Итак, ритуал является средством борьбы с социальным хаосом, к которому может привести нерегламентированное проявление эмоций, но при этом ритуал – узаконенный традицией “клапан” для выхода сдерживаемых чувств.

Плач и самоистязания на похоронах.

Смерть человека – и биологический факт, и предмет обыгрывания в ритуале. Похоронный обряд строится таким образом, чтобы всеми способами отгородиться от смерти, не замечая ее. Даже сами слова “покойник”, ”похороны”, ”смерть” и т.п. старались не использовать. Вместо них существовала тщательно разработанная система метафорических замен. Присутствие смерти(которой как бы нет) создает особое, в высшей степени напряженное пространство. В его центре находится покойник, здесь проходит граница между миром живых и миром мертвых, и люди начинают вести себя по законам этого пространства. Чем ближе к центру, тем более двойственным становится поведение участников обряда. Повышается степень его регламентации: увеличивается количество запретов и предписаний. Вместе с тем положение человека становится все более неопределенным. Он находится между двумя мирами, и в этой промежуточной зоне привычные формы поведения теряют свой смысл. Здесь более подходящими являются как раз те “естественные”, ”природные” реакции, которые обычно сдерживаются.

В многочисленных описаниях похоронных обрядов разных народов постоянно встречается одна и та же картина: родные и близкие покойного рвут на себе волосы, одежду, царапают ногтями лицо, бьются головой о стены дома, громко плачут и т.п. Ханты и манси оплакивали своих покойников с “великим воплем и терзанием”: вырывали у себя волосы и бросали их окровавленными на тело умершего. У таджиков женщины царапали ногтями лицо, рвали волосы, бились головами о стены и столбы в доме. Аналогичные сведения относятся и к народам Кавказа. Ф.Ф.Торнау в середине 30-х годов прошлого века наблюдал похороны у абхазов. Особенно тяжелое впечатление на него произвели женщины, которые били себя в грудь, вырывали волосы, бились об гроб головой. Многочисленные данные о “лицедрании и кожекроении” у славян во время похорон содержатся в записках арабских путешественников IX-X вв. (Ибн Доста, Ибн Фадлан и др.) и более поздних источниках.

Все эти бурные проявления эмоций можно расценивать как естественную реакцию на стрессовую ситуацию. По наблюдению психологов и физиологов, перевозбуждение нередко проявляется в подобных формах, так как мышечные усилия и причиняемая себе физическая боль несколько притупляют душевные страдания. Вместе с тем уже в древности плач и самоистязания становятся ритуально обязательными формами проявления горя. Независимо от отношения к умершему родственники во время похорон должны были проявлять свои чувства именно таким образом. Казалось бы, чисто физиологические, неконтролируемые сознанием действия приобретают характер социально предписанных поступков. В этой связи показательно, что у многих народов существовали наемные плакальщицы. Человек, который сам не умел должным образом оплакать покойного, нанимал “специалистов”. Эта традиция дожила в России до начала нашего века.

Итак, самоистязание и плач во время похорон – не просто естественные, спонтанные формы выражения эмоций, но и освященный традицией стереотип поведения. Дальнейшая эволюция способов выражения горя согласуется с общей тенденцией развития этикета: приобретение более цивилизованного характера, переход от жесткой предписанности к индивидуальным формам.

“Окультуривание” поведения в подобных ситуациях проявляется в том, что самоистязание заменяется его имитацией. Например, у современных азербайджанцев “горе принято выражать символическим царапанием лица, битьем кулаками и ладонями по груди, по ляжкам, покачиванием из стороны в сторону и разгибанием туловища … снизу вверх, а также обхватом головы ладонями рук”. Вместо очень резких, бурных, непредсказуемых движений появляются почти скульптурные движения и позы. У абхазов мужчины, приходящие проститься с умершим, проделывают торжественный ритуал. Они оставляют на специальном столе головной убор, посох(а прежде – и пояс с оружием), подходят в сопровождении молодых людей к покойнику, бьет себя ладонью в лоб(знак горя) и возвращаются к остальным мужчинам.

В современном трауре все большее место занимают не обязательные (ритуально предписанные), а индивидуальные формы проявления чувств. Важным становится умение сдерживать себя, осуществлять контроль над своими эмоциями.

Поведение во время траура.

Близость смерти, контакт с миром мертвых не заканчивались похоронами. В течение определенного времени это оставалось актуальным, прежде всего для родственников умершего. Сроки траура в разных культурах варьируются в широких пределах: от нескольких дней до многих лет и зависят от степени близости к умершему. В некоторых традициях траур соблюдают не только родные и близкие, но и соседи или даже все жители села. У восточных славян соседям до погребения не полагалось работать и праздновать. Среди близких родственников мужчины пребывали в трауре 40 дней, а женщины – год. У русских существовал запрет в течение года выходить замуж и жениться вдове и вдовцу. В Грузии срок траура для односельчан – 3 дня, для родственников – 40 дней, а для самых близких – год и более. В народной традиции считается, что 40 дней душа умершего находится рядом с домом. Это представление наложило существенный отпечаток на характер траура и некоторые особенности поведения его участников. Наличие “внешней точки зрения” определяло такие черты траура, как нарочитое проявление печали, усиленная молитва, смирение. В быту резко ограничивались контакты с другими людьми, старались избегать всех проявлений радости и жизнелюбия. У народов Западной Сибири считалось, что в этот период нельзя шуметь, смеяться, петь. У русских не принято было петь, ходить на гулянья, пить вино. Для пребывающих в трауре праздников как бы не существовало. Особенности поведения во время траура определялись не только представлениями о близости души покойного и смерти вообще. Глубже “спрятана”, пожалуй, наиболее существенная идея о том, что на время траура человек должен отказаться от того, что ассоциируется у нас с понятием “культура”, и максимально приблизиться к “естественному”, ”природному” состоянию. Пребывание между культурой и природой характерно не только для похорон и траура. Оно является необходимым компонентом всех обрядов, совершаемых в переломные моменты жизненного цикла: рождения, инициации, свадьбы. Общих принцип состоит в том, что человек лишается тех признаков, которые указывают на его принадлежность миру культуры. У восточных славян в конце XIX – начале XX в. Мужчины в день похорон ходили без головных уборов, дочери умершего распускали волосы. Поссевино, пребывавший в России во время траура по сыну Ивана Грозного – Ивану, писал о знатных людях:”Одежду, сшитую по случаю траура, они носили и при нашем возвращении, волосы их были распущены в знак скорби, они не носили шапочек, обличающих их знатное происхождение”. Нам уже приходилось говорить о том, что у многих народов мир мертвых представлялся миром наоборот. В условиях контакта с этим миром весьма распространены были действия, противоположные обычным. По своего рода антитехнологии изготавливались вещи для покойника, еда на поминки, траурная одежда. Антиповедение более характерно для похорон, чем для траура. Кроме того, следует отметить, что одежда, прическа и другие детали внешности, а также характер поведения во время похорон были иными, чем в период траура. Например, если у восточных славян в день похорон отмечались такие детали, как распущенные волосы, целиком черная одежда, то в период траура – обязательное покрывание волос, а из одежды черным должен быть только платок при общем правиле избегания яркой одежды.