были снаряжать в походы отряды воинов , вооруженных огнестрельным оружием. Вопрос о том, кому нести воинскую повинность , всегда служил предметом спора между богатыми купцами и черным людом. Подобный спор произошел в Новгороде в самом начале Казанской войны. Присланные в царский лагерь в Коломну новгородские стрельцы пытались искать справедливости у молодого государя. Когда Иван выехал из лагеря на прогулку, они попробовали вручить ему жалобу. Великий князь велел челобитчикам идти прочь. Дворяне принялись расчищать государю путь. Тогда новгородцы забросали их комьями грязи и подняли пальбу из пищалей. На поле брани замертво легло около 10 человек, многие были ранены. Дворянам не удалось одолеть стрельцов, и великий князь вынужден был пробираться к своему стану кружным путем. Иван хорошо запомнил коломенский бунт и много лет спустя, просматривая старые летописи, включил в них рассказ о строптивых новгородцах.

Через полгода после бунта Иван явился в Новгород собственной персоной. Его сопровождало 4 тыс. воинов. Великий князь , повествует местный книжник, "смирно и тихо пожи в Новгороде 3 дни, а после трех день все его войско начя быти спесиво". Новгородцев раздражало не столько "спесь московского воинства, сколько московские поборы. Горожане должны были заплатить великому князю 3 тыс. золотых "поклону".

Из Новгорода великий князь отправился в Псков, жители которого с нетерпением хдали его приезда, чтобы найти управу на городских бояр-наместников. В Пскове Иван тешился тем, что гонял на ямских, а не "управил своей вотчины ничего". И здесь мирские люди лишь претерпели великие убытки и волокиту. Но они не теряли надежду, и после отъезда Ивана послали к нему многочисленную делегацию с жалобой. Челобитчики застали царя на отдыхе в одном из дворцовых сел. Раздосадованный Иван велел арестовать крамольных горожан и "бесчествовал " их: обварил кипящим вином, свечою сжег волосы, опалил бороды. Псковичи вернулись ни с чем , и их рассказы дали новую пищу для недовольства. В Пскове с минуты на минуту ждали возмущения. Между тем, недовольство захлестнуло и Москву, и Новгород. Новгородский архиепископ посылал в Москву отчаянные письма, сообщая, что от "разбойников" на Новгородских дорогах нет ни проходу , ни проезду. Но столица была поглощена своими заботами. В Москве назревало восстание.