Прямое следствие "выдавливания" русских - рост числа заявителей на выезд в Россию. По данным представительства Федеральной миграционной службы, на конец 2000 года 62 678 семей (около 190 тыс. чел.) хотели получить статус переселенцев. Основные причины отъезда в Россию: бедственное социальное положение, низкий уровень жизни, а зачастую просто нищенское существование, обеспокоенность за судьбу детей, что обусловлено низкими стандартами системы образования в Туркменистане. Сюда же следует отнести и крайне узкое русскоязычное информационное пространство, полное отсутствие российской периодики и права ее выписывать, сокращение возможностей для приобщения к русской культуре и т.д. Эти проблемы хорошо известны, и визит В. Путина дал возможность если не решить их, то хотя бы поставить на повестку дня. Многие вопросы начали решать уже во время рабочего визита С. Ниязова в Россию, состоявшегося в январе 2002 года. Тогда два президента подписали Соглашение о создании в Туркменистане туркмено-российской школы. Кроме того, в ходе переговоров с В. Путиным С. Ниязов высказал пожелание, чтобы российское руководство оказало содействие в направлении в Туркменистан учебников и методических материалов по преподаванию русского языка. В свете политики сворачивания в средней и в высшей школе Туркменистана программ по изучению русского языка такой подход туркменского лидера выглядит обнадеживающим, и хочется верить, что слова Туркменбаши не разойдутся с делом. Однако в ходе этого визита не был решен самый главный вопрос, составляющий основу не только внешнеполитических, но и внешнеэкономических отношений между двумя странами: о поставках Ашгабадом газа в Россию. Причина разногласий - цена на голубое топливо. Туркменская сторона настаивала на 42 долл. за 1 тыс. куб. м, ссылаясь на то, что по такой цене она продает газ в Украину, Россия же предлагала не выше 36 долл. Не было согласия и по графику будущих закупок (поставки в первые пять лет по нарастающей - от 2 до 10 млрд куб. м и выход на 80-миллиардный рубеж лишь к 2012 г.). Очевидно, что визит если не провалился, то и не принес ощутимых результатов. Даже проправительственная интернет-газета "Turkmenistan.ru" была вынуждена отметить лишь "сдержанно-оптимистические оценки непредвзятых наблюдателей по поводу серьезности намерений двух стран к взаимному сближению", равно как и "несколько обтекаемые… формулировки в подписанном тексте совместного коммюнике" . Стоило ли из-за этого туркменскому лидеру совершать однодневный визит в Россию, ведь эти вопросы можно было обсудить в ходе юбилейного саммита (конец ноября 2001 г.), посвященного 10-летию СНГ. Но тогда С. Ниязов оказался единственным руководителем бывшей советской республики, у которого не было двусторонних переговоров с российским президентом, а состоялся лишь короткий разговор с ним. Едва ли можно было ожидать, что в ходе упомянутого выше визита Туркменбаши в Москву будет подписан и такой важный документ, как российско-туркменский базовый договор, определяющий новые отношения Москвы и Ашгабада с учетом особых условий туркменского нейтралитета. Проект этого договора президент Туркменистана предложил менее чем за две недели до своего визита в Россию, во время пребывания в Ашгабаде министра иностранных дел России И. Иванова. Инициатива Ниязова стала явной неожиданностью для российского министра, хотя он и пообещал сделать все возможное, чтобы рассмотреть договор к визиту президента в Москву . Однако подобные договоры требуют не просто подготовки, но и тщательного согласования с соответствующими министерствами и ведомствами обоих государств, на что, естественно, нужно значительно больше времени. Тем не менее необходимо отметить поступательное развитие двусторонних связей, основанных, в первую очередь, на сотрудничестве в сфере ТЭК. Туркменистан еще долго будет зависеть от "северной трубы", равно как и заинтересован в поставках газа не только в Украину и в Иран, но и в Россию. Недаром Сапармурад Ниязов в ходе своей встречи с журналистами (Ашгабад, февраль 2002 г.) заявил, что он не раз призывал российских бизнесменов покупать газ в Туркменистане. Ведь это, по мнению Туременбаши, экономически значительно выгоднее, нежели добывать его на севере России . Об этом свидетельствует и весьма позитивно оцененная С. Ниязовым идея российского лидера о создании Евроазиатского газового альянса, который совместит интересы государств-производителей, государств транзитных и государств-потребителей, что в случае реализации в скором времени может принципиально изменить саму идеологию "газовых" взаимоотношений . Что касается Москвы, то и она проявляет заинтересованность в связях с Ашгабадом. Это обусловлено дефицитом газа в России, а также немалыми издержками по транспортировке голубого топлива, добываемого на Ямале и в Западной Сибири, на западные рынки - ведь Туркменистан явно ближе. Кроме того, выдвинутое В. Путиным предложение о создании Евразийского альянса производителей газа со всей очевидностью подтверждает стремление Москвы сосредоточить в долгосрочной перспективе максимально возможные объемы туркменского газа на российском направлении. К тому же налицо обоюдное желание сохранить в регионе стабильность, что в первую очередь связано с обстановкой в Афганистане. Россия и Туркменистан вносят свой посильный вклад в успешное завершение антитеррористической операции в этой стране, оказывают поддержку, причем не только моральную, временной администрации Хамида Карзая и открыто заявляют о стремлении действовать в русле общих международных усилий по восстановлению Афганистана и превращению его в нормальное цивилизованное государство. Наконец, Москва и Ашгабад заинтересованы в решении чрезвычайно сложного вопроса о правовом статусе Каспия (как, впрочем, Азербайджан, Иран и Казахстан). Эта проблема, которую никак не удается решить уже свыше 10 лет, достаточно широко исследована и в нашей стране и за рубежом, поэтому остановимся лишь на позиции Туркменистана. В свое время заместитель министра иностранных дел республики Елбарс Кепбанов довольно четко определил подход своей страны к этому вопросу, отметив, что "Туркменистан устраивает принцип секторального раздела Каспия… это означает, что Каспий делится по принципу международного озера на национальные сектора, включающие дно, водную толщу и водную поверхность. Сектора образуются путем проведения срединной и боковой линий соответственно с противолежащими и прилежащими государствами на Каспии, внешние очертания которых являются государственными границами" . До 1998 года Ашгабад был готов согласиться и с концепцией кондоминиума. Однако "после односторонних разработок на Каспии со стороны Азербайджана концепция кондоминиума утратила свой смысл" . Одновременно Туркменистан, имея в виду свои серьезные разногласия с Азербайджаном, четко отстаивал свою позицию: сначала необходимо определить правовой статус Каспийского моря и лишь потом вести добычу нефти. В последнее время наметились некоторые подвижки в позиции Туркменистана по вопросу о Каспии. Ашгабад готов рассмотреть возможность его раздела по срединной линии (что близко позициям России и Казахстана), однако предлагает осуществить это по широтной линии, что не приемлет Азербайджан, стремящийся провести раздел по срединной модифицированной линии. Туркменистан, как и другие прикаспийские государства, неоднократно предлагал провести саммит для обсуждения проблемы на высшем уровне. Однако такая встреча неоднократно откладывалась, что само по себе свидетельствовало о ее бесперспективности. И действительно, полный провал саммита, который наконец-то состоялся в апреле 2002 года в Ашгабаде, наглядно продемонстрировал бессмысленность этого мероприятия, а главное, показал, что решение вопроса о правовом статусе Каспия откладывается на будущее. Не удивительно, что на проходившей на следующий день после завершения саммита встрече В. Путина с руководством Каспийской военной флотилии президент России не удержался от короткой реплики по поводу прошедшего мероприятия - "слабые переговорщики". Если же говорить об отношениях Туркменистана с государствами Центральной Азии, то в целом они характеризуются как нормальные. Однако временами наблюдается тенденция к некоторому их обострению. Естественно, отношения со странами региона базируются на поставках газа и электроэнергии. Так, в модернизации весьма изношенного газопровода "Средняя Азия - Центр" помимо туркменской стороны участвует и Казахстан. Кроме того, активно обсуждается (и уже не специалистами, а на правительственном уровне) проект прокладки нефтепровода Казахстан - Туркменистан - Иран. Экономически этот маршрут признан наиболее выгодным среди всех вариантов доставки углеводородов Центральной Азии на мировые рынки . Другой важный аспект внешнеполитических усилий Ашгабада, базирующихся на экономическом интересе, - создание по восточному побережью Каспия железнодорожного коридора "Север - Юг". Этот вопрос обсуждают не один год. На туркменской территории прокладка трассы уже началась, и Ашгабад ждет, когда должный интерес к новой магистрали проявят Казахстан и Россия, которая благодаря этой ветке могла бы получить более короткий выход в Иран и