Эта "целостность-принадлежность" достигалась общин­ным существованием, обрядовой и трудовой деятельностью, которые органично вплетались в контекст природы и кос-

моса

Существенной особенностью являлось и то, что древ­ние славяне связывали помощь с различными мифами, на­пример, с оберегами. Они наделяли сакральными свойства­ми различные предметы и растения (предметы костюма, домашней утвари, березу, дуб, осину). Проводили родовые обряды почитания предков, обожествляя их. По представ­лениям древних, человек переселялся в другой мир, остав­ляя за собой свои привязанности, привычки, потребности. Поэтому не случайно рядом с умершими в могилу клали необходимые предметы быта, утварь и даже животных. В честь умерших устраивались тризны, погребальные со­стязания, игрища, трапезы. Считалось, что покойник не­видимо присутствует и принимает участие во всеобщем действии.

Особое место в сакрализации процесса помощи отво­дилось культу героя. Показательны в этом отношении кня­жеские пиры, на которые собирались дружинники. В кня­жеских пирах "среди медопития складывались высокие хри­стианские добродетели: милость, нищелюбие и страннолюбие".

Легенды и сказания славян о княжеских пирах свиде­тельствуют о том, что непременными участниками трапе­зы были калеки-перехожие, нищие странники, получав­шие богатую милостыню.

Среди общинно-родовых форм помощи и поддержки осо­бое место отводилось круговой поруке — "верви". Вервь был не только формой гражданского права, но и системой взаимоподдержки общинников друг друга. Тем самым уже в этот период времени закладывалась традиция заботы о сла­бых, менее защищенных.

Так, в этнографических материалах мы находим при­меры поддержки стариков. Если семья не помогала пожи­лому человеку, то заботу о стариках брала на себя общи­на. Для них отводился по специальному решению общества отрезок земли, где они работали. Если же пожилые люди окончательно "впадали в дряхлость", они призревались об­щиной.

Старика определяли на постой (питание, проживание) на несколько дней, затем он "менял" своих кормильцев. Та­кой вид помощи стал своеобразной общественной повиннос­тью.

Не менее интересные подходы к поддержке сложились в отношении детей-сирот. Проводилось усыновление детей внутри родовой общины, так называемое "приймачество". "Приймать" в семью сироту", как правило, могли люди по­зднего возраста, когда им становилось трудно справляться с хозяйством или когда у них не было наследников. Приня­тый в семью должен был почитать своих новых родителей, вести хозяйство и т. д.

Другой формой поддержки сироты была общинная, мир­ская помощь. Она по своему характеру совпадала с помо­щью "немощным старикам", когда ребенок переходил из дома в дом на кормление.

Сироте могли назначать "общественных" родителей, которые брали их на свой прокорм. Но если сирота имел хозяйство, община противодействовала усыновлению. Та­кие сироты назывались "выхованцами", "годованцами".

Зарождаются и формы помощи вдовам. Нуждающимся вдовам оказывали помощь продуктами, это происходило, как правило, после уборки урожая. Сельская община пре­доставляла им также землю, на них распространялись та­кие формы мирского призрения, как и на стариков.

В основе хозяйственной взаимопомощи и взаимоподдер­жки лежала всевозможная взаимовыручка. Так называемые "помочи" оказывались людям в самых различных ситуаци­ях: при пожаре, наводнении, других экстремальных ситуа­циях. Особой формой поддержки были "наряды миром", они проводились в семье, если взрослые ее члены были боль­ны. Соседи приходили, чтобы растопить печь, накормить скот, ухаживать за детьми. Обязательными "помочи" были при постройке дома, уборке урожая. При коллективных помочах происходило разделение труда, где различные виды работ выполняли различные группы. Мужики, напри­мер, пахали, женщины боронили, старики сеяли.

Одной из активных форм помощи были толоки. Они вклю­чали в себя не только совместную обработку земли, но и различные виды перевозок: сена, урожая зерна. Своеобраз­ной была и форма складчины. То есть несколько семей объе­динялись, чтобы совместно заготавливать корма для скота. Совместно использовался и рабочий скот, когда обработка земли осуществлялась наемными "волами".

Таким образом, в древнейший период славянской исто­рии зарождаются интересные формы помощи и поддержки. Они носят не только внутриродовой характер, но и выхо­дят за ее пределы, становятся основой для христианской модели помощи и поддержки нуждающимся.

v Особенности этикета, нравственности, моральных принципов И быта народов языческой Руси

В продолжение VII и VIII вв., во время аварского владычества по обеим сторонам Карпат, восточной и западной, восточная ветвь славян, занимавшая северо-восточные склоны этого хребта, мало-помалу отливала на восток и северо-восток. Он сопровождался для восточных славян разнообразными последствиями. Из этих след­ствий и слагался тот быт восточных славян, который мы наблюдаем, читая рассказ Начальной летописи о Русской земле IX—XI вв. Остановимся прежде всего на последст­виях, связанных с бытом, нравственностью и моральными принципами, какими сопровождалось расселение восточных славян.

СЛЕДЫ РОДОВОГО БЫТА.

На Карпатах эти славяне, по-видимому, жили еще первобытными родовыми союзами. Черты такого быта мелькают в неясных и скудных визан­тийских известиях о славянах VI и начала VII в. По этим известиям славяне управлялись многочисленными царьками и филархами, т. е. племенными князьками и родовыми старейшинами, и имели обычай собираться на совещания об общих делах. По-видимому, речь идет о родовых сходах и племенных вечах. В то же время византийские известия указывают на недостаток согласия, на частые усобицы между славянами — обычный признак жизни мелкими разобщенными родами. Если что можно извлечь из этих указаний, то разве одно предположение, что уже в VI в. мелкие славянские роды начинали смыкаться в более крупные союзы, колена или племена, хотя родовая обособ­ленность еще преобладала.

Смутное предание донесло из того времени имя лишь одного восточного славянского племени — дулебов, стояв­шего во главе целого военного союза. Трудно представить себе, как среди господствовавшей родовой и племенной розни составлялся и действовал этот союз. Его можно привести в связь с продолжительными набегами карпатских славян на Восточную империю. По своим целям и составу он представлял ассоциацию, столь непохожую на родовые и племенные союзы, что мог действовать рядом с ними, не трогая прямо их основ. Это были ополчения боевых людей, выделявшихся из разных родов и племен на время похода, по окончании которого уцелевшие товарищи рас­ходились, возвращаясь в среду своих родичей, под дейст­вие привычных отношений. Подобным образом и впослед­ствии племена восточных славян участвовали в походах киевских князей на греков. С нашествием аваров, когда прекратились славянские набеги на империю и началось расселение славян, этот союз должен был сам собою распасться.