В то же время преимущественно англосаксонская Канада, ко­торая, по схеме Алмонда, должна принадлежать к гомогенному типу, время от времени сотрясается конфликтами на национально-культурной почве, конфликтами, которые в последние два-три десятилетия не раз грозили самой государственной целостности этой страны. Что касается США, которые действительно отличаются высокой степенью политической стабильности, то не составляет секре­та, что серьезные исследователи выделяют целый ряд субкультур расово-этнического, национально-культурного, конфессионального и регионального характера.

Или возьмем такую характеристику, как приверженность харизматическому лидеру — признак, который Алмонд считает дос­тоянием доиндустриальной или смешанной политической культу­ры. Не требуется особых усилий, чтобы продемонстрировать, что харизматичность в различных ее новых формах и модификациях приобретает особую актуальность в наиболее развитых странах современного мира. Более того, харизматические лидеры и харизиа, как фактор, определяющий симпатии и (или) антипатии изби­рателей и, соответственно, их выбор, стали важнейшими элемента­ми политической культуры всех типов в эпоху информационной революции и электронных средств массовой информации. Что ка­сается тоталитарного типа политической культуры, то харизма в Крайних формах поклонения вождю-фюреру также является ее неотъемлемой составной частью.

Можно было бы привести немало других нестыковок, которые в определенной степени снижают убедительность рассмотренных типологизаций, но и высказанные аргументы достаточно наглядно показывают необходимость нахождения более приемлемых критериев типологизации политических культур современного мира. При этом главным условием является учет основных типов или моделей политических систем, в рамках некоторых формируются и функ­ционируют соответствующие типы политических культур. Нельзя сказать, что Г. Длмонд и его коллеги полностью игнорировали этот момент. Но здесь, как было показано в соответствующей главе, про­блема состоит в неприемлемости самого определения политической системы, которое ими предлагается.

С учетом вышеприведенной типологизации политических систем можно выделить следующие крупные типы или модели поли­тической культуры: органическая, либерально-демократическая и смешанная. В рамках органического типа можно вычленить раз­личные варианты авторитарной, тоталитарной, традиционной по­литических культур и субкультур. При всех расхождениях общим для всех них является господство коллективистских, групповых, общинных ценностей, приоритета публичного над частным, прав и свобод группы, коллектива над индивидуальными правами и, соот­ветственно, подчинение личности, коллективу. Для носителей дан ого типа политической культуры характерны повышенные ожидания от государства преувеличение его роли в жизни общества зачастую доходящее до его мифологизации и даже обожествления.

Государство рассматривается как единый организм, в котором различные институты, организации, группы, отдельно взятые люди играют лишь подчиненную роль В сфере взаимоотношении индивида и государства, правителей и управляемых здесь зачастую преобладающие позиции занимают отношения «патрон-клиент», государство и его руководители оцениваются массой населения по их способности проявлять и реализовать 'отцовскую' заботу о своих подданных. Имеет место та или иная степень персонализации политики и самого государства, когда эти последние отождествля­ются с личностями конкретных государственных деятелей вождей, фюреров, «отцов нации» и т.д. Важное место (с существенными оговорками применительно к тоталитарной политической культуре) занимают традиция, обычай, норма. В наиболее жесткой форме некоторые важнейшие элементы данного типа проявились при то­талитарной системе ее жестким подчинением всех сфер жизни все­могущему государству.

В большей степени рассматриваемый тип распространен в развивающейся зоне современного мира, а именно, Азии, Африке и Латинской Америке. Однако авторитарные и тоталитарные его ва­рианты в разные периоды утвердились во многих европейских странах — СССР, Германии, Италии, Испании, Португалии, Гре­ции и др.

Либерально-демократический тип характеризуется плюрализ­мом в социальной, экономической, духовной, политической и дру­гих сферах жизни. Важнейшим его компонентом стала идея инди­видуальной свободы, самоценности отдельной личности, прирож­денных, неотчуждаемых правах каждого человека на жизнь, свобо­ду и частную собственность. Центральное место здесь занимает убеждение в том, что частная собственность — основа индивиду­альной свободы. А она, в свою очередь, рассматривается в качестве необходимого условия самореализации отдельного индивида. Осо­бенно важна здесь идея идеологического и политического плюра­лизма и связанные с ней принципы представительства и выборно­сти должностных лиц в государстве.

В глазах приверженцев либерально-демократической модели политической культуры право, правовая система представляет со­бой гарант индивидуальной свободы выбора по собственному ус­мотрению морально-этических ценностей, сферы и рода деятель­ности. Они считают, что закон призван гарантировать свободу лич­ности, неприкосновенность собственности, жилища, частной жизни, духовную свободу и т. д, В обществе должен господствовать закон, а не люди, и функции государства состоят в регулировании отношений между гражданами на основе закона. Для них самоочевидной истиной является право участия каждого члена общества и человека в политическом процессе, соблюдение определенных «правил игры» между политическими партиями разного рода заинте­ресованными группами и т.д., смена власти в результате всеобщих выборов на всех уровнях власти, другие нормы и принципы парламентаризма и плюралистической демократии.

Эти и другие сущностные характеристики либерально-демократического типа политической культуры, который характерен прежде всего для индустриально развитых стран Запада, в разных национально-культурных условиях проявляются по разному. Именно в этом контексте следует выделить гомогенный, фрагментированый, интегрированный консенсусный, конфликтный и другие ва­рианты политической культуры в рамках единого либерально-де­мократического типа.

Между этими двумя типами располагается целый спектр всевозможных национальных, региональных или иных вариантов и разновидностей политической культуры. Что касается предлагае­мых Алмондом и его коллегами критериев, таких как харизма, фрагментарность, коллективизм, традиционность, индивидуализм, гомогенность, конфликт, консенсус и т.д., то их в тех или иных сочетаниях можно обнаружить почти во всех типах политической культуры. Их сочетание, интенсивность и значимость варьируются от модели к модели и в их рамках от одной национальной разно­видности к другой.

С этой точки зрения, а современном мире во многих случаях мы имеем дело со смешанными типами политической культуры. Например, если о сколько-нибудь чистом тоталитарном типе можно было говорить применительно к фашистской Италии и нацист­ской Германии 30-х гг., а также к СССР примерно до 70-х гг., то в настоящее время речь может идти лишь о его остаточных элемен­тах и явлениях у нас в стране и других постсоветских государст­вах, а также в Китае. Существенные авторитарные и традиционалистические пласты можно обнаружить в России, Китае, Японии. Испании и т. д. Поэтому читатель все время должен держать в уме то, что предлагаемые модели политической культуры нужно пони­мать в смысле веберовских идеальных типов. В определенном смыс­ле — это теоретические конструкции, в которых присутствует зна­чительный элемент абстракции, допущения и редукции. Реальное положение вещей значительно сложнее. Отсюда то разнообразие, сложность и многослойность, которые в рамках одной и той же мо­дели обнаруживаются в конкретных национальных реальностях.