Наши предки любили читать книжную премудрость не только для себя, а и вслух, для других.

Сравним этот высокий уровень культуры Киевского государства с современным ему состоянием культуры и просвещения в Западной Ев­ропе.

Западноевропейские герцоги и императоры не заботились о насаж­дении школы, о развитии просвещения. Император Конрад II (на­чало XI в.) был неграмотным. Грамотные среди рыцарей встречались редко. Католическая церковь препятствовала распространению грамот­ности среди народа. Она боялась, что чтение даже религиозных книг может развить «свободомыслие», рост числа «еретиков». В средневековой Европе книга для людей, не принадлежавших к духовенству, стала за­претной вещью.

Уровень культуры Киевской Руси был выше уровня крупнейших государств Европы. Русь в то время в героической борьбе остановила степняков-печенегов и половцев и защитила от них Западную Европу «В докиевской и в Киевской Руси великорус, украинец и белорус ясно видят корни, откуда пошел их народ с присущим всем трем ветвям Руси благородными свойствами: умом, самоотверженностью, широким размахом натуры. Только такой народ мог освоить неизмеримые пространств, на двух материках и в постоянных встречах с народами нерусскими находить с ними общий дружественный язык. Блестящая и глубокая культура Киевской Руси есть итог многовековой жизни великого и творческого рода», писал акад. Б. Д. Греков

.

ОБУЧЕНИЕ НА РУСИ В XIII—ХVвв.

Культура и просвещение на Руси в XIII—XVвв. Развитие культуры, так высоко стоявшей в Киевском государстве, в XIII—XV вв. в ряде княжеств Руси несколько затормозилось, вследствие падения политиче­ской роли Киева после взятия его татарами, нараставшей феодальной] раздробленности русских земель и покорения монголо-татарами многих русских княжеств. Горели города и села. Монастыри, служившие культурными центрами, местом переписки и хранения книг, выполняя в то' время роль крепостей, подвергались осаде, пожарам, разрушению. Куль­турные ценности уничтожались.

Однако даже в этих тяжелых условиях русская культура продолжала развиваться, в особенности в тех княжествах, которые или вовсе не подвергались татарскому нашествию или были разорены сравнительно не очень сильно. Такой прежде всего была обширная и богатая Новго­родская земля. Сравнительно мало были разорены Тверское и Владимир­ское княжества и начавшее постепенно крепнуть и возвышаться Москов­ское княжество.

В этих княжествах татарское иго очень рано вызвало отпор народных масс, отразившийся и в народном творчестве. Народ сложил целый ряд рассказов и повестей о разорении русских земель. Эти произведения при­зывали к объединению земель для борьбы со страшным врагом.

Особой популярностью пользовалось написанное в начале XIV в. на основе устного творчества замечательное по силе патриотического чув­ства «Житие Александра Невского», прославлявшее героическую борьбу русского народа со всеми теми, кто хотел посягнуть на Русскую землю.

На устном народном творчестве, на летописях и книгах, содержащих это творчество, воспитывались те люди, которые бились затем за низвер­жение монголо-татарского ига на Куликовом поле и в других местах страны.

Новгород был экономически сильным и политически самостоятель­ным торговым городом-государством. В этом северном русском центре торговли и просвещения письменное дело было широко развито. В городе насчитывалось большое количество «книжных писцов». Это были не толь­ ко представители духовенства, но и светские люди, которых, например, в половине XIV в. новгородский архиепископ нанимал для переписыва­ния книг.

Профессия «книжников» была зарегистрирована в писцовых книгах как одна из многочисленных профессий новгородских ремесленников. Профессиональную подготовку эти «книжники» получали, как правило, в своих семьях. Обучали их отцы — профессиональные писцы; изредка в такую семью «на ученье» допускались за плату и посторонние. Книги, переписанные писцами, находили себе сбыт не только в богатых боярских домах, но и у простого люда, в селах и деревнях Новгородской земли. Это говорит о широком распространении, грамотности. Новгородские и псковские писцы любили делать всяческие приписки от себя к тексту. Эти приписки и свидетельствуют о том, что писцы XIV в. были хорошо знакомы с былинами Киевского цикла, знали «Слово о полку Игореве». Многочисленные бытовые сцены новгородских и псковских памятников живописи говорят о том, что книга была распространена в быту. Многие ремесленники ставили свои подписи на тех предметах, которые они из­готовляли в своих мастерских.

Археологические раскопки, предпринятые Академией Наук СССР в г. Новгороде, обнаружили в 1951—1953 гг. большое количество написан­ных на бересте грамот, писем и других письменных источников, относя­щихся к XII—XVI вв. Большинство из найденных грамот — это частная переписка рядовых новгородских граждан. Письма процарапаны костяной острой палочкой — «писалом» на бересте. Письма эти с очевидностью свидетельствуют о значительном распространении грамотности не только в городах, но и в селениях Новгородской земли и притом не только среди мужчин, но и среди женщин.

До нашего времени дошли рукописи наиболее древних азбуковников, словарей энциклопедического типа, составленных в Новгороде в XV в. Один из них содержит толкование 350 «неудобьпознаваемых» встречаю­щихся в писаниях слов, взятых с греческого, болгарского и других язы­ков. Эти новгородские словари дают основание полагать, что имелось значительное число читателей, нуждавшихся в подобного рода справоч­никах при самостоятельном чтении книг.

Характерной чертой этих «еретиков» была высокая грамотность и начитанность. В довольно значительной литературе новгородских «ере­тиков» было много книг по астрономии, естествознанию, по философско-метафизическим вопросам и т. п.

В годы наибольшего развития еретических учений в Новгород был назначен архиепископом Геннадий. Его послание (конец XV в.) к мо­сковскому митрополиту ставит вопрос о необходимости открытия школ. В этом письме, написанном около 1500 г., Геннадий указывает на недос­таток грамотных людей, которых можно было бы сделать священниками. Он красочно рисует, как к нему являются претенденты на место священника и он, архиепископ, начинает испытывать пришедшего в грамотности: «Яз велю ему апостол дати чести, и он не умеет ни студити, и ему велю псалтырь дати, и он и по тому едва бредет». Убедившись в почти полной неграмотности таких «претендентов», архиепископ отказывает рукоположить их в священники, а они в свое оправдание лгут («извет творят»), заявляя: «земля, господине, такова, не можем добыта, кто бы горазд грамоте».

В училищах, которые рекомендовал открывать архиепископ Геннадий, нужно было, по его мнению, сначала обучить азбуке-границе (так называлось нравоучительное стихотворение, каждый стих которого начинался с очередной буквы славянской азбуки), затем чтению «подтительных слов» (т. е. слов, написанных сокращенно, со значком, указывающим на сокращение некоторых букв в середине слова); далее следовало чтение псалтыри (собрания псалмов). Только после этого, по мнения Геннадия, можно было переходить к чтению других книг. Сам Геннадий при своем архиепископском доме организовал школу.