Боевики действовали очень быстро, но они все же не успели. Они на несколько дней опередили федеральные силы, но не смогли опередить властей Хасавюрта. Разработанная в городе ранее программа и созданные органы обороны в течение одного дня полностью восстановили свою деятельность и взяли под свой контроль ситуацию, т.е. очень быстро. Вокруг города был вырыт ров.

Ясно, что первые дни были самыми тяжелыми. Город был практически не защищен войсками и боевики не взяли его только потому, что сами были не готовы к этому. Без боя ополченцы город бы не сдали, значит боевикам надо было на что-то опираться, а создать опорный пункт из Новолакского района, даже при условии солидной подготовки это в любом случае дело нескольких дней. Однако мелкие группы боевиков рассчитывали войти в город уже на второй день операции и совершать в нем диверсии. Эта возможность городскими властями была полностью пресечена наведением особого режима безопасности в городе и перекрытием путей проезда и прохода со взятой боевиками территории в город.

Армия Басаева не может позволить себе наступать широким фронтом, также она лишена возможности обходить противника, если это не ведет к немедленному его уничтожению. Поэтому если на пути боевиков поставить укрепленный лагерь они будут биться об него пока не снесут, а для них это означает потерю темпа. Так и было сделано. Большое число вооруженных ополченцев были собраны на дороге между Гамиахом и Хасавюртом и заняли оборону. Первые два дня это проходило практически без участия войск и ополченцы одни держали ситуацию. Ополченцев было в несколько раз больше, чем оружия, и безоружные находились постоянно рядом с позициями и тогда в случае ранений оружие брал свежий человек. Первые в бой шли милиционеры. Во вторую ночь часть боевиков предприняла наступление на город и ополченцы держались ночь, а на утро был нанесен удар вертолетами по выдвинутым боевикам и только это их остановило. В дальнейшем авиация почти без перерывов наносила удары.

Войска бросавшиеся в эту зону в это время толком не знали, что им делать, окапывались и начинали стрелять абы куда и толку от них никакого не было. Только на третьи сутки стали подходить основные силы и обрабатывать Гамиах. Они стали рядом с ополченцами и только с этого времени можно считать начало боевой операции. Получился хороший тандем: войска-ополчение. Ополченцы обеспечили личную безопасность солдатам и ликвидировали возможность деятельности мелких диверсионных групп, а солдаты огнем из тяжелого вооружения держали ударные силы боевиков на расстоянии.

Вторая линия обороны была создана вдоль реки Ярык-Су. Река протекает по городу и делит его на две половины, это значило что чеченские кварталы остались незащищенными. При входе боевиков в город, даже если бы они не вошли в эти кварталы, огонь российских войск неизбежно разрушил бы их, а ополченцы просто рассматривали их как территорию противника. В городе это понимали все. Война воспринималась как попытка вторжения из чеченского мира в дагестанский.

Ополченцы не собирались уступать город, значит при взятии Хасавюрта боевиками при таком раскладе велись бы боевые действия в нем самом, и гибли люди, это значит, что события стали бы восприниматься однозначно как агрессия Чечни против Дагестана, а все разговоры об исламском порядке - как пустая болтовня. Но в этом случае возник бы смысл говорить об организации вседагестанского сопротивления, структуры которого стали бы рассматриваться как отображение сложившейся внутридагестанской обстановки, но с тем что они будут решать военные вопросы. А это значит, что на этот раз чеченские исламисты проиграли в любом случае: удалась бы их хасавюртовская эпопея или нет.

Аварцы и даргинцы собрались драться и серьезно драться, это стало ясно в течение нескольких дней, а это значит, что все остальные поняли, что цена устойчивого оседания боевиков в Дагестане неприемлема для всех. Все-таки аварцы и даргинцы родные в Дагестане, а чеченцы - нет. Поэтому когда войска взялись за уничтожение боевиков, население воспринимало их как силу, которая сделает необходимую работу, сохранив при этом нужные в дальнейшем Дагестану жизни и только помогали в этом. В результате войска без особого труда выкинули из республики инородное тело.

Заключение

Сложенное в Дагестане этнополитическое равновесие было неустойчивым и тяжелым для всех. Создающиеся формы этнического общежития мешали и боролись друг с другом и любое изменение обстановки сопровождалось болезненными эксцессами. При появлении дестабилизирующих внешних сил, их действия и стали использоваться существующими силами в Дагестане как возможность для дальнейшего развития. В связи с этим необходимо проследить логику дальнейшей эволюции республики исходя из результатов произошедшего.

Изменения произошли прежде всего в аварском национальном движении. Хасавюрт - эпицентр и форпост аварского влияния на равнине - во многом определял формы деятельности аварцев. Выбей их оттуда боевики и аварцам пришлось бы серьезно перестраиваться здесь. То, что не сделали бы ваххабиты, доделали бы акинцы, лакцы и кумыки. Мэр Хасавюрта, Сагидпаша Умаханов, не сдал город и стал третьей фигурой по значимости в аварском движении.

Главный удар приняли на себя аварцы, а значит на тот период они стали главной стабилизирующей силой в Дагестане. Произошло это в военных условиях, когда нет смысла от гражданских властей ожидать какого бы то ни было порядка. И тогда внутриаварские межклановые взаимоотношения восполнили сформировавшийся вакуум власти. Теперь эта ситуация на части Дагестана еще сохраняется, поскольку Хасавюрт стал прифронтовым городом. Получается, что часть аварского устройства естественным образом вписалась в порядок в Дагестане и одновременно стала легитимной формой деятельности самих аварцев в республике, причем оформлена она по военному образцу. Из одной из сил претендующих на лидерство они превратились в силу, без работы которой сам режим не устоит, т.е. в лидера.

Данное обстоятельство настолько серьезно меняет властную вертикаль в Дагестане, что можно говорить о начале формирования новой формы политического общежития в Дагестане. Целый этнос получил возможность легитимного формирования своих собственных структур, которые одновременно начинают рассматриваться как легитимные властные органы. И это признано Махачкалой. Подобное положение и раньше существовало в Дагестане, но только в пределах Хасавюрта, теперь речь идет о народе.

Особенности этой трансформации аварцев необходимо рассмотреть. Как этнополитическая сила они теперь при внезапном внешнем ударе со стороны не будут принципиально перестраивать свою деятельность в отличие от остальных этносов. Высокая устойчивость даже в военных условиях при наличии тяги к сохранению единства Дагестана становится дополнительным фактором их собственной устойчивости и устойчивости региона в целом. Безусловно сфера их деятельности не весь Дагестан, но там где они доминируют они так или иначе сами будут устанавливать именно такую форму политического устройства и попытки ее уничтожить приведут к резкому противодействию со стороны аварцев и общему раскачиванию равновесия, а значит невыгодны будут никому.