далее - к Персидскому заливу . Вместе с тем, несмотря на стремление Туркменистана и Казахстана активно развивать экономическое и внешнеполитическое сотрудничество, у Ашгабада есть к Астане определенные претензии, связанные с задолженностью Казахстана за поставки газа и электроэнергии. По данным Центробанка Туркменистана, на 1 января 2001 года она составляла 52,7 млн долл. Из них 21,8 млн долл. - за поставки газа в 1993-1994 годах и 28,9 млн долл. - за электроэнергию, полученную в 1995-2000 годах. Решение проблемы долго откладывали, причем правительство Туркменистана даже заявляло о готовности рассмотреть вопрос о передаче казахстанского долга третьей стороне. Как подчеркивает Интернет газета "Turkmenistan.ru", "в ответ на законное требование расплатиться кое-кто из казахстанских чиновников попытался "перевести стрелку": мол, правительство тут ни при чем, долг возник по вине неких хозяйствующих субъектов, которые и должны выполнить свои обязательства перед туркменскими поставщиками энергоресурсов" . Однако твердая позиция Ашгабада, справедливо полагавшего, что неурегулированность этого вопроса не должна мешать развитию двустороннего сотрудничестве, в конечном счете привела к позитивному результату: Астана согласилась создать совместную комиссию для обсуждения вопроса и определения механизма погашения задолженности. В настоящее время эти проблемы близки к завершению. Неоднозначно складываются и туркмено-узбекские отношения. Как Ташкент, так и Ашгабад стремятся играть роль лидера в Центральной Азии, и их соперничество все более усиливается. Однако Узбекистану пока что удается намного больше, что в первую очередь связано с проникновением стран НАТО (главным образом США) в регион, а нейтралитет, в свое время объявленный С. Ниязовым, сыграл здесь негативную роль. Не будем подробно останавливаться на интересах западных государств в Центральной Азии. Лишь отметим, что Вашингтон делает ставку на Узбекистан, так как тот обладает существенным военным потенциалом, географически расположен в центре региона, что позволяет Ташкенту играть заметную роль в формировании здесь военно-политической обстановки. Таким образом, эта страна логично считается основной в Центральной Азии. Неудивительно, что авиабазу Ханабад под Ташкентом активно осваивают целые бригады американского спецназа. Ашгабад же, в силу своего "нейтрального положения", не может соперничать с Ташкентом. И даже "когда Туркменистан дал понять, что не хотел бы предоставлять свой военный аэродром для переброски в Афганистан подразделений германского бундесвера, немцы отреагировали на это вполне спокойно и настаивать не стали" . Но это отнюдь не означает, что Запад адекватно воспринял поведение С. Ниязова в чрезвычайно экстремальной ситуации, возникшей в связи с террористическими акциями 11 сентября 2001 года. С другой стороны, нет сомнений, что этот шаг Ашгабада позитивно восприняли в Москве, Тегеране, Пекине и ряде других столиц, где с большим напряжением (если не сказать раздражением) наблюдали за тем, как практически у их границ располагаются, и, скорее всего, надолго, воинские контингенты НАТО. С. Ниязов попытался сгладить свою позицию тем, что широко "открыл ворота" для поставок гуманитарной помощи Афганистану. И в какой-то степени ему это удалось: постепенно по объему транспортировки гуманитарных грузов в эту страну Туркменистан вышел на второе место после Пакистана. Подобная роль вполне устраивает и Туркменбаши, и коалицию, и ООН, и афганцев, которым эти грузы направляют. В отношениях с Узбекистаном просматриваются и другие сложности. Несмотря на то что в 2001 году официальный Ташкент подписал с Ашгабадом и Астаной договоры о делимитации границ, напряженность на туркмено-узбекских рубежах сохраняется. В апреле 2002 года на границе Шаватского района Узбекистана и Ташаузской области Туркменистана туркменские пограничники расстреляли двух узбекских граждан. Это был уже седьмой подобный инцидент. Кроме того, узбекская сторона выражает серьезную обеспокоенность нарушениями прав этнических узбеков, проживающих в Ташаузской области, высказывает претензии по поводу весьма высокого сбора за переход границы узбеками, живущими в Хорезмской области и Каракалпакстане. В дни религиозных праздников многие из них по традиции посещают могилы родственников, оказавшиеся после распада СССР на территории приграничных районов Туркменистана. Тем не менее официальный Ашгабад пока не принял решительных мер по устранению существующих проблем и предоставлению гарантий соблюдения прав этнических узбеков Ташаузской области . Наиболее добрососедские