НАТО продолжает оставаться главным организационно-связующим звеном между Америкой и Европой. Когда формировалась организация, советские войска стояли на Эльбе в разделенной Германии. Способная, как полагали все, при помощи сил обычного типа пройти через всю Западную Европу советская военная машина вскоре заполучила и быстро растущий ядерный арсенал. На протяжении всего периода холодной войны безопасность Западной Европы зависела от Соединенных Штатов, и институты НАТО по окончании холодной войны все еще отражают подобное состояние дел. Соединенные Штаты контролируют объединенное командование, которое возглавляется американским генералом, и выступают против попыток Франции придать обороне четкий европейский облик.

Движение в направлении европейской интеграции имеет под собою две предпосылки: если бы Европа не перестала говорить и действовать в разнобой, она постепенно сползла бы на обочину мировой политики; разделенную Германию нельзя ставить в такое положение, при котором она будет испытывать искушение лавировать между двумя блоками и играть на противостоящих силах холодной войны, натравливая их друг на друга. На момент написания этой книги Европейский Союз, первоначально состоявший из шести стран, вырос до 12 и находится в процессе расширения, будучи готов принять в свой состав скандинавские страны, Австрию и в конце концов часть бывших советских сателлитов.

Основания, на которых покоились оба эти института, оказались поколеблены крахом Советского Союза и объединением Германии. Советская армия более не существует, а российская армия теперь отошла на сотни миль к востоку. В ближайшем будущем внутренние российские потрясения делают нападение на Западную Европу невероятным. В то же время российские тенденции восстановить прежнюю империю пробудили исторические опасения по отношению к русскому экспансионизму, особенно в бывших государствах-сателлитах в Восточной Европе. Ни один из руководителей стран, находящихся в непосредственной близости от России, не разделяет американской веры в то, что обращение России на путь истинный является ключом к безопасности этой страны. Все предпочитают президента Бориса Ельцина его оппонентам, но лишь как меньшее из двух потенциальных зол, а не как деятеля, который может покончить с их исторической неуверенностью в собственной безопасности.

Появление объединенной Германии усугубляет эти страхи. Зная, что два континентальных гиганта либо исторически подминают под себя своих соседей, либо сражаются на их территории, страны, расположенные между ними, опасаются возникающего вакуума безопасности; отсюда их столь интенсивное желание получить защиту США, оформляемую членством в НАТО.

Если НАТО испытывает необходимость адаптации к краху советского могущества, перед лицом Европейского Союза встает новая реальность в виде объединенной Германии, существование которой ставит под угрозу молчаливую договоренность, являющуюся стержнем европейской интеграции: признание ФРГ французского политического лидерства в ЕС в обмен на решающий голос в экономических вопросах. ФРГ, таким образом, связана с Западом посредством американского лидерства в стратегических вопросах внутри НАТО и французского лидерства в политических вопросах внутри Европейского Союза.

В последующие годы изменятся все традиционные атлантические отношения. Европа не будет, как прежде, ощущать необходимость в американской защите и станет отстаивать собственные экономические интересы гораздо более агрессивно; Америка не захочет идти на значительные жертвы ради европейской безопасности, и перед нею появится искушение изоляционизма в различных обличьях; по ходу дела Германия начнет настаивать на обретении политического влияния, на что ей даст право ее военно-экономическая мощь, и не будет столь эмоционально зависима от американской военной и французской политической поддержки.

Эти тенденции останутся не до конца выявленными, пока у власти будет оставаться Гельмут Коль, наследник аденауэровской традиции (см. гл.20). И все же он - последний лидер подобного типа. Выходящее на авансцену поколение не имеет личных воспоминаний о войне и о роли Америки в возрождении опустошенной послевоенной Германии. У него нет эмоциональных причин полагаться на наднациональные институты или подчинять собственную точку зрения США или Франции.

Величайшим достижением послевоенного поколения американских и европейских руководителей является признание ими того, что если Америка не будет органично связана с Европой, первой придется пойти на вовлеченность в дела второй позднее и при гораздо менее благоприятных обстоятельствах для обеих сторон. Сегодня это справедливо как никогда. Германия стала настолько сильной, что существующие европейские институты не способны сами по себе обеспечить равновесие между Германией и ее европейскими партнерами. Не может и Европа, даже включая Германию, справиться в одиночку как с возрождением, так и с развалом России, причем и то, и другое - наиболее угрожающие результаты постсоветских потрясений.

Не в интересах ни одной из стран, чтобы Германия и Россия сконцентрировались друг на друге либо как на главном партнере, либо как на главном оппоненте. Если они чересчур сблизятся, то создадут страх перед кондоминиумом; если будут ссориться, то вовлекут Европу в эскалацию кризисов. У США и Европы существует взаимная заинтересованность не допустить, чтобы национальная германская и российская политика бесконтрольно сталкивались в самом центре континента. Без США Великобритания и Франция не смогут поддерживать политическое равновесие в Центральной Европе; Германию начнет искушать национализм; России будет нехва-тать собеседника глобального масштаба. А в отрыве от Европы Америка может превратиться не только психологически, но географически и геополитически в остров у берегов Евразии.

Порядок, возникший после окончания холодной войны, ставит перед Североатлантическим союзом три ряда проблем: отношения внутри традиционной структуры союза; отношения атлантических наций с бывшими сателлитами Советского Союза в Восточной Европе; наконец, отношения государств - преемников Советского Союза, особенно Российской Федерации, с североатлантическими нациями и Восточной Европой.

Регулирование внутренних противоречий внутри НАТО проходит под знаком вечной войны между американской и французской точками зрения на атлантические отношения. США осуществляют верховенство в союзе под знаменами интеграции. Франция, выступая за европейскую независимость, формирует облик Европейского Союза. Результатом этих разногласий является то, что американская роль в военной области чересчур доминирует, чтобы способствовать европейской политической солидарности, в то время как роль Франции в деле европейской политической автономии слишком назойлива, чтобы обеспечить внутреннее единство НАТО.

В интеллектуальном смысле этот спор отражает конфликт между концепциями Ришелье и идеями Вильсона - между пониманием сущности внешней политики как средства достижения равновесия между различными интересами и пониманием смысла дипломатии как способа утверждения изначальной гармонии. Для США объединенное командование НАТО представляет собой выражение союзнического единства; для Франции оно выглядит как предупреждающий об опасности красный флажок. Американские руководители с огромным трудом пытаются понять, как эта страна может отстаивать право на независимые действия, если США вовсе не собираются иметь в своем распоряжении такой вариант, как оставление союзника в беде. Франция же видит в неохотном восприятии Вашингтоном независимой в военном отношении роли Европы скрытую попытку гегемонизма.