Спустя два года после приватизации в ФРГ из 4 млн. акций в руках мелких владельцев осталось 50 тыс., т. е. чуть более 1%. Аналогичная картина наблюдается и во Франции, где каждый второй управленец и лишь 7% рабочих имеют акции, причем доля последних, находящихся в их руках, еще ниже. Последующая концентрация акций неизбежна даже при установлении законодательных ограничений.

Результаты приватизации в развивающихся странах более противоречивы и неоднозначны. Они еще раз подтверждают, что успехи в этом процессе зависят не только от наличия в обществе ряда объективных предпосылок – факторов экономического, политического и национально-культурологического характера, но и от комплексности их включения в механизм приватизации. Выпадение хотя бы одного из них из общей цепи негативно сказывается на итогах и последствиях приватизации. В одних странах реализация программ либерализации экономики привела к росту эффективности и оздоровлению, в других произошло ухудшение экономического положения.

Приватизация в Сирии, к примеру, не помогла выходу страны из кризиса. Тормозится этот процесс в Бразилии, здесь, по расчетам социологов, идею приватизации поддерживало около 70% населения. Но уже первый аукцион по продаже 17 предприятий сталелитейной и нефтехимической промышленности, убыточных в своем большенстве, был сорван из-за сопротивления местных властей и левоконсервативных кругов, пугающих население «распродажей родины». На повторных аукционах несколько проданных предприятий дали выручку всего лишь в 1,7 млрд. долл. Хотя список предприятий, подлежащих приватизации, растет и включает в себя самолето-строительные компании, морские порты, объекты электроснабжения, телекоммуникаций и железнодорожных перевозок, иностранные инвесторы «раскупать» Бразилию не торопятся.

Иные результаты демонстрируют Чили, аргентина, Южная Корея, Тайвань. Очевидные успехи приватизации в Чили опираются на мощную поддержку иностранного капитала. В этой стране низки показатели инфляции и внешнего долга, велики темпы экономического роста. Программа приватизации в Чили была рассчитана на 15 лет и предусматривала четыре этапа. На первом из них (1974 – 1975гг.) шел поиск пути выхода из кризиса, разрабатвалась дальнейшая стратегия приватизации. Преждним собственникам было возвращено 360 компаний. В основу экономической политики легли сокращение госрасходов, либерализация цен, отказ от гарантий и покрытия долгов предприятий, новые принципы инвестиционной политики – эффективность и наличие ресурсов. На втором этапе (1975 – 1980гг.) наряду с продажей 96 компаний и 16 коммерческих банков на сумму около 1 млрд. долл., продолжалась политика врастания госпредприятий в рыночные отношения. В смешанных предприятиях уменьшалась доля государства, они переводились в акционерные общества. Третий этап (1981 – 1982гг.) совпал с мировым экономическим кризисом, который сказался на сокращении масштабов приватизации. Однако социальная база этого процесса расширилась, в том числе и за счет льготной продажи акций работникам предприятий. С 1985 г. начался завершающийся этап программы, предусматривающий приватизацию крупных монополий, по отношению к каждой из них применялся конкретный комплекс технических приемов.

При значительной общности с Чили (продажа мелких предприятий, акций государства в смешанных компаниях или отдельных подразделений госпредприятий, передача некоторых функций государства в области образования, здравоохранения муниципалитетам, затем приватизация крупных госмонополий и др.) Аргентину отличает определенная специфика в результатах приватизации. За 1976 – 1983гг. количество госпредприятий здесь сократилась вдвое при небольшой выручке за продажу: 300 млн. долл. Экономические реформы, проводимые военным режимом, хотя и дали импульс социально-экономическому развитию страны, впоследствии привели к новому кризису, усилению структурной несбалансированности. Это объясняется рядом причин[3]. Имея весомую поддержку иностранного капитала, правительство не сумело добиться социального согласия в проведении реформ как рабочего движения, так и военного ведомства – одного из гласных предпринимателей. К тому же реформы не имели комплексного характера и были ограничены временем правления военного режима. В конце 80-х годов был дан новый старт приватизации, благодаря чему приватизировано около 80% добычи нефти; к продаже также предложены телекоммуникации, электроэнергеника, транспорт. Проводимая ныне форсированная приватизация, в значительной степени навязанная международными организациями с целью урегулирования внешней задолженности, в условиях разрушенной в прошлое десятилетие экономики имеет весьма ограниченные возможности.

В 80-е годы на путь либерализации хозяйственной деятельности, предусматривающей и приватизацию, вступили и развивающиеся страны Азии. Среди множества их особенностей – многоукладность экономики при сохранении значительного веса до индустриального производства, размеры госпредпринимательства и характер госрегулирования, специфичные социальные структуры, давление международных организаций, увязывающих новые займы с необходимостью приватизации, недостотчно развитый внутренний рынок капиталов и др.

Темпы приватизации в азиатском регионе гказались ниже запланированных, и произошло это по трем главным причинам: неустойчивость рынка денежных капиталов, сопротивление отдельных социальных групп (профсоюзов, бюракратии и т. д.) и недостаток в компететных специалитах по реализации программ.

Наиболее быстро и успешно приватизация проходит в тех странах и отраслях, которые теснее интегрированы в мировое хозяйство (авиатранспорт, телекоммуникации, порты, банки). Дальше других стран по пути приватизации продвинулась Южная Корея, где реализуется американская система ЭСОП, в соответствии с которой служащие получают в собственность на льготных условиях не менее 20% акций предприятия.

Дискуссия о приватизации в странах Восточной Европы выявила едунодушие в оценке и признании многих преимуществ, которые несет в себе разгосударствление. Тем не менее, перед сторонниками реформ в настоящее время – множество проблем, не получающих однозначного решения. Имеются в виду масштабы приватизации, ее временные рамки, условия распродажи госпредприятий, возможность участия в ней иностранных инвесторов. За всеми теоритическими посылками и аргументами стоит центральный вопрос – как собственность, никому не принадлежащую и никакой выявленной ценности не имеющую, продать людям, которые не имеют денег.

Западные специалисты, предостерегая восточноевропейские страны от автоматического копирования чужого опыта приватизации, тем не менее не способны предложить последним ни одного безболезненного рецепта оздоровления экономики. Осторожный подход к использованию методов и приемов приватизации в Восточной Европе мотивируется, во-первых, несопоставимостью условий и масштабов этого процесса[4]. Во-вторых, неотложностью решения этой задачи, с одной стороны, и невозможностью реализовать ее в кратчающий срок – с другой.

Некоторые специалисты склоняются к мнению, что в Восточной Европе может быть полезен опыт развивающихся стран – разумеется, при учете специфики условий и различий в стартовых позициях. В данной связи внимание обращается прежде всего на то, что развивающиеся страны интегрированы в мировой рынок, тогда как восточноевропейским еще предстоит определить свое новое место в системе мирохозяйственных связей. Еще важнее менее благоприятные в Восточной Европе юридические, институциональные и политические условия для приватизации. Здесь стоит указать на следующее.