С возглавлением МИДа Евгением Примаковым начинается новая линия этого ведомства в Приднестровском конфликте. Именно с его именем связывают появление в Меморандуме об основах взаимоотношений между Республикой Молдова и Приднестровьем от 8 мая 1997 года пункта 3, согласно которому «Приднестровье имеет право самостоятельно устанавливать и поддерживать международные контакты в экономической, научно-технической и культурной областях, а в других областях- по согласованию сторон», что интерпретируется в ПМР как важный рубеж в признании своей государственности, сначала де-факто. Считается, что с подачи Примакова появился термин «общее государство», который стал зацепкой именно для приднестровской стороны – его можно сколь угодно широко интерпретировать. Евгений Примаков является также инициатором идеи подключения Украины к переговорного процесса и привлечения ее в качестве государства-гаранта. При всей ее противоречивости, она находилась в русле интересов ПМР, была еще одой «зацепкой» для Приднестровья, препятствием для сдачи Приднестровья, особенно в контексте противоречивой и непоследовательной политики России. Линия МИД при преемнике Примакова Игоре Иванове характеризуется как выжидательная – раз в полгода в Приднестровье приходят просьбы «согласовать график вывода войск и вооружений», однако никаких реальных шагов к этому не предпринимается.

10 декабря 1998 года, Комитет ГД по делам СНГ принял решение рекомендовать Госдуме принять представленный группой депутатов проект постановления «О ходе выполнения Меморандума об основах нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем и о рекомендации по заключению договора об основах межгосударственных отношений, о дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Приднестровской Молдавской Республикой», т. е. о признании ПМР де-юре. Однако дальнейшее прохождение этого проекта было заблокировано руководством Госдумы.

Надежда на улучшение отношений с Молдовой оказалась проигрышной – республика приняла активное участие в создании антироссийского блока ГУУАМ, а молдавские коммунисты не смогли остановить процесс тотальной дерусификации в республике (это при том, что 30% населения Молдовы – не молдаване, а, как правило, русскоязычные). Непоследовательность по отношению к Приднестровью привела к укреплению позиций Украины в регионе. Например, на празднование десятилетия ПМР в сентябре 2000 года приглашена делегация УНА_УНСО, где члены этой организации будут награждены медалями за оборону ПМР.

Однако можно предположить, что Россия не заинтересована в прохождении ПМР пути от квазигосударства до реального признанного государства. В результате недавнего референдума в Черногории появилось новое государство, ставшее членом ООН. Грядет голосование и в Косово, после которого может образоваться еще одно признанное государство на Балканах.

В 90-е годы федерация дробилась по линии союзных республик. Сегодня процесс продолжается на другом уровне – отделение от государства автономий. Речь идёт о Косове и Метохии. Это очень опасно для России, как, впрочем, и для Македонии, и Сербии. В вопросе Косова и Метохии российские интересы имеют двойственный характер. Предоставление Косову независимости при одновременном признании КиМ «особым случаем», на чём настаивают сегодня европейские структуры и США, не позволит поднимать вопрос о признании независимости самопровозглашённых республик на постсоветском и постюгославском пространстве. Если же добиться, чтобы Косово стало универсальным случаем международного права, то можно будет решать вопросы статуса Приднестровья, Южной Осетии, Нагорного Карабаха, Республики Сербской и т.д. Но одновременно возрастает опасность попытки отделения от РФ отдельных частей территорий.

Сегодня у сербов присутствует страх от того, что Россия будет торговаться: «за Косово – Южная Осетия и Абхазия». Но сербы нам напоминают, что в случае осетин и абхазцев речь идёт об исконных народах на этой территории, а в случае с Косовом, по их мнению, ситуация иная: албанцы «узурпировали сербскую землю». По их мнению, Косово и Метохия может быть сравнима лишь с Суздалем, Владимиром, Псковом, Москвой, Новгородом.

И все же при благоприятном разрешении косовская модель может оказаться весьма перспективной для стран, в которых развиваются «центробежные тенденции», где, в отличие от ПМР, центром выступит уже Россия. Правовой прецедент весьма важен в вопросе определения правового статуса квазигосударства – а квазигосударственность сейчас является актуальной геополитической проблемой для России.

Заключение

Приднестровье – уникальное русско-культурное квазигосударство. Несмотря на то, что русские являются в Приднестровье второй по численности этнической группой, данный регион был и остаётся российско-ориентированным. Здесь на протяжение 200 лет усилиями России – СССР формировался «форпост империи». Сегодня руководство Российской Федерации должно учитывать, что практически при любом развитии событий пророссийское квазигосударство невозможно вписать ни в какое региональное устройство без участия России. Эта русская республика (и в этом смысле она обречена) на протяжении 15 лет была и остаётся источником политической нестабильности и поводом для вооружённого противостояния. Отказываясь от своей исторической ответственности, Россия тем самым обрекает данное государственное образование и людей проживающих в нём на крайне непредсказуемое существование.

Военные столкновения начала 90-х имели под собой культурные (сегодня в Приднестровье любят говорить – «цивилизационные») противоречия. Вопрос о международном признании ПМР для России не является первостепенным. Для Москвы необходимы: внешнеполитическая стратегия и культурное самоопределение в отношении этого региона (и автоматически ряда других подобных регионов). Ведь культуре признание не нужно. С ней можно бороться только одним способом – тотально изменить этнический состав, например депортировать всё население, как это делал Сталин и как это происходит сегодня с сербами в Косово под «покровительством» сил КФОР.

Приднестровье является важным военно-стратегическим плацдармом России, обеспечивающим ей влияние в Юго-Восточной части Европы и на Балканах. Поэтому вопрос сохранения российского военного присутствия в ПМР как никогда актуален, особенно после ослабления российского военного присутствия в Крыму.

Следует помнить, что русская культура и российское присутствие в Приднестровье имеют глубокие исторические корни. В течение XVIII века именно на эти земли переселялась духовная и культурная элита Русской Православной Церкви, укрывавшаяся от гонений в послепетровскую эпоху и секуляризаторскую политику второй половины XVIII века. Выдающийся богослов той эпохи Паисий Величковский основал на этой территории сеть монастырей и духовных школ, внесших колоссальный вклад в «культурную колонизацию» этого края, а на втором шаге, вызвал новый духовный подъём XIX века в самой России.

Состояние «квазигосударственности», в котором оказалось Приднестровье сегодня, не может не сказаться негативно на экономическом, культурном, политическом состоянии региона. Очевидно, что Приднестровская Молдавская Республика обладает всеми чертами квазигосударства. Эти черты выражаются в ярко выраженной центробежной тенденции, наличии территориальной целостности, отсутствии правового статуса самостоятельного государства, наличии харизматичного лидера. В экономическом плане ПМР также соответствует критериям выраженной сельскохозяйственной направленности в экономике, индустриальной отсталости и активной эксплуатации наследия «имперского» прошлого (что подтверждает, например, кризисная ситуация в энергетике ПМР), хотя, по сравнению с РМ Приднестровье и обладает более развитым индустриальным потенциалом. Нетипичными для квазигосударственного состояния можно считать отсутствие этнической целостности ПМР, выраженную ориентацию на соблюдение прав всех национальных меньшинств и общее стремление к решению проблемы признания исключительно в рамках норм международного права.