Особенно сложно испытать чувство сопричастности к другим, если последние кажутся непонятными и пугающими. Поэтому люди, воспитанные в сравнительно гомогенных странах, теряют чувство сопричастности и, напротив, испытывают опасение за свои демократические права и права человека, если сталкиваются с резким ростом в своей среде числа лиц другого этнического или расового происхождения. Эта проблема, которая не снималась с повестки дня политической жизни Соединенных Штатов с момента их образования и явилась точкой роста их демократического потенциала, на сегодня встала и перед европейскими демократиями (в результате роста иммиграции и, как следствие этого, этнодемографических перемен). Весьма вероятно, что в дальнейшем эта проблема приобретет там еще большую остроту. Более того, она может превратиться в центральную проблему демократических государств следующего столетия.

В этой связи встает вопрос: можно ли, и если можно, то как способствовать развитию чувства сопричастности у граждан? Решающая роль в этой области принадлежит учебным заведениям и средствам массовой информации. Но, хотя мы и призываем уделять больше внимания этой проблеме, ответа на вопрос, каким образом она может быть разрешена, у нас пока нет. Если конфликты на этнической и расовой почве будут учащаться и разрастаться (что сегодня представляется весьма вероятным) как в странах с традиционными демократическими режимами, так и в новообразованных демократических государствах, этот вопрос станет одним из наиболее острых и потребует немедленных действий.

На этой ноте я хотел бы закончить. Мои рассуждения здесь не следует рассматривать как четко сформулированные предложения: я слишком хорошо понимаю, что они требуют дополнительной проверки и разработки. Без сомнения, есть и другие подходы к описанной проблематике, многие из которых могут оказаться более эффективными, чем те, которые я коротко описал здесь. Моей задачей было не дать рецепт разрешения проблемы гражданской компетентности, а скорее заострить эту проблему как требующую смелого научного подхода и практических экспериментов на уровне государственных институтов.

Список литературы

1. Мои соображения по этому поводу изложены в работе "Democracy and Its Critics" (New Haven: Yale University Press, 1989).

2. Понятия "интересы" и "блага" можно разграничить, но в этой работе я этого делать не буду.

3. Эти вопросы подробно рассмотрены в моей работе "Dilemmas of Pluralist Democracy: The Public Good of Which Public?" in Peter Koslowski, ed., Individual Liberty and Democratic Decision-making (Tubingen: J.C.B. Mohr, 1987).

4. Мне кажется, что данная проблема искусственно усложнена. Традиционным разрешением ее в демократических странах всегда служил принцип власти большинства. Значение принципа "власть большинства" совершенно не ясно; существует множество его противоречивых интерпретаций, и наиболее демократические страны модифицировали этот принцип на практике применительно, скорее, к процессам, направленным на достижение согласия, чем к принципу власти большинства.

5. См., например, Jose Ortega y Gassette, The Revolt of the Masses (London: Allen and Unwin, 1961 [1930]).

6. См., например, Sydney Verba, Norman H. Nie, and Jae-on Kim, Participation and Political Equality: A Seven-Nation Comparison (Cambridge: Cambridge University Press, 1978), Table 3.2, "Political Participation in Seven Countries", 58-59.

7. Я не могу найти эмпирического описания, которое подходило бы для институтов и процессов в демократических странах в целом. Давая это краткое и безусловно неполное описание, я использовал обстоятельный анализ ряда соответствующих аспектов электорального поведения в Соединенных Штатах Вениамина Пейджа (Benjamin I. Page): Choices and Echoes in Presidential Elections: Rational Man and Electoral Democracy (Chicago: University of Chicago Press, 1978); и широкий сравнительный анализ Алана Вэра (Alan Ware) Citizens, Parties, and the State: A Reappraisal (Princeton: Princeton University Press, 1987).

8. Ian Budge и Richard I. Hofferbert совместно с Hans-Dieter Klingemann, Francois Petry, Torbjorn Bergman, Hans Keman и Kaare Strom только что завершили систематическое изучение партийных мандатов и правительственных действий в 13 демократических государствах послевоенного периода; предварительный неопубликованный результат этого исследования был любезно предоставлен мне авторами для изучения. Из их анализа предвыборных программ всех партий, влиявших на формирование правительств в этих 13 странах в послевоенный период, следует, что, придя к власти, партии обычно выполняют свои предвыборные обязательства. John D. Huber и G. Bingham Powell, Jr. находят значительное соответствие между предпочтениями граждан на выборах и объявленной позицией правительственных партий и влиятельных коалиций в 38 правительствах в 12 странах в конце 70-х - начале 80-х годов. Однако, в многопартийных системах, где равновесие между местами в парламенте и количеством поданных голосов весьма значительно, это соотношение выражено ярче, чем в системах с мажоритарным контролем, в которых обычно выигрывает одна партия или партийная коалиция (напр., Австралия. "Bringing About Correspondence Between Citizens and Policy-Makers: A Test of Two Visions of Liberal Democracy" (Доклад представлен в 1992 году на ежегодном заседании Мидвестской ассоциации общественных наук, Чикаго, Иллинойс, апрель, 1992)).

9. Вопросы, рассмотренные в этой главе, подробно изложены в моей работе Dilemmas of Pluralist Democracy (New Haven: Yale University Press, 1982), 143-48.

10. О падении роли политических партий и усилении роли "политического предпринимательства" в Соединенных Штатах написано много работ. Среди них Alan Ehrenhalt, The United States of Ambition: Politicians, Power, and the Pursuit of Office (New York: Times Books, 1991). Странно, но факт: в ходе выборов в конгресс при выборе между кандидатами с хорошо известным политическим прошлым и неизвестным кандидатом чаще выбирают первого.

11. Эту задачу мог бы решить рынок, но для более чистого анализа давайте предположим, что рынок не обеспечивает адекватного решения.

12. В работе "Citizen Juries as a Basic Democratic Reform" (предоставленной для конференции "Конкурирующие теории постлиберальной демократии", University of Texas at Austin, 8-10 February 1991). Нэд Кросби (Ned Crosby) указывает на то, что "идея, очень близкая к идее "гражданских жюри", была высказана Питером Диенэлем (Peter Dienel) в 1969 году." "В 1970 году, когда я писал свою работу, в которой предполагал, что "возрождение этого древнего демократического института (отбора представителей по жребию) для работы в качестве консультативного органа при избранных представителях гигантской полиархии - мэрах крупных городов, губернаторах штатов, сенаторах и даже президенте", я еще не был знаком с работами Диенэля After the Revolution? (New Haven: Yale University Press, 1970), 149; или в 1985 г., когда я продолжал разработку этого тезиса, где данная ассамблея называлась "minipopulus".