Как живописатель Москвы, острый наблюдатель и увлеченный рассказчик ее нового, не связывая себя чисто книжными, специфически полиграфическими проблемами, ориентируясь на авторский текст, Пименов использует содержащийся в ней мотив воскресной прогулки и создает серию прекрасно срежиссированных и органично связанных, насыщенных массой живых подробностей и деталей мизансцен, которые в своей совокупности складываются в праздничную панораму столичной жизни. Названные иллюстрации, наряду с «Новой Москвой» и картинами «В жаркий день» (вторая половина 1930-х годов), «На улице» (1939), «Почта пришла» (1940), можно отнести к лучшим работам Пименова, соз­данным в русле общего для живописи 30-х годов направления, которое характе­ризовалось мажорным истолкованием действительности (С. В. Герасимов «Колхоз­ный праздник», 1937; А. А. Пластов «Праздник в колхозе», 1937; В. П. Ефанов «На новой родине», 1937; С. А. Чуйков «Счастливое материнство», 1937, и многие другие). Их следует причислить к разряду наиболее (если не самых) значительных работ подобного толка, так как Пименов проявил себя в 30-е годы не просто как большой мастер, умело выполняющий «заказ» эпохи, а как художник праздничного мышления, претворяющий этот заказ «изнутри», переживающий его глубоко личностно.

Особое место в творческой практике Пименова 30-х годов занимают театральные работы. хотя в театральном «наследии» Пименова числилось к 1941 году уже более десяти постановок, в том числе и такие безусловные достижения, как «Искусство интриги» Э. Скриба (1935) и опера Д. Кабалевского «Мастер из Кламси» (1937), все же наиболее оригинальные его произведения относились к области не «чисто» театрально-декорационного, а станкового искусства, тесно связанного с миром театра[11].

Если в ранних композициях Пименова на театральную тему явственно сказывается преимущественно общеостовский интерес к «экзотическим» сторонам жизни большого современного города, интерес, сочетающий неуемную любознатель­ность молодости с некоторой долей иронии, то произведения 30-х годов отмечены уже личным серьезным увлечением художника «таинственным миром зрелищ», восхищенным отношением к нему как явлению, расширяющему границы действи­тельности и обогащающему, окрашивающему ее реальную красоту своими особыми, удивительно привлекательными красками.

Так, в картине «Актриса» (1935) реальный повседневный для служительницы театральной музы процесс гримирования в артистической уборной Пименов пред­ставляет как прекрасное зрелище, как своего рода священнодействие, где границы мира жизни и мира искусства зыбки и неуловимы, где простые стеклянные стаканы смотрятся не хуже дворцового хрусталя, брошенный на незатейливый венский стул полупрозрачный пеньюар кажется одеянием сказочной феи, сотканным из солнеч­ных лучей и воздуха, а недоеденный апельсин на фарфоровой тарелке—чудесным плодом из волшебного сада.

Перед нами некий живописный спектакль, где каждый предмет своей игрой вносит достойную лепту в изысканное пиршество для глаз, создавая вокруг героини полот­на, нежно-фарфоровое лицо и красивые изящные руки которой изображены в пра­вой части холста, атмосферу театрального праздника, счастливого предчувствия его.

1930-е годы были для Пименова временем полного расцвета тех черт его дарова­ния, которые обусловили представление о нем в сознании зрителя и художест­венной критики как о «художнике радости», «лирическом живописце современ­ности», «мастере живописной новеллы», «поэте новой Москвы», «вдохновен­ном певце столицы». Сам художник выделял два периода в развитии своего искус­ства этих лет: «1931—1935 годы увлечения В. Серовым и Мане. Я писал тогда женские портреты, купальщиц, обнаженную натуру, летние пейзажи. Примерно с 1935—1936 годов для меня определились темы, ставшие любимыми на последующие годы работы. Эти темы: городская жизнь, Москва, которую я знаю с детства и очень люблю, и темы о женщинах и детях . Это была веселая, нарядная довоенная Москва»[12].

Во время войны Это крепнущее чувство исторического оптимизма, растущая день ото дня вера в победоносное завершение войны нашли свое наиболее яркое воплощение в ряде пименовских картин—«Сажают картофель» (1944), «Огород на окраине», «Город­ской огород» (обе 1945), которые складываются в «лирически-патетическую поэму о женщине-солдате трудового фронта, делавшей все, что требовала родная страна, и остававшейся прекрасной и нежной носительницей любви и утешения»[13].

Пристрастие Пименова к женским образам, столь явно проявившееся уже в 30-е годы, становится во время войны главенствующим и определяющим.

Художник входит во все подробности военного быта своих больших и маленьких героинь, не уставая с душевным восхищением наблюдать и изображать, как они копают огород, стирают на реке белье, продают цветы, рассматривают плакаты «Окон ТАСС», дежурят на крышах домов и ухаживают за детьми.

Они выступают в его полотнах 1944—1945 годов как люди, одержавшие духовную и нравственную победу над врагом задолго до 9 мая 1945 года. Вот почему в большинстве военных произведений Пименова будни городского тыла раскрываются зрителю прежде всего своими светлыми, жизнеутверждающими сторонами.

Возвращаясь к своей лирической музе, освещавшей все лучшее из созданного Пименовым начиная с 30-х годов, он зачастую повторяет те же шаги, которые ему пришлось сделать, чтобы сменить остовскую роль трибуна, оратора и агитатора за новую жизнь на призвание лирического поэта этой жизни.

Сначала робко, но потом все смелее в его искусство входят глубоко «личные», сделанные прежде всего для себя, сюжеты. Уже в 1946 году он обращается к давно и, казалось бы, прочно забытому мотиву обнаженного женского тела («Туалет»).

С помощью таких, не претендующих поначалу на широкий общественный резонанс, жанров, как пейзаж, натюрморт, камерная бытовая картина, Пименов восстанавливает и расширяет индивидуальные, непосредственные связи с действи­тельностью, стремясь постичь многообразие и сложность большой жизни через «семью . среду и природу».

Диапазон эстетического переживания Пименовым реальности уже не ограничива­ется стенами столицы, рамками городского пейзажа, вбирая в себя то «задушевное, тонкое и нежное», что он прочувствовал в природе Подмосковья.

Ряд замечательных подмосковных пейзажей Пименова—«Лесная дорога» (1951), «Дымок паровоза» (1953), «Утро» (1954), «Девочка и мостик» (1955),—выполненных углем или черной акварелью и составивших отдельную лирическую сюиту, сыграли важную роль в художественном развитии мастера, оказав существенное влияние и на «большие» жанры его творческой практики.

Взаимопроникновение различных жанров, их подвижность и незакрепленность за четко определенными объектами реальности, свойственные пименовскому искусству 50-х годов,—свидетельства не столько хаотичности, сколько экстенсивности творческих поисков мастера, стремления стать художником всей современной эпохи, быть «на уровне» с ней уже не в отдельные масштабно-исторические моменты ее бытия, а в каждом рядовом, на первый взгляд незначительном, ее проявлении.