отношения Туркменистан поддерживает с Турцией. Обе стороны расценивают их как проходящие в русле долгосрочного стратегического партнерства. По подавляющему большинству международных вопросов эти страны, как правило, выступают единым фронтом, а правовая основа двусторонних связей базируется почти на 60 договорах и соглашениях, охватывающих практически все стороны взаимоотношений. Естественно, главным направлением сотрудничества является экономика. Например, в 1999 году товарооборот между этими государствами составил около 400 млн долл. в 2000-м приблизился к 450 млн долл. , а доля турецкого капитала в Туркменистане в том же году достигла примерно 4 млрд долл. В стране действуют около 300 фирм и компаний, работают свыше 15 тысяч турецких предпринимателей. Они занимают главенствующие позиции в строительной, фармацевтической, перерабатывающей отраслях и практически монополизировали туркменскую текстильную промышленность (контролируют более 90% этой сферы). Достаточно сказать, что С. Ниязов имеет своего личного "полномочного представителя президента Туркменистана по размещению на рынках Турции туркменского природного газа, нефти, электроэнергии и хлопка" Ахмета Чалыка (турка по национальности), пользующегося полным доверием Туркменбаши и, в свою очередь, имеющего немалое на него влияние. Явная протурецкая политика туркменского лидера открывает перед Анкарой широчайшие возможности: ее предпринимателям предоставляют беспрецедентные привилегии при налогообложении, аренде недвижимости, при выдаче кредитов и т.д. Тысячи турок получают туркменские паспорта, что равносильно двойному гражданству, хотя межгосударственного соглашения на этот счет нет. По указам С. Ниязова многих турецких граждан назначают на высокие государственные посты, вплоть до заместителей министров. Как многократно подчеркивал Туркменбаши, нет границ помощи, оказанной великими турецкими братьями, в чем находит отражение особая политика, выраженная формулой "два государства - одна нация". Налажено тесное сотрудничество между военными ведомствами и спецслужбами двух стран. Они обмениваются соответствующей информацией, организована подготовка кадров по различным военным специальностям. Особо подчеркнем, что руководящий состав высшего и среднего звена силовых ведомств Туркменистана почти в полном составе прошел подготовку (либо переподготовку) в соответствующих турецких центрах. Причем по турецкому подобию реорганизованы отдельные силовые структуры, например, милиция преобразована в полицейское ведомство. Очевидно, что тесные контакты в силовой сфере никак не стыкуются с нейтральным статусом Туркменистана. Однако и взаимоотношения с Анкарой временами носят характер противостояния. Жесткий выпад в адрес турок был сделан в эпохальном труде С. Ниязова "Рухнама", где, в частности, отмечено, что в истории нет и не было турок, а были туркмены, которые спасли ислам, спасли расу и создали турецкое государство. В результате, ни узбеки, ни казахи, ни азербайджанцы, ни кыргызы, ни уйгуры, ни другие тюркские народы не являются носителями самостоятельных этнических и культурных ценностей, а представляют собой некий суррогат по отношению к туркменам. Неприятный для туркменского руководства инцидент произошел в начале 2002 года в стамбульском аэропорту, где задержали туркменский авиалайнер, следовавший по маршруту Стамбул - Ашгабад. Это было сделано по просьбе турецкой компании "Тар-Тек-Сан", выступившей с решительным требованием отдать ей самолет в качестве компенсации в счет погашения долга туркменской стороны, переговоры по которому упомянутая фирма вела свыше девяти лет. (Кстати, право на арест туркменского государственного имущества выдали судебные власти Турции, а еще раньше были заморожены счета туркменского посольства в Анкаре и консульства в Стамбуле.) Наиболее напряженные отношения у Туркменистана складываются с Азербайджаном. В первую очередь это связано с упоминавшимся выше спором о принадлежности трех нефтяных месторождений на Каспии: "Азери", "Чираг" и "Кяпаз". Неприкрытая вражда двух стран не дает возможности решить в ближайшие годы проблему правового статуса Каспия. Достаточно привести одну цитату из высказываний аналитиков проправительственного интернет-сайта Turkmenistan.ru, свидетельствующую о накале страстей: "Не Ашгабад, а Баку, используя некоторые доставшиеся от СССР преимущества, захватывал наиболее лакомые куски в центральной части богатого нефтью моря. Не Ашгабад, а Баку объявлял суверенитет на территории, где есть месторождения, открытые когда-то в общей стране геологами и нефтяниками именно этой