Важной помощью стал мировой экономический кризис, ударивший особенно сильно по Германии, т.к. краткосрочные займы отозваны, резкое падение мировой торговли не позволили компенсировать потери за счет экспорта – цепная реакция. Чувство уныния охватило немцев. Как ни кто другой, Гитлер чувствовал эти страхи и сумел сконцентрировать внимание на себе, сумел личным устремлением масс придать характер политического выбора. Его программа была антикапиталистической и антипролетарской, реставрационной и революционной, тоска по старому и картины нового.

Ставя себя вне границ системы, Гитлер утверждал свою непричастность к бедствиям и обосновывал этим свой приговор системе.

Лозунги «третьих ценностей (тяга к утопии, сверхличностным целям, тоска по вождям воплощения ясности), а не туманные экономические обещания, и оправдавшая себя сеть парторганизации, не сдерживающие рамки для одного класса, притягивали разных людей. Самый заметный успех был у молодежи, жажда деятельности и самовыражения которой не могли реализоваться в кризисе. Гитлер полагался на «сверхличностный» мотив. Безграничная готовность к учебе у противников, отсутствие в борьбе за власть высокомерия, от-

мечали н.-с. от старых консерваторов. Но отсутствие четкой программы с контрастирующей энергией привело к затяжной недооценки.

Вознесенный на гребне волны ликованием, Гитлер, учуяв шанс стал готовиться, очищая партию от последних критиков и оппозиционеров. Отто Штрассер, его сторонники, упорно ставили под сомнение курс на легальность и отстаивали «тактику катастроф». Состоялся принципиальный разговор его с Гитлером. «Пока я руковожу национал-социалистской партией, она не станет дискуссионным клубом лишенных корней литераторов или салонных большевиков; она останется тем, чем является и сегодня: дисциплинированной организацией, созданной для борьбы за тонкое будущее Германии, к котором классовые понятия будут сокрушены». Выход О.Штрассера из игры покончил со спорами о социальных принципах в партии. Отголосками были кризиса были вложения в СА, а конец бунта означал конец независимости СД от ПО Гитлер сам занял пост высшего руководителя СА, а повседневным стал – Эр.Рем. Таким образом, он стал единственным повелителем движения. «Итак, я провозгласил теперь для себя и моих последователей в руководстве НСДАП право на политическую непогрешимость. Я надеюсь, что мир привыкнет к этому тек же быстро и без возражений, как он привык к праву Святого отца».43

После обоих, сравнительно легко преодоленных кризисов (лето 30г.), в партии не осталось ни какой власти кроме Гитлера. Он вырос в фигуру-символ, недосягаемую для оценок и критики.

День 14 сентября 30г. стал поворотным пунктом в истории Веймарской республики: одним махом НСДАП пробилась в преддверие власти (на выборах получила 18% голосов), что поставило ее на 2 место после СДПГ. Возникшие слухи о о нацистском путче привели к изъятию иностранного капитала и углублению экономического кризиса. В то же время общественность с явным интересом обернулась к новой партии.

Гитлер вопреки своим обещаниям побороть систему пытается завоевать Гинденбурга, т.к. статья 48-я сосредотачивает власть у президента. Воля президента, а не голоса на выборах решают притязания на пост канцлера, т.е. лейпцигская клятва Гитлера о легальности получила смысл о возможности с властью. Американским газетам он заявил, что НСДАП – это плотина на пути подвигающегося большевизма. Правые теперь уверяли друг друга, что Гитлер ,наконец, стоит на пути сотрудничества с государством. Не оставил он и своих притязаний на благосклонность предпринимателей, которые в общем еще проявляли сдержанность. С этих пор Гитлер говорил о своих экономических планах только неясными намеками. Вскоре Гитлер заявил: движение находится «в метре от цели».

Несомненно между НСДАП и некоторыми предпринимателями существовали связи, из которых извлекалась материальная выгода и увеличивался престиж. Но это использовалось в более крупных масштабах в партиях центра. А, была атмосфера благосклонности и даже симпатии, которые окружала наци. Промышленники не скрывали своей, пока пассивной, заинтересованности в том, чтобы Гитлер стал канцлером. Они не связывали с этим каких-то конкретных экономических ожиданий и до конца не избавились от недоверия к антибуржуазным лозунгам. Главная ответственность «всего капитала» за взлет НСДАП не в общих с ней целях и мрачном заговоре, а в антидемократическом климате, созданном или направленном на одоление системы. Они неверно оценили Гитлера, увидев только его манию порядка и культа авторитета.

Гитлер указывал на демократическое и политическое мышление и раздувал страх перед большевизмом – «речь идет уже о мировоззрение, которое вот-вот подчинит себе весь азиатский континент и постепенно оно расшатает весь мир и разрушит его».44 Материальная польза не оправдывала ожидания, но Гитлер наконец-то преодолел изоляцию.

Восхождение Гитлера – это результат не только виртуозной демагогии, ловкости и пыла, но и удачно складывающихся обстоятельств. Зима принесла новое обострение кризиса. Растущие неприятие республики происходило и от ее неспособности придать бедственному положению и призывам к жертвенности какой-либо высшей мысли. Весной истекал срок президентства и Гитлер, после колебаний решил баллотироваться. Накануне «Ангрифф» самоуверенно заявила: «Завтра Гитлер станет рейхспрезидентом», но Гинденбург одержал внушительную победу собрав 49,6%, а Гитлер 30,1%.Приход к власти отсрочивался.

1932г.были в целом временем ораторских триумфов Гитлера. Но одно только возбуждение, вызванное агитацией Гитлера, не привело бы его к власти, хотя выборы в лондтог Пруссии принесли 36,3% голосов. Уже тогда Геббельс прокомментировал результаты «Теперь должно что-то случиться. Мы должны прийти к власти в обозримом будущем. Иначе мы на побеждаемся на выборах до собственной гибели».45

Вскоре Гинденбург, не без угрызений совести подписал запрет, и входе полицейской акции частная армия Гитлера была распущена. Это был энергичный удар государства по национал-социалистам, это была демонстрация в целях самоутверждения. Гитлер же немедленно включил СА в ПО, сохранив отряды. Крайняя не популярность правительства вынуждала Гитлера к осторожности в переговорах, запрет снят, но проволочки создали впечатление, что «государство, потеряв уважение, буквально пало на колени перед надвигающейся новой властью».46 Тельман был прав, говоря, что отмена запрета была прямым подстрекательством к убийству. «Дело дошло до драк и стрельбы. Это последний выход режима на сцену».47 Не понимая, что уступки укрепляли наци, Попен (новый канцлер) пошел еще на один шаг: сместил часть министров и разогнал полицейскую верхушку – предательство Веймарской республики. Подлинная сущность 20 июля 32г. в психологических последствиях, этот день лишил мужества одних, показал другим, что особого отпора со стороны республики не будет. Эти события подогрели нетерпение наци. Теперь в борьбе за власть «противостояли» 3 лагеря: национал-авторитарная группа Попена (10% избирателей) при поддержке Гинденбурга и рейхсвера; демократические группы со значительной поддержкой в обществе, тоталитарные противники национал-социалисты и коммунисты (53%) и наци. Все они блокировали и парализовали друг друга.