8. Европейский инвестиционный банк, созданный на основе долевого участия стран — членов ЕС в его основном капитале. Имея функции коммерческого банка, он предоставляет кредиты государственным структурам стран — членов ЕС.

В финансовом аспекте ЕС располагает собственными фи­нансовыми средствами независимо от бюджетов входящих в него стран. Размер бюджета ЕС определяется Советом и Европарламентом и ежегодно утверждается последним. Доходная часть бюджета состоит из:

1) собственных средств, которые складываются из

а) ввозных пошлин, компенсирующих разницу в ценах на сельскохозяйственные продукты в им­портирующей стране и на внешнем рынке;

б) таможенных пошлин по общему таможенному та­рифу, исключая пошлины ЕОУС;

в) определенной части отчислений от НДС и прочих средств;

2) средств, отчисляемых государствами-участниками ЕС. Каждая страна-участница ЕС выделяет 1,2—1,3 % своего ВВП.[4]

Расходы ЕС распределяются примерно следующим обра­зом: административно-хозяйственные - 4,5%; на проведение политики: единой сельскохозяйственной - 66,5%, региональной - 7,5%, социальной - 6,6%, энергетической - 0,3%, промышленной - 0,1%, научно-технической - 3,5%, в области информации и охраны окружающей среды - 0,08%, помощи развивающимся странам - 2,1%;на компенсационные выплаты государствам-членам ЕС - 8,4%.[5]

Современный этап развития ЕС характеризуется рядом проблем, связанных с расширением Союза. Нынешние кандидаты на полное членство в ЕС еще недавно были плановыми хозяйствами (это не относится только к Кипру (греч.), а также к Словении) и принадлежат к ка­тегории стран с переходной экономикой, которым еще предстоит пройти большой путь к формированию нормальных рыночных хо­зяйств. Еще никогда не был столь велик (см. приложение 1) разрыв по уровню экономического развития стран — членов ЕС и стран — кандидатов на вступление в Сообщество. На протяжении 90-х гг. между членами ЕС и кандидатами на вступ­ление в него протекал процесс «экономической дивергенции» по показателям развития, который всегда был одним из главных пре­пятствий интеграции.[6]

К настоящему времени ЕС официально признал кандидатами на вступление в Союз 11 государств. С шестью из них, которые именуются «кандидатами первой очереди», КЕС начала в 1998 г. переговорный процесс. К этой группе (ее вступление собственно и станет пятым этапом расширения Союза) относятся Венгрия, Польша, Чехия, Словения, Эстония, а также Кипр (греч.). К «кандидатам второй очереди», с которыми официальные переговоры в 1998 г. еще не велись, но начнутся в ближайшее время, относятся Латвия, Литва, Словакия, Румыния и Болгария. Конкретные сроки расширения ЕС сейчас определить доста­точно сложно. Для кандидатов первой очереди это произойдет, вероятно, в 2003-2004 гг., второй — в 2006-2007 гг. Переговоры с потенциальными кандидатами третьей очереди могут начаться, таким образом, не ранее 2005 г.[6]

Отставание стран-кандидатов от ЕС по уровню экономичес­кого развития является отражением более низкой конкурентоспо­собности их национальных хозяйств. Это, безусловно, порождает весомые проблемы в сфере торговли. Полное подключение стран-кандидатов к внешнеторговому режиму ЕС потребует длительного переходного периода. Вместе с тем можно однозначно утверждать, что наибольшие трудности в деле полной интеграции стран-кандидатов в меха­низм ЕС будут связаны не со сферой торговли. В этом направ­лении уже сделаны важные шаги в ходе выполнения «европейских соглашений». Торговля между странами — членами ЕС и страна­ми-кандидатами уже претерпела коренную либерализацию, осо­бенно по промышленной продукции (с оговорками по некоторым «чувствительным» товарам, например, черным металлам и текс­тилю). Страны-кандидаты, даже из второго эшелона, также за­метно адаптировали свои внешнеторговые режимы к требовани­ям ЕС.

