Растущее потребление углеводородов приведет к дальнейшему углублению ключевых противоречий мирового топливно-энергетического комплекса (ТЭК). В будущем рынки энергоносителей, и в частности объекты нефтяной инфраструктуры, неизбежно подвергнутся скоординированным террористическим атакам. Это, скорее всего, произойдет в Ираке, Иране, Саудовской Аравии, Латинской Америке, странах Африки. Не исключены связанные с этим сбои поставок. Существенно увеличатся геополитические риски, что чревато новыми региональными конфликтами. Между тем наиболее вероятно поступательное развитие событий, и в ближайшее десятилетие мировой рынок не постигнут «нефтяные кризисы», напоминающие период 70–80-х годов прошлого столетия

Китай, очевидно, приложит все силы, чтобы расширить свое влияние и экономическое присутствие на Ближнем Востоке, в Африке, Латинской Америке и Центральной Азии. Предсказуемы его ситуационные союзы с Индией и, возможно, Россией для расширения присутствия в мировой энергетике. Основным конкурентом КНР по географической экспансии на энергетические рынки останутся США.

Главным источником увеличения добычи в Латинской Америке станет глубоководный шельф Бразилии. Очевидно, разрабатывать его будут американские корпорации, и добытые на основе бразильских проектов углеводороды Вашингтон использует в рамках политики, направленной на снижение зависимости от ближневосточных поставщиков. В то же время создание патронируемого президентом Венесуэлы Уго Чавесом союза Венесуэла – Куба – Боливия может привлечь другие латиноамериканские страны.

Таким образом, в условиях высоких цен на нефть складываются предпосылки, для того чтобы переориентировать потоки южноамериканской нефти с североамериканского направления на азиатско-тихоокеанское. Чавес, скорее всего, сохранит свой пост или осуществит передачу власти преемнику. Вместе с тем в случае опасности полного прекращения поставок нефти в Соединенные Штаты, а также успеха проекта политической оппозиции Вашингтону, создаваемого латиноамериканскими государствами, США могут пойти на более решительные меры по смене режима в Венесуэле.

Ожидается значительное увеличение доли Черного континента в мировой энергетике. В целом по региону пиковый уровень достижим к 2020-му, а затем добыча, видимо, начнет снижаться. Помимо существующих добывающих проектов в Северной и Западной Африке (Нигерия, Алжир, Египет, Ливия), международные энергокомпании будут активно инвестировать в геологоразведку и добычу в Восточной и Юго-Восточной Африке (Судан, Танзания, Ангола). Увеличение добычи нефти прогнозируется также в Чаде, Конго и Экваториальной Гвинее. В первую очередь развитие получат шельфовые проекты.

Лидером роста в Африке будет Ангола, где в полную силу заработают открытые в последние годы глубоководные месторождения. Основными конкурентами в африканских нефтегазовых проектах являются Соединенные Штаты и Китай. США первыми приступили к работе на этом направлении, но КНР опережающими темпами расширяет свое присутствие в Африке. Скорее всего, Вашингтон постарается использовать свое политическое влияние в большинстве африканских государств с целью ограничить вхождение китайских компаний в африканский ТЭК.

На Каспии добыча нефти будет возрастать. В период до 2015 года пальму первенства здесь будет удерживать Азербайджан с его нефтяными скважинами Азери-Чираг-Гюнешли и газовым месторождением Шах-Дениз. С 2015-го базовым источником нефти станет казахстанский Кашаган. Что же касается запасов газа, то к 2017 году основными его поставщиками останутся Туркмения и Казахстан, тогда как доля Азербайджана будет снижаться.

Геополитическая ситуация в Каспийском регионе в целом складывается в пользу Запада. Уже функционирует нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД) в обход России и турецких проливов, в 2007-м заработает газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум (БТЭ). По всей вероятности, до 2015 года будет построен газопровод из Турции (в перспективе – поставки газа из Ирана, Казахстана и Туркмении) в Европу (проект «Набукко»). В этой связи можно ожидать нарастание давления США и Евросоюза на Туркмению с целью перенаправить газовые потоки в планируемый газопровод. Одновременно Казахстан и Туркмения реализуют трубопроводные проекты по поставкам нефти и газа в Китай.

Влияние России на Каспии окажется минимизированным. Скорее всего, ее позиции – страныЂ – транзитера небольших объемов каспийской нефти по трубопроводу Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) – сохранятся на нынешнем уровне. С выходом на полную мощность БТД поставки нефти по трубопроводу Баку – Новороссийск, по-видимому, будут заморожены.

Большой Ближний Восток в целом останется под стратегическим контролем США. С точки зрения энергобезопасности на период до 2017-го основной источник ресурсов по-прежнему будет представлять собой Саудовская Аравия, которая к 2010 году введет в строй новые добывающие мощности. Поэтому доля саудитов на мировом рынке нефти сохранится несмотря на то, что Соединенные Штаты, Китай, Европейский союз и Япония приложат значительные усилия к тому, чтобы снизить зависимость от ближневосточной нефти. В целом большинство стран региона продолжат политику лавирования между главными потребителями – США и КНР.

Если на расширенном Ближнем Востоке сохранится военно-политическая нестабильность, вряд ли можно ожидать в период до 2015-го каких-либо революционных прорывов в поставках иракской нефти и иранского газа на международные рынки. Не исключено, что в ближайшие 10 лет Вашингтон предпримет попытки, чтобы с минимальными для себя финансовыми и репутационными потерями установить контроль над регионами, наиболее важными с точки зрения поставок нефти и газа. В отношении Ирака уже запущен процесс «контролируемого развала» страны на три части, в результате которого наиболее богатый нефтью север страны, как надеются в США, отойдет американо-курдскому руководству. Затем вероятно расширение нефтеэкспортной системы Киркук – Джейхан.

В отношении Тегерана Вашингтон, скорее всего, попытается продолжать в условиях «мягких» экономических санкций курс на «демократизацию» политической жизни. Одним из вероятных сценариев могут стать некие сепаратные договоренности и снятие ряда претензий в обмен на долгосрочные проекты в сфере ТЭКа. С учетом долгосрочности данных мер, а также роста политической неустойчивости региона на весь период планируемых преобразований до 2017 года Иран и Ирак не смогут в полной мере реализовать свой углеводородный потенциал.

В ближайшее десятилетие Большой Ближний Восток останется для США, по сути, «резервным» источником углеводородов на более длительную перспективу, тогда как активно будут развиваться латиноамериканское, африканское, канадское и каспийское направления нефтедобычи.

Роль Ирана на мировой арене, как политическая, так и энергетическая, будет возрастать. Тегеран продолжит попытки расширить географию экспорта энергоносителей. Среди региональных направлений его газовой стратегии можно выделить западное (Турция, европейские рынки), северное (Южный Кавказ и Центральная Азия) и восточное (Пакистан, Индия, Китай, страны ЮВА). Перспективы «западного вектора» газовой политики Ирана (газопровод Иран – Турция с перспективой выхода на европейские рынки) оказываются в зоне высоких политических рисков. Тем не менее Иран с его запасами – основной ключ к энергетической независимости ЕС от России.