За два года, последовавшие за созданием «Королевы Мэб», Шелли прошел значительный путь как мыслитель и философ. На развитие философских взглядов Шелли оказали значительное влияние элементы идеализма платоновского толка, значение которых в переломные 1814—1816 гг. возрастает.

В эти годы Шелли говорит о решающем влиянии духовной деятельности, о том, что нельзя противопоставлять материю и дух, ибо материя духовна, а дух материален.

В 1813—1815 гг. Шелли пишет ряд трактатов: «Опровержение деизма», «О христианстве», «О любви», «О будущем состоянии», «О жизни», «О нравах». Эти сочинения показывают, что последовательной системы философских идей у Шелли не было, но демонстрируют, насколько сильны в творчестве Шелли веяния идеализма.

Шелли не приемлет и осуждает христианство, видит в нем религию лицемерную, враждебную счастью и свободе, с другой стороны, отрицая божественность Христа, высоко оценивает его моральное учение и сравнивает умение прощать и любить врагов своих с сократовским. По мнению Шелли, Христос не был христианином в современном, т. е. искаженном, значении слова; Бога Шелли считал лишь вездесущей вдохновляющей людские души силой.

Шелли не раз сомневался в бессмертии души, с другой — не соглашался верить, что человек с его высокими помыслами рождается лишь для того, чтобы умереть. Выхода из этих противоречий Шелли не указывает; он ограничивается фаустовским страданием от неизбежности сомнения и незнания.

Итоги философских размышлений Шелли подведены в трактате «О жизни». Он выдвигает принципы интеллектуальной философии, которая утверждает абсолютное единство идеального и материального и невозможность для материального существовать вне восприятия.

Одно из важнейших философских положений Шелли заключено в трактате «О любви». Воплощая моральные концепции Шелли, этот трактат передает как бы сердцевину мироощущения поэта. Главная его идея заключается в том, что любовь подразумевает абсолютное понимание и сопереживание, абсолютную общность; все это любящие распространяют и на всех окружающих, в которых они ищут такого же сочувствия и единства эмоций. Любовь оказывается основой общения между людьми, основой их личного и социального существования, всеобъемлющим чувством, связывающим человека с мировым целым.

Посредником между Шелли и современным ему идеализмом служил Платон. Поэт изучал его еще с университетских времен, бесконечно чтил как философа и художника и не раз переводил. Влияние, оказанное на Шелли Платоном, сочеталось с влиянием идей скептицизма и агностицизма. Мировоззрение Шелли нельзя, разумеется, свести к платонизму, но нельзя вместе с тем отрицать воздействия на него общей системы взглядов греческого философа, созданных им поэтических образов, его представления о земной жизни как отблеске потустороннего, вечного, недосягаемо совершенного мира идей. Для Шелли платонизм есть сокровищница концепций. Он использует в эстетике те идеальные представления, на которые Платон опирался в своей теории познания. Зло для него есть поверхностный изъян, который не может распространяться на вечное.

С Платоном Шелли связывает вера в возможность совершенствования людей и мира, вера в конечную победу добра над злом, в противоречие между необходимостью, сковывающей развитие внешнего мира, и свободой мира внутреннего. Вопрос о платонизме Шелли существен при рассмотрении философских стихотворений, написанных в 1816 г.

Стихотворение «Гимн интеллектуальной красоте», в характерной романтической манере сочетает отвлеченную философичность с личным признанием. Это не только рассуждение о той возвышенной красоте, которая для Шелли есть, в духе учения Платона, некая одушевляющая вечная сила, стоящая за миром видимых явлений, но и взволнованный рассказ о том, как впервые это прекрасное явление посетило его на пороге юности. Интеллектуальная красота—понятие духовное, идеальное: это невидимая сила, и на людей снисходит только тень ее, которая, подобно облакам или воспоминаниям о музыке, посещает их и вскоре ускользает. Шелли взывает к духу Красоты и скорбит о том, что он покинул мир, оставив людям страх, уныние, отчаяние. По-платоновски звучит мысль Шелли, что беспокойный сон жизни становится истинным и благотворным, только если на него падает отблеск незримого духа прекрасного; без него нас покидают Любовь, Надежда и Самоуважение; с ним мы обретаем всемогущество и бессмертие. Явившись к герою стихотворения в ответ на его лихорадочные поиски истины, дух красоты вызвал восторг отрока; он посвятил себя служению ей, ибо твердо верил, что только она может освободить мир от мрачного рабства.

Красота как начало, ведущее к мудрости и гуманности, вряд ли может считаться платоновской идеей, но представление о красоте как начале, одушевляющем видимый мир, идет если не от самого Платона, то от его позднейших истолкователей. Для Шелли подлинная реальность не материальна, а духовна. У Шелли красота носит чисто духовный характер. В «Гимне» конечная духовность вселенной, в которую Шелли неизменно верил, проявляется в красоте. Слова о любви к человечеству, завершающие гимн, также идут от Платона; в его «Пире» Сократ приводит слова Диотимы, согласно которым любовь есть желание красоты и добра, выводящее любящих за пределы чувства друг к другу и распространяющееся на все остальное человечество. «Гимн интеллектуальной красоте» может считаться платоническим главным образом потому, что в нем красота идеальная, красота ума и души возвышается по сравнению с красотой физической.

Глава 5. Идеальный мир «Освобожденного Прометея»

Лирическая драма «Освобожденный Прометей» написана Шелли в 1820 году по мотивам «Прикованного Прометея» Эсхила. Шелли выбрал для своей драмы героя древнего мифа и античной трагедии, жившего в памяти многих поколений, чуждого ограничений во времени и пространстве и не раз привлекавшего внимание поэтов, художников и музыкантов.

Прометей - бунтарь, бросающий вызов и тирании Зевса, и слабодушию всего человеческого рода, которое оказывается опорой деспотизма. В отличие от трагедии Эсхила, послужившей образцом для Шелли, гнет осмыслен не как проклятие, а как расплата людей за собственный страх перед бытием, который повелевает им отдать предпочтение несвободе, заглушив в себе творческий порыв. Прометей, не принявший насилия над своей свободой, по характеристике поэта, «представляет собой образ высочайшего нравственного и духовного совершенства».

Отвергая всевластие Зевса, Прометей у Шелли ополчается и против человечества. Охваченный жаждой возмездия за его слабости и грехи, герой должен сам пережить духовный катарсис, исцелившись от ненависти. Лишь тогда исполнится его мечта о сообществе людей, которые более не знают эгоцентричности, покорности угнетению и жажды компромисса.

Человеческому роду уготована вечная весна, однако для этого необходимо, чтобы своим верховным божеством люди признали любовь, покончив с духовным рабством, вызывающим горечь и презрение у титана, похитившего огонь.

Бунт Прометея, наделенного истинной мощью духа, которая позволила ему выдержать все испытания, ниспосланные Зевсом (орел, терзающий прикованного к скале героя, фурии с железными крыльями, испепеляющая молния), носит, однако, трагический и обреченный характер. Им движет лишь мысль о противоборстве, оправдывающем и насилие, и зло, так как нет иного способа воздействовать на косную и трусливую человеческую природу. Низвергая тирана, Прометей отчасти уподобляется ему в своих усилиях радикально переменить порядок вещей.