Данная характеристика достоверно отражает процесс формирования этой категории лиц. Не совсем верно лишь то, что в 60-е годы они ничего не значили в уголовном мире. Если их «статус» рассматривать с позиций «вора в законе», как это делает автор, то он не ошибается. В криминологическом же аспекте необходимо учесть два важных обстоятельства. Первое заключается в том, что уголовные традиции шулеров гораздо глубже, чем обычаи «воров в законе». Второе — организованная деятельность карточных мошенников сложилась в конце 60-х годов, когда «законники» маскировались под обычных правонарушителей («мужиков»), а многие из них выполняли функции охранников у крупных шулеров. Уже в то время «каталы» собирались на специальные сходки («съезды»), делили сферы своего влияния, имели телохранителей.

В середине 70-х годов среда «катал» разрасталась за счет «переквалификации» многих правонарушителей, избравших своей новой «профессией» азартные игры, в том числе мошеннические. В настоящее время вокруг «игроков» формируются своеобразные объединения уголовных элементов, чему способствуют специальные игорные притоны — так называемые «катраны». Места для устройства азартных игр технически оснащены и глубоко законспирированы. У «катал» существуют многие виды азартных игр и различные правила, регулирующие порядок уплаты долга, размер пени за просроченный долг, причем действуют они на территории всей страны.

«Шестерки»

Категория преступников, стоящая на низшей ступени иерархии, занимающая как бы рядовое положение среди описанных выше «авторитетов». В некоторых регионах их жаргонное обозначение другое. Так, в Якутии они называются «чичаками» («чичак» в переводе означает «птичка»). Преступная деятельность «шестерок» связана с непосредственным совершением преступлений, выполнением поручений лидеров уголовной среды. Они, например, выступают в роли «наводчиков», сбытчиков похищенного, посредников, связников, сборщиков денежных средств и т. п. В условиях свободы «шестерки» могут возглавлять преступные группы, иметь свое окружение, но при этом строго подчиняются уголовному «авторитету». В местах лишения свободы они составляют окружение лидеров, их прислугу.

Кроме перечисленных пяти категорий профессиональных преступников есть, как уже отмечалось, и другие, о которых необходимо знать, поскольку именно за их счет существует и пополняется основная масса лидеров уголовной среды. Однако эти категории характерны только для мест лишения свободы, к ним относятся:

«Мужики» и «пацаны»

По своему составу и положению они неоднородны. Многие из них, особенно осужденные за хозяйственные преступления, вступают в актив ИТК, хорошо работают, лояльно относятся к администрации и правилам внутреннего распорядка, имеют намерение условно-досрочно освободиться (что недопустимо среди «авторитетов», по крайней мере во внешнем проявлении).

Вместе с тем некоторая их часть, преимущественно молодежь («пацаны»), осужденная за разбои, грабежи и кражи, стремится примкнуть к «ворам в законе». В тех ИТУ, где влияние последних ощутимо, они придерживаются определенных воровских норм поведения.

Для лиц, поддерживающих «воров в законе», типичны следующие особенности поведения:

стремление быть независимыми, одобрение и выполнение общих неформальных норм, сложившихся в среде осужденных;

обращение с жалобами к «ворам в законе» в случае ущемления их прав со стороны членов других группировок;

уклонение от уборки мест общего пользования;

стремление иметь запрещенные предметы.

С целью получения льгот они проникают в актив осужденных и живут по принципу «себе на уме».

Необходимо отметить, что среди «мужиков», содержащихся в колониях строгого, особого режимов и тюрьмах, в последнее время выделяется особая разновидность осужденных, именующих себя «бандитами». Действуют они и в условиях свободы. Их основная цель — противостоять, мстить «ворам в законе» и их пособникам. В отличие от основной массы «мужиков» эта категория представляет собой организованную часть осужденных, имеет своих лидеров, общую кассу. Они выявляют «законников», стремятся их скомпрометировать, в том числе посредством провокаций. В колониях, где авторитет «бандитов» высок, они совершают над «ворами» акты мужеложства («опускают»), после чего последние теряют авторитет даже среди своего окружения.

«Опущенные»

Это осужденные, которые отвергнуты всеми другими. Данная категория формируется в процессе противоречий, возникающих между осужденными в СИЗО, ВТК, ИТК и тюрьмах из числа лиц, подвергнутых насильственному гомосексуализму, осужденных за пассивный гомосексуализм, развратные действия в отношении малолетних детей, изнасилование несовершеннолетних. Характерно, что эти лица крайне отрицательно относятся к «ворам» и их пособникам, но между ними как в местах лишения свободы, так и вне их отсутствует устойчивая связь. После освобождения из ИТУ часть их пополняет ряды бродяг.

Глава 3. Зарубежная криминология о профессиональной преступности.

Нельзя не отметить, что и в зарубежной криминологии профессиональная преступность не явилась специальным объектом монографических исследований. Как правило, она рассматривалась, при анализе общей преступности или отдельных ее видов. Несколько иное положение наблюдается в исследовании проблем организованной преступности, что видимо, связано с большей ее опасностью и распространенностью. Вместе с тем социологическая и криминологическая литература, другие источники информации позволяют в достаточной мере проанализировать состояние теоретических и практических аспектов преступности в ряде развитых капиталистических стран. Зарубежные криминологи относят профессиональную преступность в основном к области имущественных преступлений. «Профессиональные преступники, — пишет В. Фокс, — обычно совершают преступления против собственности, добывая себе таким образом средства к жизни[7]». По мнению другого американского ученого П. Леткемана, к профессиональным преступникам относятся лица, не причастные к организованной преступности, но посвятившие себя совершению таких преступлений, как взлом сейфов, ограбление банков, грабежи, кражи из отелей и мошенничество. С профессиональной преступностью в значительной мере связывается и преступность рецидивистов. Таким образом, взгляды современных зарубежных криминологов на проблему профессиональной преступности мало чем отличаются от оценок этого явления криминалистами прошлого века. Но в отличие от них современные специалисты больше внимания уделяют механизму образования профессионально-преступного поведения, признакам этого явления и личности преступника. Они, например, полагают, что преступники учатся своему ремеслу, как и все другие специалисты, и человек становится профессиональным вором либо в результате обучения его определенными лицами в определенной микросреде, либо в результате того, что обучается сам с помощью так называемого метода проб и ошибок.

Американский криминалист Э. Сатерленд, выпустивший в 1937 году книгу «Профессиональный вор», отдавал своего рода «предпочтение» классическому, первому способу вхождения в роль профессионального преступника. Очевидно, это объясняется распространенностью приемов обучения в преступном мире того времени. Профессионализация такого преступника, по его мнению, начинается с отбора способного новичка для последующего обучения его квалифицированными ворами. Причем во время «стажировки» новичок усваивает общие стандарты противоправной морали, правила поведения, необходимые для профессионального вора. Он учится также и тому, как сбывать краденое, завязывает личные знакомства с другими ворами, а нередко и с юристами, полицией, судебными служащими. В итоге «ученик» приобретает воровскую технику, связи с преступной средой и становится преступником-профессионалом. (Современные криминологи относят связь с полицией и другими должностными лицами к признакам организованной преступности.)