Огромное влияние на становление и развитие педагогических взглядов В.А. Сухомлинского оказали творчество и жизненный подвиг Я. Корчака, с работами которого («Как любить ребенка», «Когда я снова стану маленьким») он ознакомился еще до войны.

В книге «Сердце отдаю детям» Сухомлинский писал:

« .Януш Корчак, человек необыкновенной нравственной красоты, писал в книге «Когда я снова стану маленьким», что никто не знает, больше ли получает школьник, когда смотрит на доску, чем когда непреоборимая сила (сила солнца, поворачивающая голову подсолнечника) заставляет его взглянуть в окно. Что полезнее, важнее для него в тот миг — логический мир, зажатый в черной классной доске, или мир, плывущий за стеклами? Не насилуйте душу человека, внимательно приглядывайтесь к законам естественного развития каждого ребенка, к его особенностям, стремлениям, потребностям.

Мне запомнились на всю жизнь эти слова из маленькой книжечки в серой обложке на польском языке. Когда я вскоре после войны узнал о героическом подвиге Януша Корчака, его слова стали для меня заветом на всю жизнь. Януш Корчак был воспитателем сиротского дома в варшавском гетто. Гитлеровцы обрекли несчастных детей на гибель в печах Треблинки. Когда Янушу Корчаку предложили выбрать жизнь без детей или смерть вместе с детьми, он без колебаний и сомнений выбрал смерть. «Господин Гольдшмидт, — сказал ему гестаповец, — мы знаем вас как хорошего врача, вам не обязательно идти в Треблинку». — «Я не торгую совестью», — ответил Януш Корчак. Герой пошел на смерть вместе с ребятами, успокаивал их, заботясь, чтобы в сердца малышей не проник ужас ожидания смерти. Жизнь Януша Корчака, его подвиг изумительной нравственной силы и чистоты явились для меня вдохновением. Я понял: чтобы стать настоящим воспитателем детей, надо отдать им свое сердце». Сухомлинский В.А. Избр. произв.: В 5 т. Киев, 1979—1980. — Т. 3. - С. 14—15).

Читая Сухомлинского, задумываясь над истоками его педагогического творчества, невольно задаешь себе вопрос: что же главное, определяющее в его педагогике, какова движущая сила его творчества. Этим главным и определяющим была ЛЮБОВЬ к ребенку.

Этот вывод наводит на мысль о глубоких христианских истоках творчества В.А. Сухомлинского, о его внутренней вере в истинно христианскую любовь к ближнему, истинно христианское всепрощение. В Евангелие от Матфея (22:36—40) мы читаем:

«Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим»: Сия есть первая и наибольшая заповедь; Вторая же подобна ей: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя»; На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».

Так и в педагогике Сухомлинского. Возлюби ребенка — бесспорно, величайшее и определяющее положение его педагогической концепции, ключ к пониманию всех его педагогических размышлений и экспериментов.

«Что самое главное было в моей жизни?» — спрашивал Василий Александрович себя в предисловии к книге «Сердце отдаю детям». Без раздумий отвечал: любовь к детям. Не случайно ведь и книга названа «Сердце отдаю детям». Эта заповедь — отличительный признак гуманистической педагогики. Именно величайшая гуманистичность педагогики В.А. Сухомлинского привлекла к нему не слабеющий интерес во всем мире. Его работы изданы на английском, немецком, французском, польском, испанском, японском и многих других языках. Российские педагоги, Российская академия образования вправе гордиться В.А. Сухомлинским, членом которой он состоял.

Вся деятельность В.А. Сухомлинского протекала в педагогическом пространстве, состоящем как бы из двух миров — из мира социалистической педагогической обыденщины (сильных мира сего, в том числе деятелей в области образования, педагогики, издательского дела) и собственно мира образования — школы, детей. И если с первым миром поневоле приходилось сотрудничать, если в первом мире, где процветали не самые человечные отношения, не грех было и слукавить, чтобы выстоять для продолжения работы, развития своих идей или просто выжить, то во втором мире кривить душой, а тем более лукавить было нельзя. В этом втором мире Сухомлинский по-настоящему жил, этому второму миру он был открыт полностью, ему он был беспредельно предан. Этому второму миру он без остатка отдал свое сердце. И он добился признания и небывалого для педагога почета — Звезда Героя Социалистического Труда, два ордена Ленина, медали К.Д. Ушинского и А.С. Макаренко, Государственная премия УССР и др Власть стремилась кнутом и пряником вогнать Учителя в привычный ряд пропагандистов идей марксизма-ленинизма.

Вот как характеризуется деятельность Сухомлинского в 25-м томе третьего издания БСЭ (1976): «Разрабатывал вопросы теории и методики коммунистического воспитания в школьном и семейном коллективах, всестороннего развития личности учащихся, педагогического мастерства, а также пропагандировал идеи советской гуманистической педагогики».

В предисловии редакционной коллегии к наиболее полному пятитомному собранию его избранных произведений эта мысль ужесточается. На поставленный самими авторами предисловия вопрос:

«Что же было главным в теоретической и практической деятельности выдающегося педагога?» — дается такой ответ: «Основное, самое важное заключение в том, что В.А. Сухомлинский был талантливым пропагандистом идей марксистско-ленинской педагогики». (Сухомлинский В.А. Избр. произв.: В 5 т. — Киев, 1979—1980. Т. 1. - С. 20).

Учителю-фронтовику из далекого украинского села только за это было позволено иногда высказывать крамольные мысли, заботиться о духовном мире детей, сеять в их душах вечное, доброе, человечное, осуществлять глубокий индивидуальный подход в условиях всеобщего единства (а на самом деле одинаковости) школы, однообразия содержания, средств и методов обучения.

Осознавал ли сам Сухомлинский двойственность своего состояния, поведения и творчества. Возможно, длительная практика нелегкой борьбы и жизни, проб и ошибок выработала в нем неосознаваемые защитные механизмы мышления и деятельности. Но на каком-то этапе своей жизни Василий Александрович не только почувствовал эту двойственность, но и сознательно действовал определенным образом во имя недопущения постороннего, чиновничьего вмешательства в мир, в котором он жил, во имя которого творил. И он победил. Он, один из немногих теоретиков и практиков образования, не только сохранил, уберег, но и развил гуманистическую традицию в педагогике, передал ее педагогам новых поколений.

С какой надеждой ожидал Василий Александрович социальных и политических перемен в нашей стране, надеясь, что можно будет открыто «во всеуслышание» сказать правду о системе образования, педагогической науке, о тех, кто руководит ею, о школе будущего. К сожалению, Василий Александрович не дожил до этого времени. Только сейчас в России создаются предпосылки для расцвета истинно прогрессивной гуманистической педагогики, истинно гуманного образования. И именно сейчас мы снова и снова обращаемся к наследию Сухомлинского.