Теоретическому содержанию политико-правовых доктрин придается особенное значение в связи с функциями истории политических и правовых учений в системе юридических дисциплин, ее связью с современной теорией государства и права и политологией. К тому же именно теоретико-содержательная часть доктрин наиболее интересна. Если мировоззренческие установки прошлых требований давних времен непривлекательно, то содержательные попытки теоретического осмысления ряда государственно-правовых проблем нередко созвучны современности. Не случайное в процессе изучения и преподавания истории политических учений! она сложилась в основном как история доктрин с наиболее' разработанным теоретическим содержанием, в чем нет ничего, плохого, если только не оставляются в тени и забвении менее теоретичные учения, борьба с которыми и обусловила богатство содержания изучаемых доктрин.

Однако здесь возникает определенная методологическая опасность. Если отделенная от программных положений и мировоззренческой основы теория государства и права любой эпохи станет напрямую сопоставляться с современной теорией и отождествляться со знанием о государстве и праве, истории политических учений будет искусственно навязана несвойственная ей закономерность.

История политических учений

История политических и правовых учений нередко характеризуется как процесс познания истинной природы, сущности государственно-правовых институтов, эволюционный процесс углубления, развития и передачи знаний о государстве и праве. Это представление порождает ряд неясностей и сомнений. Если эволюция учений о государстве и праве есть процесс «кумулятивный», состоящий в накоплении и трансляции знаний, то, спрашивается, какое место в истории политико-правовой идеологии принадлежит иллюзорным, ненаучным, утопическим доктринам и теориям? Что научного было, скажем, в теоретических представлениях XVII — XVIII вв. о договорном происхождении государства? В комплексе современных теоретических знаний теория общественного договора заслуживает внимания лишь в связи с критической оценкой различных идей о происхождении государства. Однако в период борьбы буржуазии против феодализма идея общественного договора как способ выражения сопричастности человека (народа) к власти противостояла идее богоустановленности власти феодальных монархов. Обе эти идеи далеки от науки, но на основе каждой из них, толкуемой как основной методологический принцип, строились обширные теоретические концепции, претендующие на объяснение прошлого, истолкование настоящего и предвидение будущих судеб государства и права. Объяснение оказывалось надуманным, истолкование и предвидение — ложными. Значит ли это, что в истории политико-правовой мысли смена теологического мировоззрения юридическим вообще не означала прогресса и развития?

Определение содержания истории политических и правовых учений, живой нити, связывающей доктрины разных эпох и народов, должно совпадать с объективной логикой развития самого и правовых учений, не может «вести себя» неправильно». Но если закономерностью истории политических и правовых учений является накопление и развитие знаний о государстве и праве, то связующей нитью этой истории должно стать непрерывное возрастание этих знаний, их развитие и уточнение. Однако именно с точки зрения научности всей истории политико-правовой идеологии присущи очевидная бессистемность, бессвязность, бьющие в глаза случайность и непредсказуемость «прироста знаний», связующая нить которого, если предположить ее существование, непрерывно обрывается, неизвестно откуда и почему возникает вновь, опять грубо соединяется, не менее грубо рвется и (в который раз!), бесследно исчезнув, внезапно возникает вновь. Здесь, как говорится, куда больше исключений, чем закономерностей, уже по той причине, что в реальной истории политико-правовой идеологии одна ложная идея не раз опровергалась другой, не менее ложной.

Наконец, если стимулом развития политических учений является движение от незнания к знанию, а ее связующей нитью — развитие и трансляция знаний о государстве и праве, то почему при выборе аргументации из предшествующих идеологических систем передовые идеологи руководствовались не научностью, а притягательностью идей прошлого, их способностью выразить современные идеологу интересы, содействовать ссылками на авторитет истории или религии оформлению по существу новой, но не обязательно «научной» идеологии?

На всех этапах истории политических и правовых учений она связана с определенным развитием теории государства и права. Прогрессом в развитии общественной мысли являются постановка какой-либо важной проблемы, хотя бы сопряженной с неверным ее решением, преодоление старого, сковывающего теоретический поиск мировоззрения. Приростом знаний являются и отдельные наблюдения о связи государства и права с общественным разделением труда, с классами, с социальными противоречиями, с отношениями собственности, а также непрерывное пополнение понятийного аппарата теории государства и права (классификация форм государства, исследование источников права и др.). Но эти догадки и наблюдения не шли глубже эмпирического знания, органически соединялись с ненаучными представлениями о государстве и праве, строились на неверной методологической основе, были подчинены исторически ограниченным или утопическим программным положениям.

При обилии высказываний мыслителей разных стран и эпох по различным проблемам государства, политики и права историку-специалисту нетрудно сконструировать «единую цепь возрастающих знаний», составить сборник высказываний, в чем-то совпадающих с современными представлениями о государстве, праве и политике. Однако такое конструирование единой цепи возрастающих знаний привело бы к разрушению истории политических и правовых учений. Реальная история политико-правовой идеологии всегда была поприщем острейшей борьбы социальных сил, где главным стимулом теоретической деятельности были не столько любознательность, постижение причин существования и перспектив развития государства и права, сколько страстное, эмоционально окрашенное стремление опровергнуть противостоящую идеологию, представить государство и право такими, какими их хочет видеть или изобразить идеолог, преобразовать или защитить подвергающиеся нападкам государство и право, оказать влияние на массовое и государственное политико-правовое сознание общества,— возвышенное иллюзиями стремление содействовать решению очередной исторической задачи или опирающееся на традицию желание сохранить преходящее.

Прогностическая функция политиологии

Важной функцией науки является прогностическая. Развитие политико-правовой идеологии в целом, в массе предвосхищает и стимулирует общее направление эволюции политических и правовых учреждений. Теоретическое обоснование прав человека и гражданина предшествовало их конституционному оформлению в ряде стран (а затем международному признанию), способствовало преодолению феодально-сословных институтов. Перспективе создания и развития представительных учреждений в ряде государств отвечали и способствовали теоретические разработки проблем представительной и непосредственной демократии, политических гарантий конституционного правопорядка. Однако содержание истории политико-правовой идеологии далеко не во всем совпадает с реальной историей государства, политики и права.