Цель НСДАП, как неустанно будет повторять Гитлер, “формируется абсолютно коротко: уничтожение и истребление марксистского мировоззрения», противопоставить террору марксизма в десятки раз больший террор.

Сходного рода соображения побудили примерно в то же время Муссолини создать свои ‘Fascidi comdafftimento” (боевые отряды).

И все же один только страх перед революцией был бы не в состоянии развить ту огромную и все возрастающую тенденцию, которая сумела поставить под сомнение победу демократической идеи. Марксизм явился только драматическим полотном, на котором развивалась катастрофа европейского общества.

Здесь таилось предчувствие того, что с окончанием войны пришло расставание не только с довоенной Европой с присущим ей величием; но и с кончиной старых форм власти наступил конец и привычному образу жизни.

Война привела к появлению в экономике новых гигантских форм организации, индивидуум растворился в функции.

Процесс же технической и экономической модернизации произошел в Германии позднее, быстрее и радикальнее, чем в других странах, а решение промышленной революции было «беспримерным».

Этот процесс породил мощнейшие ответные реакции. Подобный вторжению перелом, так внезапно перебросивший страну из её бидермайера в модерн и требовавший при этом все новых разрывов, придал общественному протесту экзальтированную окраску, где страх и отвращение к действительности, сочетались с романтической тоской по канувшим в лету идеальным порядкам. Протест содержал сетования по поводу упадка немецкой культуры, нередко был пронизан идеями имперского мессианства, в которых страх обращался в агрессию, а отчаяние искало утешение в величии.

Социал-дарвинистские и расовые теории соединяются с враждебным отношением к цивилизации. Это было диагнозом, свидетельствующим о болезни либерального западного общества того периода, ибо поворот носил общеевропейский характер.

И наконец эти настроения сомкнутся с антисемитизмом. «Немецкий антисемитизм реакционен» – такой вывод сделал в 1894г. Герман Бор – «это бунт маленьких бюргеров против промышленного развития»7.

Многообразные эффекты буржуазного времени будут выпущены на свободу и одновременно радикализированны войной, которая явится «великим очищением через ничто». Война была как раз отрицанием либеральной и гуманистической идеи цивилизации.

Только с учетом всех этих взаимосвязей можно понять, почему провозглашение демократической республики и включение Германии в систему постверсальского мира было воспринято не только как результат поражения. Тут было и грехопадение и глубокая измена самим себе, ибо в жертву обстоятельствам приносилась Германия, романтическая чуждая политике. Германия, которую теперь приносили на заклание идеи западной цивилизации.

Взоры немцев обратились на Восток: ”ось Потсдам – Москва”. Страх засилия материалистического Запада оказывался сильнее страха перед угрозой коммунизма.

Была еще и огромная масса вчерашних фронтовиков, помимо чиновников, представляющих собой резервуар воинственной энергии. Гитлер придаст этим чувствам недовольства как среди гражданских, так и среди военных, единение, руководство и направление. Его направление появление окажется синтезированным продуктом всех этих страхов.

Гитлер, в психозном состоянии, видит Германию объектом некоего всемирного заговора, осаждаемую со всех сторон большевиками, массонами, капиталистами, иезуитами, вступившим в союз.

В сознании немцев укрепились мифы о спящем герое, который проснувшись, придет и наведет порядок.

Мысль о фюрере в то виде, как она развивалась в фашизме, обрела актуальность благодаря войне. “Партии над партиями” перенесли войну в сферу политики и герой был фигурой офицера – командира. Соединение же мелкобуржуазных и военных элементов, и военных элементов, характерное для национал-социализма, придаст НСДПП двойственность. Это не только в организационном размежевании между СА и Политической организацией (ПО), но и проявлялся в вводящей в заблуждение разнородность её состава, своего рода мешанина из средневекового и нового времени. Т Манн назвал это “взрывающей архаичностью”.

За этим всегда стояло нечто большее, чем реакционная воля. Гитлер претендовал на исцеление всего мира; ставку он делал на внутреннее обновление. По сути фашизм претендовал на не классовую, а культурную революцию.

То что это движение обогнало прочих конкурентов объясняется и тем, что Гитлер острее осознал суть кризиса времени, чьим симптомом он был сам. Успех объяснялся тем, что Гитлер высказывал пренебрежение к материальным интересам и рассматривал «политику как сферу самоотречения и жертвы индивидуума ради идеи»8.

В Германии произошло, можно сказать , стихийное восстание за авторитет сильного государства. И по всей Европе наблюдались сомнения в способности либеральной системы к функционированию. К 1939г. осталось лишь 9 государств с парламентской формой правления. Поэтому тут дело не в агрессивности одной нации ,стремящейся перевернуть ситуацию в мире. Широкое настроение усталости, презрения к этой форме предвещало расставание с веком

либерализма. Оно происходило под знаком реакции и прогресса. В Германии уже в начале 1921г. не было в рейхстаге большинства, которое бы было по утверждению привержено либерализму. Либеральная мысль почти не имела поборников, зато много потенциальных противников. Нужен был только толчок, зажигательные лозунги и вождь.

Ф.А Хайдек в «Дороге к рабству» называл это «Контрениссанс» – решительный шаг на пути разрушения цивилизации, создаваемой с эпохи Возрождения, основанной на принципах индивидуализма. Это своеобразный конфликт между коллективным и индивидуальным, который вырос из христианства.

Он (Хайдек) усматривал причину так же и в кризисе либерализма (недовольство правительством). Речь уже шла о смене механизма – отказ от традиционного индивидуализма. Идеологические изменения совпали с переменой путей распространения идей (зациклиность на немецкой цивилизации). Ещё момент – он считал, что современный технический прогресс неизбежно ведет к планированию, что приводит к диктатуре в экономике.9

Все эти тенденции вкупе создали благодатную почву для зарождения экстремистского движения, сильного особенно в послевоенное время и не только в Германии, но особо ярко проявившейся именно в ней.

Актуальность темы:

Есть ли смысл цепляются за тоталитарный синдром, вновь и вновь обращаться к поиску его истоков и смысла, раздумывать как и почему это произошло – спрашивают некоторые невежи, забывая, что без прошлого нет будущего. И тем не менее попытаться объяснить и понять эти явления 20 века просто необходимо, потому что плоды этих режимов мы пожинаем и по сей день. Понять природу режимов необходимо, чтобы в очередной раз не наступить на те же грабли.

При Сталине под корень была вырублена русская интеллигенция, носительница вековой культуры; народ люмпенизирован; безумно разросся аппарат управления. Новый слой, на который работала вся страна, держал в повиновении весь народ при помощи террора и промывании мозгов, спекулируя на традициях страны. Люди отучались качественно работать, уничтожалась профессиональная этика, создававшаяся поколениями, т.е. происходила маргинализация в масштабах всей страны. Страх, равнодушие – все худшее в людской породе старательно культивировалось в стране сталинизмом.