Все тот же исследователь, выделяет три причины необходимости полного смещения додемократической политической элиты:

новая политическая элита символизирует разрыв со старой системой. Не приводя конкретные процентное данные, сошлемся на исследование Д. Лейн, опубликованное в журнале «Социс» № 4 за 1996 г . (стр. 30-40). Автор занимался проблематикой правительств Горбачева и Ельцина; вывод – второе несколько моложе, но уровень разобщенности, происхождение, образование, путь в элиту – все примерно одинаково. Различие только одно: правительство Горбачева во всем обвиняет растлевающее влияние Запада, а у элиты времен Ельцина виновато правительство и президент;

это обеспечивает состязание партий: ни одна из них не имеет ощутимых организационных преимуществ. Комментарии излишни;

предотвращение сговора между администрацией и отдельными политическими партиями, подрывающего демократию.

Вывод очевиден: в России еще не устоялась четкая система управления, хотя сдвиги и произошли. Для создания устойчивой государственной машины необходимо прошествие определенного количества времени, которое нужно как стране, чтобы оправиться и поменять привычки, так и элитным группам, чтобы на смену старой пришла совсем новая элита.

Касаясь проблемы открытости современного правящего класса, нужно признать, что определенный прогресс в этом отношении есть – взять хотя бы приход никому не известного Путина к власти. Однако циркуляция элит еще слишком быстрая – многократная смена кабинета министров, генералов ведет к разорению общества и резко снижает эффективность принимаемых решений. Когда смена власти происходит так быстро, следующая элита, не успев исправить ошибки предыдущей, делает свои, а вся тяжесть ложится на массы. Политические деятели, зная, что век их на высоком посту недолог, довольствуются мгновенными улучшениями благосостояния общества, которые, как выясняется позже, не что иное как затишье перед бурей.

Нельзя построить завод и тут же его закрыть – мы не оправдаем затрат. То же самое происходит и в верхах – не успев покрыть постоянные издержки, мы меняем курс и закрываем производство, поэтому расходы велики, а прибыли не видно.

Действует все то же правило «золотой середины»: нельзя ни затягивать правление одного человека, ни слишком торопить события. Но Россия не любит компромиссов, она живет крайностями.

Переход к рыночной экономике ознаменовался в России еще одной особенностью: возрастанием роли экономических благ как в жизни общества в целом, так и индивида в частности. Другими словами, экономические отношения перестали быть тайной за семью печатями, и стремление к обогащению теперь считается нормальным человеческим желанием, а не запретной страстью. Представители власти – тоже люди, поэтому подобные «слабости» им не чужды. Иногда, в крайних случаях, обеспеченность политика даже является единственным оружием в борьбе за президентское кресло – вспомним миллионера Брынцалова.

Поэтому с началом «рыночной эпохи» в России начался процесс явного, иногда показного обогащения правящего класса. Как отмечают исследователи, Горбачев и его команда «сначала «в глубине души», а затем все более открыто эта часть номенклатуры стремилась «обменять власть на собст венность» с тем, чтобы овладев ею, закрепиться у власти, не потерять ее в новых условиях».11 Не случайно в современных условиях собственность играет огромную роль в политической жизни: бывшие политические лидеры в переходной ситуации оказались «в нужное время в нужном месте»: кто у нефтяной вышки, кто у газовой трубы, кто у кресла управляющего приватизированным предприятием. Л. В. Рывкина выделяет три способа обогащения правящих в тогдашних условиях:

присвоение материально-технической базы. государственных предприятий под видом создания здесь частных фирм;

волевая экономическая политика в интересах одной группы;

снятие с себя обязательств перед населением – провал социальных программ.

Старая элита, стремясь обезопаситься от вхождения в ее состав «не своих» (а практика непотизма в России широко распространена во всех слоях), создала искусственный барьер: обладание определенными материальными активами. Этот имущественный ценз не официален, но в его существовании сомневаться наивно. Люди, провозгласившие демократию, нарушили ее первыми, следуя естественному человеческому желанию не терять, а только приобретать. Именно поэтому известный социолог Р. Михельс отрицал возможность построения демократии где бы то ни было. Особенность России, о которой мы уже говорили, – огромная имущественная дистанция между высшим и низшим слоем общества, но стоит отметить и большую разницу в доходах между различными социальными стратами. Очевидно, что единожды вкусив сладкий плод обеспеченности и власти, люди стремятся закрепить свои позиции в правящем классе, таким образом нарушая основной принцип демократии. Существует огромная для них опасность не быть переизбранными на следующий срок, в силу которой они препятствуют функционированию демократических механизмов. Этой тенденции может противостоять общество, где разница между благосостоянием классов не так велика, но в современных российских условиях такие процессы контролировать практически не представляется возможным.

Под угрозой и гражданское общество. Во-первых, оно основано на рациональном поведении людей, а это утопия. «Любые отношения между людьми, отношения по управлению тоже. никогда не могут быть чисто рациональными, только служебными, исключительно официальными».12 Человек – это сплав высоких чувств и низких страстей, поэтому доктрина, исключающая одну из этих составляющих, не является приемлемой, А во-вторых, в гражданском обществе элита тускнеет, передавая часть своих полномочий гражданам. Никакое должностное лицо добровольно не откажется от власти. Мы уже замечали, что на протяжении тысячелетий ведется борьба между законом и личностью на его защите. И уступить пальму первенства в этом споре личность не согласна, иначе это давно уже было бы сделано.

Власть и собственность, не могут друг без друга, это очевидно из истории. «Власть всегда тесно связана с собственностью. Если собственность представляет собой право распоряжаться принадлежащими собственнику предметами, то власть – это способность и возможность оказывать решающее воздействие на практическую деятельность других людей. Тот, кто обладает властью, может в конечном итоге распоряжаться собственностью, в том числе и чужой».13 Эта деятельность широко практикуется в России: как показывают исследования, большинство людей, имеющих непосредственное отношение к власти, либо занимается бизнесом, либо взимают с него обильную дань, которая часто становится основным источником их дохода.14

Таким образом, в состав отечественной правящей элиты входят два подкласса:

политики, занимающие места в высших и средних эшелонах власти на двух ее уровнях: федеральном и региональном;

субъекты экономики: собственники, совладельцы, руководители, члены правлений и другие ответственные работники новых крупных экономических организаций.