Основные трудности сосредоточены в финансовой сфере. В целом суть проблем состоит в следующем. Весь механизм ЕС с самого начала существования этой интеграционной группировки нацелен на подтягивание менее развитых стран и регионов к уровню более развитых, недопущение новых прояв­лений «экономической дивергенции», или, напротив, на обеспе­чение «экономической конвергенции». Поэтому все страны -члены ЕС с показателем ВВП на душу населения выше среднего по Союзу являются нетто-спонсорами ЕС, т.е. они вносят в бюд­жет ЕС (прежде всего в его аграрный, региональный и социальный фонды) больше финансовых средств, чем получают оттуда. И на­оборот, страны со сравнительно низким ВВП на душу населения являются нетто-реципиентами ЕС. К последним в настоящее время относятся Греция, Португалия, Испания, Ирландия, а также в ограниченных масштабах Финляндия, которая, по всей видимости, в ближайшей перспективе покинет группу стран-ре­ципиентов.

Все 11 стран-кандидатов резко уступают по ВВП на душу на­селения среднему уровню по ЕС. Следовательно, при нынешнем порядке формирования и распределения бюджета ЕС они могли бы претендовать на колоссальные субсидии из его фондов (только из аграрного фонда кандидаты первой очереди — порядка 30 млрд ЭКЮ в год). Фактическое предоставление таких субсидий «взо­рвет» бюджет ЕС, если не будет существенным образом изменен порядок его формирования и использования. Однако эти глубокие реформы в бюджетной сфере ЕС сталкиваются с серьезными труд­ностями и противоречиями.[6]

Еще большие трудности сопряжены с нынешнем состоянием рынка труда ЕС. В большинстве стран — членов ЕС доля безра­ботных в самодеятельном населении, даже по заниженным офи­циальным данным, составляет 10—12%, что создает, например, ог­ромные проблемы в финансировании фондов страхования по безработице. Общее число безработных в ЕС, по официальным дан­ным, составляет около 18 млн.[7]

Страны-кандидаты располагают большим резервом сравни­тельно низкооплачиваемой (средняя реальная заработная плата здесь в 10—20 раз и более ниже, чем в ЕС[8]) и при этом достаточно квалифицированной рабочей силы, которая уже оказывает замет­ное давление на рынок труда ЕС. Именно поэтому данный рынок не относится к сферам далеко идущей либерализации по «евро­пейским соглашениям», которые предусматривают установление ЕС с каждой из стран — участниц этих соглашений договорных квот на допуск их рабочей силы на рынок ЕС.

Таким образом, по меньшей мере на первых порах расширение ЕС несет его странам-членам больше проблем, чем выгод. Однако политически расширение ЕС, безусловно, привело бы к укреплению молодых демократий (как это было с Грецией, Испанией и Португалией при их переходе от диктатуры к демократии) и общей стабилизации положения на континенте. Ни одна из стран — чле­нов ЕС не заинтересована в том, чтобы иметь вблизи своих границ страны с нестабильными режимами. В этой связи вполне законо­мерно, что наиболее последовательными поборниками расшире­ния ЕС выступают Германия и Австрия. Решение Союза об офи­циальном признании 11 государств кандидатами первой и второй очереди было принято преимущественно по политическим при­чинам и соображениям.

Итак, говоря о процессе интеграции, не следует полагать, что при сближении европейские государства руководствовались исключительно меркантильными интересами и экономическими соображениями. Безусловно, они играют не последнюю роль, но в основе европейского единения лежат также общая идеология, системы ценностей и присущее всем европейским политическим системам уважение прав и свобод человека. Именно положение индивида в обществе, его роль в политическом процессе, внимание, уделяемое правительствами нуждам отдельного человека, а не некой абстрактной общественной прослойки, видятся одним из действенных стимулов к объединению.