Также КРФоАП не дает точного определения ответственности. И сегодня одним из наиболее проблематичных является вопрос о научном обосновании принципа ответственности юридических лиц за административные правонарушения. В последние годы этому вопросу стало уделяться все больше внимания. Однако должного урегулирования на законодательном уровне вопрос ответственности юридических лиц не получил.

Следует обратить внимание также на предельную сдержанность при законодательном регулировании института вины в КРФоАП. Вероятно, это объясняется, с одной стороны, недостаточной разработанностью его в доктрине административного права, а с другой — желанием не допускать поспешных решений в далеко еще не ясном вопросе, чтобы не мешать практике, да и теории наработать достаточный опыт в разрешении данной проблемы.

Повторюсь, что пока, к сожалению, проблема вины в административном праве изучена очень и очень слабо. А теория могла бы здесь реально помочь практике.

К сожалению, наш Кодекс об административных правонарушениях, пошел по пути простого копирования основных положений конституционной нормы о презумпции невиновности. И хотя большинство положений этой нормы вполне могут быть усвоены и административным правом, есть одно положение, которое, по моему мнению, для КРФоАПа не совсем подходит. Это положение, согласно которому (ч. 3 ст. 1.5) лицо, привлекаемое к административной ответственности, не обязано доказывать свою невиновность.

Дело в том, что если за рабочую гипотезу принять конструкцию такой виновной ответственности, при которой субъект юрисдикции доказывает, а по сути обнаруживает причинную связь между противоправным действием (бездействием) субъекта ответственности и наступившими последствиями, т.е. обнаруживает фактические обстоятельства события правонарушения, то кто же, кроме лица, привлекаемого к ответственности, укажет на возможные, устраняющие его вину обстоятельства (крайняя необходимость, действие непреодолимой силы и т.п.)?

Независимо от состояния, в котором находится КРФоАП, следует продолжать усилия по выработке оптимального и афористичного определения административной ответственности.

Анализ норм о правонарушениях в области лицензирования приводит к следующим выводам.

Общие нормы ч.2 и 3 ст.14.1 КРФоАП выдержаны достаточно последовательно и рассчитаны на применение к широкому кругу правонарушений с разными составами. В этой связи появление специальных норм может преследовать цель изменения размера санкции в связи с особенностями некоторых составов.

Краткий обзор специальных норм, их диспозиций и санкций говорит о крайней непоследовательности разработчиков закона.

1. Административные составы, определяющие ответственность за действия, имеющие большую общественную опасность, предусматривают необоснованно низкий размер санкции (ч.1 ст.6.2, ч.1 и 2 ст.8.40, ст.13.3, ч.1 ст.13.12, ч.1 ст.13.13, ч.3 ст.20.16 КоАП РФ).

Так, нормой ч.1 ст.6.2 КоАП РФ предусмотрена ответственность в виде административного штрафа в размере от 20 до 25 МРОТ за занятие частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью лицом, не имеющим лицензии на данный вид деятельности. В то же время общая норма ч.2 ст.14.1 КоАП РФ (осуществление предпринимательской деятельности без лицензии) за аналогичные действия предусматривает наложение административного штрафа на граждан в размере от 20 до 25 МРОТ с конфискацией изготовленной продукции, орудий производства и сырья или без таковой; на должностных лиц - от 40 до 50 МРОТ с конфискацией изготовленной продукции, орудий производства и сырья или без таковой; на юридических лиц - от 400 до 500 МРОТ с конфискацией изготовленной продукции, орудий производства и сырья или без таковой.

2. Санкции за другие правонарушения чрезмерно завышены и не соразмерны характеру правонарушения (ч.4 ст.14.17 КоАП РФ).

Согласно ч.4 ст.14.17 КоАП РФ нарушение условий, предусмотренных лицензией на промышленное производство или оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции, влечет обязательное применение дополнительной санкции - конфискации изготовленной продукции, орудий производства (оборудования), сырья, полуфабрикатов и иных предметов, использованных для производства этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции вне зависимости от того, насколько существенным было нарушение.

3. В ряде составов не дифференцированы санкции в зависимости от характера правонарушения (ч.4 ст.14.17, ст.18.13 КоАП РФ).

В части 4 ст.14.17 и ст.18.13 КоАП РФ диспозиция норм предусматривает как деятельность без лицензии, так и с нарушением ее условий. В то же время законодатель не указал, в каком размере должно применяться наказание в случае деятельности без лицензии и с нарушением ее условий.

Наряду с типичными составами административных правонарушений, предусматривающими ответственность за деятельность без лицензии или с нарушением ее условий, КоАП РФ ввел норму об ответственности должностных лиц, осуществляющих выдачу физическим лицам лицензий на право занятия частной практикой, за непредставление сведений, необходимых для осуществления налогового контроля, а равно представление таких сведений в неполном объеме или в искаженном виде (ч.2 ст.15.6 КоАП РФ).

Завершая обзор материальных норм КоАП РФ, предусматривающих ответственность в области лицензирования, необходимо отметить, что не все они включены в КоАП РФ. Федеральный закон от 30 декабря 2001 г. N 196-ФЗ "О введении в действие Кодекса РФ об административных правонарушениях". "забыл" отменить ч.3 ст.36 Закона РФ "О товарных биржах и биржевой торговле" и ст.13 Федерального закона "О банках и банковской деятельности", предусматривающие отдельные меры ответственности за деятельность без лицензии. При этом правоприменителю оставлен простор для толкования: считать эти нормы не действующими (согласно ст.1.1 КоАП РФ федеральное законодательство об административных правонарушениях состоит только из КоАП РФ) или не считать меры ответственности, предусмотренные данными законами, административными.[32]

Таблица 1

Отличия административного правонарушения от преступления