- Стратегическая политика проявлялась и в соответствующих концепциях развития топливно-добывающих отраслей, а также в строительстве БАМа. Она требовала интенсивного производства всех видов машин и оборудования, но в особенности строительно-дорожной техники, продукции строительной индустрии, металлургической промышленности и т.д. Отсюда упор на количественные показатели и на определенную, типизацию проектных решений развития. Естественно, что ни о какой конкуренции производителей речи не могло быть. Все что производилось, распределялось в соответствии с фондовым механизмом и стратегическими задачами, реализуемыми через постановления правительства и планы центральных органов [ ].

- Стратегия высшего руководства, направленная на развитие той или иной республики в СССР или тех или иных районов Союза. Этот момент весьма важен, поскольку он в большей мере носил политический характер. Критерий экономической целесообразности оказывался здесь отнюдь не на первом месте. Это проявлялось в, так называемой, региональной или республиканской специализации. Та или иная республика или регион специализировались либо на выпуске определенной продукции, либо на отдельных технологических этапах производства изделий, главным образом, крупных машинных агрегатов. Известно, что УССР обеспечивала планы по пополнению и обслуживанию морских судов, в то время как производство агрегатов и узлов кораблей сосредоточивалось, в основном, в России. Очевидно, что оправдать такое разделение можно только политической направленностью национальной политики.

- Стратегия развития производства многих видов промышленной продукции, а следовательно, и предприятий в значительной степени определялась стратегией развития единой для СССР энергетической системы. Поскольку все республики и регионы обеспечивались единой системой электро и газоснабжения, постольку и размещения многих видов производств определялось наличием соответствующих систем обеспечения. В целом такая политика вполне объяснима и оправдана. Так, например, азотная промышленность, и химическая индустрия в целом, как одна из основных потребителей энергии, расположена в основном на газовых магистралях. Но такое естественное, вроде бы, состояние сопровождалось тем, что предприятия той же химической и металлургической промышленности оказывались ориентированными на один и тот же спектр промышленной продукции, а с точки зрения технологии были практически неразличимы.

- Как производная от обозначенных стратегических линий, выступает и стратегическая политика в области капиталовложений. Прежде всего, как материальное обеспечение общей стратегии, она была направлена на количественный или масштабный рост производства. Несмотря на огромные затраты в СССР на научные исследования и технические разработки, можно определенно утверждать, что в рамках гигантского производства и масштабных стратегических решений быстрая и эффективная замена оборудования во всех звеньях производственного аппарата была практически невозможна. Как и все материальные продукты, они распределялись через фондируемый механизм в соответствии с определенными приоритетами (сначала ВПК, потом энергетика, потом кому что достанется). Ясно, что при этом замена оборудования носили отнюдь не комплексный характер, при котором только и возможно его эффективное внедрение. Поэтому новые технические решения оказывались, как бы вкраплены в устаревшие технологические комплексы и в общей массе техники оказывали несущественное влияние на развитие производственных мощностей.

Говоря о стратегических мотивах, определявших характер развития производственного потенциала бывшего СССР, следует обратить внимание на следующее обстоятельство. Высокий уровень централизации в планировании и управлении народным хозяйством привел, как это не парадоксально, к потере со стороны государственного аппарата контроля над такой важной составляющей технического прогресса, как унификация и стандартизация продукции, узлов и деталей. Требования правительства и руководителей министерств и ведомств к расширению спектра машин и продукции давали, в принципе, противоположный эффект: предприятия, стремясь выполнять такого рода плановые показатели, отделывались относительно небольшими конструктивными или технологическими изменениями, которые и выдавались за модернизацию или расширение ассортимента. Как результат этого, одни и те же функциональные элементы технологий (машин, оборудования) оказывались в значительной степени несовместимыми, а все это ложилось тяжелым бременем на эксплуатационные издержки, в то время как говорить о расширении типоразмеров и функциональных возможностей технологий следует лишь с большой натяжкой.

Наконец, стоит отметить еще один момент, хотя по значимости он является весьма важным для данного диссертационного исследования. Речь касается методологии и, по-видимому, идеологии управления предприятиями и отраслями. Как уже отмечалось, конкуренция была изгнана из сферы управления социалистической экономикой. Более того, такого рода элиминирование рынка и его атрибута было объявлено как величайший прогресс по сравнению со стихией конкурентной борьбы капиталистических государств. Ясно, что социалистическое соревнование, которое пронизывало все уровни производственной деятельности, не могло ее заменить. Поэтому наша страна оказалась перед лицом двух совершенно противоположных явлений. С одной стороны, расширялось число заводов, предприятий и комбинатов с однородной технологией и однородной продукцией. А с другой - создавались заводы, специализированные на выпуске только одного вида продукции. Примером может служить металлургический завод в Казахстане, единственный в СССР, производивший листовой материал для консервной тары. В строительно-дорожном машиностроении имеется Выксунский завод “Дробмаш”, который является единственным производителем передвижных дробильно-сортировочных установок (ПДСУ). Естественно, что в рамках единой системы управления, при которой решения о развитии мощностей формировались в Москве, значительно меньше в Союзных Республиках, такая двойственность не играла никакой роли. Продукция и тех, и других предприятий составляла распределяемые фонды, а следовательно, монополистические выгоды, связанные с ценообразованием никто извлечь не мог. Зато все предприятия, будь то специализированные или, напротив, составлявшие множество однородных отраслевых производств не испытывали давление конкуренции, потому что любая их продукция заведомо имела гарантированное использование, которое обеспечивал им централизованный механизм фондового распределения.

Поскольку здесь, главным образом, речь идет о структуре производственного аппарата с точки зрения теории рыночной конкуренции, то естественно представить его после того, как большинство предприятий оказались предоставленными самим себе, то есть вступили в рыночную среду. Поначалу, в 1992г. и частично в 1993 г. все катилось как -бы по инерции. Установившиеся производственные связи продолжали работать, хотя централизованное финансирование прекратилось. Но это еще было бы пол беды, если бы не прекратилось финансирование тех стратегических направлений, о которых говорилось выше. Поэтому ВПК, северные районы, БАМ и другие объекты оказались неспособными принимать и оплачивать продукцию предприятий, производящих капитальные товары. Кривая производства, естественно, резко поползла вниз, а кривая неплатежей, так же естественно, начала подниматься вверх. Через три - четыре года загрузка производственных мощностей всего промышленного комплекса, производящего продукцию производственного потребления упала до уровня 40 - 50%. С точки зрения принадлежности рассматриваемых промышленных предприятий к той или иной рыночной структуре, следует, по-видимому, подойти следующим образом.