Но, к сожалению, по ряду причин не все страны смогли успешно завершить переговоры и вступить в Единую Европу. Это Болгария, Румыния и Турция. Последняя ведет переговоры с 1987 года. Этот итог одним махом отбросил усилия этих стран на десяток лет назад. Являясь по-прежнему кандидатами на вступление, они вынуждены начать переговоры с нуля. Возможно, в их ряду окажутся и другие страны балканского региона (страны бывшей СРЮ и Албания), которые выражают намерение в перспективе войти в Европу. А работа всем кандидатам предстоит обширная: необходимо решить 32 ключевых вопроса в сфере экономики, политики, сельского хозяйства, экологии и т.д.

16 апреля 2003 года в Афинах в рамках саммита Европейского Союза, на исторической площади города – Акрополе, два часа длилось торжественное подписание нынешними и будущими членами ЕС документа, насчитывающего почти пять тысяч страниц[42].

Это событие ознаменовало расширение и пополнение рядов Союза 10 новыми странами преимущественно из бывших социалистических государств: Венгрией, Кипром, Латвией, Литвой, Мальтой, Польшей, Словакией, Словенией, Эстонией и Чехией. Соглашение о расширении ЕС ратифицировали парламенты всех 15 стран, входящих в ЕС, и с 1 мая 2004 года 10 новых членов формально стали членами Евросоюза.

1.3 Восточное измерение ЕС

Расширение Европейского Союза на восток, перешедшее из теоретической в практически-правовую стадию, ставит перед исследователями ряд актуальных вопросов. ЕС уже превратился в важнейшего игрока на международной геоэкономической арене. Теперь одной из важнейших задач, стоящих перед ним, является формирование консолидированной политики ЕС в области безопасности и совместной обороны и, соответственно, превращение его во влиятельного геополитического игрока.

Очередной раунд расширения ЕС, в рамках которого с 1 мая 2004 года полноправными членами Европейского Союза стали страны, непосредственно граничащие с Россией, Украиной и Беларусью и имеющие с ними традиционно тесные экономические и культурно-гуманитарные связи, ставит перед ЕС вопрос о формировании политики в отношении восточных соседей. К этому подталкивает целый ряд факторов.

Во-первых, общая граница ЕС и европейских стран СНГ существенно удлиняется. Если до расширения с Союзом граничила только Россия по российско-финской границе, то после вступления в ЕС Литвы, Латвии, Эстонии, Польши, Венгрии и Словакии внешняя граница ЕС со странами СНГ протянулась от Балтийского почти до Черного моря. Это создает не только новые возможности для расширения взаимодействия и сотрудничества, но и новые вызовы для Европы. Экономически слабые, социально нестабильные государства СНГ рассматриваются в качестве естественных источников рисков мягкой безопасности и нелегальной миграции, распространения инфекционных заболеваний, трансграничной преступности[43]. ЕС должен определиться с modus operandi своей политики по отношению к восточным соседям. Либо надо максимально отгородиться от «зоны хаоса», либо содействовать улучшению ситуации в европейских странах СНГ.