республики. Странно, кстати, почему до сих пор с западного берега Каспия нет притязаний, скажем, на нефтегазоносные участки Сибири или туркменского Небит-Дага - их ведь тоже разведывали и осваивали бакинские мастера "черного золота". Следует отметить, что и азербайджанская сторона употребляет не менее жесткие выпады в адрес Ашгабада, мягко говоря, зачастую никак не соответствующие дипломатической практике переговорного процесса. К тому же у Ашгабада не раз вызывало непонимание затягивание с оплатой Баку поставок Туркменистаном газа. Не принесли результата и двусторонние переговоры по этому вопросу, состоявшиеся в конце июля 2001 года. Саммиты, проходящие по тем или иным поводам в рамках СНГ, к сожалению, свидетельствуют, что руководители обоих государств предпочитают не замечать друг друга - в качестве примера достаточно привести саммит, прошедший в Ашгабаде в апреле 2002 года. И совсем иначе развиваются внешнеполитические, а самое главное, экономические отношения Туркменистана с Ираном. Они основаны на поставках газа в Иран по газопроводу Корпедже - Курт-Куи, сданному в эксплуатацию в конце 1997 года. Тегеран входит в пятерку основных внешнеторговых партнеров Туркменистана, поставив в 2000 году продукции на более чем 210 млн долл. и импортировав товаров на 85 млн долл. Неудивительно, что на туркменских оптовых и розничных рынках можно встретить массу товаров из Ирана. На базе экономических связей продолжают развиваться и внешнеполитические контакты. Очевидно, что туркменское руководство, независимо от провозглашенного им нейтрального статуса, крайне заинтересовано в расширении практически любых связей с соседними государствами. Об этом, например, свидетельствуют неоднократные визиты в Ашгабад специального представителя Ирана по вопросам Каспийского моря Мехди Сафари, а также и самого президента страны - Сейид Мохаммад Хатами, приезд которого, в частности, в мае 2002 года на каспийский саммит подтвердил неизменность его курса на укрепление двусторонних отношений. Тем не менее Ашгабаду приходится учитывать негативное отношение США к Ирану как к "террористическому государству", а также реакцию Вашингтона на вопрос о возможном строительства газопровода до Турции и далее в Европу, а с другой стороны, принимать во внимание и российские интересы к Ирану, обусловленные как долгосрочными договорами по поставкам вооружения и военной техники, так и строительством атомной электростанции Бушехар. Внешнеполитические связи Туркменистана с Западом направлены, главным образом, на США. Это обусловлено стремлением Ашгабада возродить проект транскаспийского газопровода и намерением Вашингтона не упустить Ашгабад из поля зрения своих внешнеполитических интересов, особенно в свете антитеррористической операции в Афганистане. Не удивительны в этой связи и многократные поездки в Ашгабад спецпредставителя США по вопросам Каспия Стивена Манна - бывшего американского посла в Туркменистане, кстати блестяще владеющего русским языком и умеющего вести переговоры на высоком профессиональном уровне. Для США Туркменистан стал своего рода опорной точкой дипломатии, откуда хорошо прослеживается обстановка в Иране, Турции, закавказских государствах, не говоря уже о странах Центральной Азии. А в свете объявленных американцами действий по выявлению террористических государств именно Иран стал объектом пристального внимания Вашингтона. Нельзя исключать, что для достижения своих целей Белый дом в перспективе может использовать дружественные контакты между Ашгабадом и Тегераном. Не стоит сбрасывать со счетов и намерение США стать посредником в споре между Туркменистаном и Азербайджаном по нефтяным месторождениям на Каспии. В 1997 году американские специалисты произвели со своего разведывательного спутника аэрофотосъемку Каспийского моря, которая показала, что береговые точки для определения срединной линии остались неизменными с 1940 года (дата подписания второго, после 1921 г., договора между СССР и Ираном о разделе Каспия). *** Анализ внешнеполитического курса Туркменистана свидетельствует, что главная его цель связана с развитием ТЭК, в первую очередь с поставками газа в Украину и Россию. Так как в ближайшем будущем вряд ли появится возможность для строительства транскаспийского или трансафганского газопроводов, то у Ашгабада становятся приоритетными внешнеполитические связи именно с этими двумя государствами. Тем не менее он в полной мере учитывает ситуацию, складывающуюся ныне в Центральноазиатских республиках, особенно в свете необходимости соблюдать объявленный Туркменбаши "нейтральный статус" страны.