Между тем, один из основных догматов религии говорит, что земля, животные, растения, солнце, звезды, самый свет были вызваны из небытия шесть тысяч лет тому назад, стало быть, до этого времени не было ни человеческого, ни телесного создания, и в продолжение предшествовавшей вечности божественное творение оставалось неполно и несовершенно. Сотворение мира, произошедшее за шесть тысяч лет до Р. X., составляет основной догмат веры, и еще несколько лет тому назад предавали анафеме науку за то, что она опровергала библейскую хронологию и доказала более глубокую древность земли и ее обитателей.

Несмотря на это, Латеранский Собор, один из Вселенских, предписавших законы веры, говорит: "Мы твердо верим, что истинный Бог един, вечен и бесконечен; Он до начала времен вызвал из небытия все сущее, как духовное, так и телесное".

Начало времен должно быть понимаемо как протекшие вечности, так как время бесконечно так же, как и пространство: оно не имеет ни начала, ни конца. Выражение начало времен есть символ, изображающий идею бесконечности предшествовавших времен. Итак, Латеранский Собор твердо верует, что духовные и телесные создания были сотворены одновременно и вызваны из небытия во времена неопределенного прошедшего. Как же понять тогда библейский текст, который определяет сотворение мира за шесть тысяч лет до наших дней? Предположим, что это и было именно время творения видимого мира. Кому же верить, Библии или Вселенскому Собору?

5. Тот же Вселенский Собор высказывает еще следующее странное предположение: "Душа наша соединена с телом таким образом, чтобы составить с ним одно нераздельное существо; таково ее основное назначение".

Если основное назначение души — быть соединенной с телом, то это ее нормальное состояние, ее цель, ее конец. Однако душа бессмертна, а тело смертно; ее союз с телом происходит только один раз, по учению церкви, и если бы он длился даже столетие, то что это значит в сравнении с вечностью? Для очень многих он длится только несколько часов; какая же польза душе от этого эфемерного союза? Ведь продолжительность такого существования совершенно незаметна в течение вечности. Правильно ли сказать, что ее существенное назначение — быть связанной с телом? Это соединение есть, в сущности, только случайное событие в жизни души, а не существенное состояние ее.

Если назначение души — быть соединенной с материальным телом, если по ее природе и согласно целям Провидения союз этот необходим для проявления ее способности, то нужно заключить, что без тела душа человеческая есть существо неполное. Следовательно, чтобы остаться тем, чем ей назначено быть, она должна, покинув одно тело, опять войти в другое, что приводит нас к мысли о необходимости множественности существований, иначе сказать, к беспрерывному перевоплощению. Странно, что Вселенский Собор, как один из светочей церкви, до такой степени отождествил духовное существо с материальным, что душа и тело как бы не могут существовать друг без друга, так как главное условие их творения — быть соединенными.

6. Ангельская иерархия показывает нам, что некоторые из ангелов имеют полномочия на управление физическим миром и человечеством и что они созданы для этой цели. Но, по книге Бытия, мир существует только шесть тысяч лет; чем же занимались ангелы до этого, в продолжение вечности, когда предметы их попечений еще не существовали? Были ли ангелы созданы до начала времен? Вероятно, были, так как они восхваляют Всевышнего, и если бы Бог их создал в какое-либо определенное время, то оставался бы без поклонения всю предшествующую вечность.

7. Далее говорится: "Пока будет существовать этот тесный союз души и тела .", значит, будет такое время, когда союз этот существовать не будет? Это положение противоречит тому, которое из этого соединения делает необходимое назначение души. Еще говорится: "Мысли возникают в душе посредством чувств, из сравнения внешних предметов". Это философское учение верно только отчасти, но не абсолютно. По мнению ученого-богослова, получение идей из чувственных впечатлений составляет условие, необходимо связанное с природою души; однако он забывает о врожденных идеях, о высших способностях, о том иногда особенном наитии, которое дитя имеет со дня своего рождения, без всякого учения или наставления. Посредством каких чувств молодые пастухи, природные математики, удивлявшие ученых, получали способность почти мгновенного решения самых сложных задач? То же можно сказать о многих скороспелых музыкантах, художниках и лингвистах.

Занятия ангелов являются не следствием выводов и заключений разума; они знают, потому что они — ангелы и не имеют надобности учиться; Бог их создал таковыми: душа же должна учиться. Если душа получает идеи посредством телесных органов, какие мысли может получить душа ребенка, умершего через несколько дней после рождения, если предположить, по учению Церкви, что она не возродится?

8. Здесь возникает жизненный вопрос: приобретает ли душа идеи и знания после смерти тела?

Если она, отделившись от тела, не может приобрести ничего больше, то душа ребенка, дикаря, кретина, идиота останется навсегда такою, какою она была в момент смерти: она обречена на вечное ничтожество. Если же она приобретает новые познания после настоящей жизни, значит, она может совершенствоваться. Без будущего прогресса души приходишь к бессмысленным выводам; с прогрессом же — к отрицанию всех догматов, основанных на конечном ее состоянии, на неизменности ее судьбы, вечности мучений и т. д. Если же она совершенствуется, то где же конец ее совершенствованию? Нет никакого основания думать, чтобы душа не могла достичь положения ангелов или чистых Духов. Если же она может этого достичь, то не было надобности создавать привилегированных Духов, избавленных от всякого труда и пользующихся вечным блаженством, не делая ничего для его достижения, тогда как другие, менее счастливые, достигают вечного блаженства только после долгих и тяжелых страданий и испытаний. Конечно, Бог это сделает; но если предполагать бесконечное совершенство, без которого нет Бога, то нужно предположить и то, что Он не делает ничего бесполезного и ничего такого, что не оправдывало бы Его высшей справедливости и доброты.

9. "Так как величие и блеск царей зависят от количества их подданных слуг и царедворцев, то что же может дать нам большее понятие о величии Царя Царей, как не великое множество ангелов, населяющих небо и землю, моря и бездны, и достоинство тех, кто находится постоянно коленопреклоненным пред Его престолом?"

Не унижает ли Божественное достоинство это сравнение славы Бога с пышностью царей на земле? Мысль эта, внедренная в невежественные массы, искажает понятие, которое они должны иметь о настоящем величии Бога: он — Бог, а Его приравнивают к мизерным размерам человечества, предполагают в нем потребность иметь миллионы обожателей и поклонников, вечно распростертых ниц перед Ним. Это значит приписывать Ему все слабости деспотических и гордых властителей Востока. Что возвеличивает государя действительно великого? Неужели количество и блеск его придворных? Нет. Его доброта, его справедливость и заслуженное название отца своего народа. Спрашивают, что лучше может дать нам понятие о величии Бога, как не множество ангелов, составляющих Его свиту? — Да, действительно, есть нечто лучшее — это представление Бога, одинаково милосердного, благого и справедливого ко всем своим творениям, а не мстительного, гневного, неумолимого, пристрастного, создавшего для Своей собственной славы привилегированные существа. Он сотворил их для вечного блаженства и одарил всеми благами, тогда как других он заставляет с трудом добиваться счастия и вечными карами искупать минуту заблуждения.