Во-вторых, страны-кандидаты, по крайней мере, большинство из них, осознают перспективность и приоритетность отношений со своими восточными соседями и стараются лоббировать свою позицию в Брюсселе уже сейчас. С одной стороны, интерес будущих членов определяется стремлением сохранить наработанные экономические и гуманитарные связи со своими восточными контрагентами. Очевидно, что со вступлением в ЕС не все отрасли экономики вновь принятых стран одномоментно оказались конкурентоспособными на общем рынке, а наиболее перспективные рынки сбыта лежат на востоке Европы. Кроме того, социально-экономическая стабильность приграничных регионов новых членов Евросоюза, как правило, в значительной степени зависит от трансграничного сотрудничества с восточными соседями. Это применимо и к северо-востоку Польши, и к западным районам Литвы, и к северо-востоку Эстонии. Наконец, только при сохранении тесных связей и с Востоком, и с Западом Европы, новые страны-члены смогут реализовать свой посреднический потенциал, в том числе и в плане близости культур и отсутствия языкового барьера. Таким образом, новое дыхание обретает тезис о ЦВЕ как мосте между Востоком и Западом, отброшенный в силу политической конъюнктуры в середине 90-х годов прошлого века. С другой стороны, будущие страны-члены, особенно Польша и Литва, продвигая инициативы по сотрудничеству ЕС с Россией, имеют в виду возможные политические дивиденды в форме повышения их роли в общей внешней политике ЕС. Например, они уже сумели использовать калининградскую проблематику в своих внешнеполитических целях. Литва стала играть роль посредника между региональными властями Калининградской области и Брюсселем, в то время как Польша пыталась занять нишу связующего звена между Брюсселем и Москвой. Аналогичные задачи ставились и инициаторами Северного измерения, в значительной степени, направленного на преодоление маргинализации географически периферийных регионов Европы, которые в системе концентрических кругов, имеющей центр гравитации в Брюсселе, оказываются в заведомо невыгодном положении[44].

В-третьих, российско-европейский переговорный процесс по калининградской проблематике выявил недостаточность опыта и каналов взаимодействия между Россией и ЕС. Кроме того, оптимальное решение многих проблем Калининграда (не только визовой) может быть найдено только после достижения договоренностей по более широкой повестке, к примеру, через создание общей российско-европейской безвизовой зоны и общеевропейского экономического пространства. Это вряд ли реализуемо без подключения к системе договоренностей и, как минимум, других европейских республик СНГ, учитывая наличие общего экономического и визового пространства между ними.

В-четвертых, результаты политики ЕС по отношению к Украине, Беларуси и Молдове оказались в целом неудовлетворительными. Отсутствуют эффективные каналы влияния на ситуацию в Беларуси, а страны ЕС зачастую либо просто не воспринимают РБ как независимое государство, либо реализуют конфронтационный путь и стремятся к ее политической изоляции. Молдова превратилась в беднейшее государство Европы. Не смог Евросоюз и эффективно способствовать преодолению политической нестабильности на Украине.

Понимание необходимости выработки новой политики по отношению к восточным странам-соседям проявилось еще в апреле 2002 г. Тогда на заседании Совета по общим вопросам и внешним связям ЕС состоялся обмен мнениями и была одобрена инициатива комиссара Хавьера Соланы о выработке во второй половине 2002 г. конкретных предложений о политике ЕС в отношении ее соседей, в первую очередь – восточных. В дальнейшем Совет неоднократно возвращался к обсуждению основ будущей восточной политики, подчеркивая особую значимость укрепления отношений с Украиной, Беларусью и Молдовой.

Так, на встрече министров иностранных дел стран-членов ЕС, которая состоялась 30 августа 2002 года в Брюсселе, обсуждались отношения Европейского союза с Украиной, Беларусью и Молдовой. Представители ЕС хотели разработать индивидуальный подход к Украине, Белоруссии и Молдове. Раньше Евросоюз, говоря об отношениях с будущими соседями, не подчеркивал более активного сотрудничества Киева с ЕС по сравнению с Кишиневом и Минском. Посол Дании при ЕС Поул Скитте Кристофферсен сказал на встрече в Брюсселе, что «в Евросоюзе понимают, насколько разными являются Украина, Беларусь и Молдова. Дипломат указал, что сейчас из этих трех стран Брюссель реально сотрудничает только с Украиной. Однако, судя по его словам, и с Киевом ЕС не имеет такого развитого сотрудничества, как с другими соседями – странами Середземноморья, Балканами, Турцией, Россией»[45]. На встрече в Эльсиноре министры иностранных дел ЕС решали, как Евросоюз может развить торговое сотрудничество с Киевом, Минском и Кишиневом и помочь им вступить во Всемирную организацию торговли. Главы внешнеполитических ведомств ЕС также обсудили контроль на границах Украины, Беларусии и Молдовы и пограничное сотрудничество Евросоюза с этими странами.