То, что поучилось в итоге долгой работы, есть понятие мифа. И все последующие исследования не могут лежать в плоскости исследования мифа в самом себе и для самого себя. В се последующие исследования - исследования мифа для иного. И здесь Лосев переходит к проблеме исследования мифа как некоторой абсолютной реальности, которая в применении к иному и даёт реальный миф, с его строгой классификацией, под которую попадают сначала основные типы мифов, а затем и конкретные, отдельные мифы.

Мифологию, которая существует как единственно возможная картина мира, Лосев называет абсолютной мифологией. Мифологию, которая не понимает саму себя, (то есть не совершившую той процедуры, которую Лосев и создаёт в своей работе, называя её пропедевтикой мифа) - относительной мифологией.

Кратко о соотнесённости мифологической концепции Лосева с современными мифами

Хотя по утверждению Тахо-Годи[15] "миф" в греческом языке означает не что иное как "слово", "имя", в котором обобщаются опыты жизни, в наиболее академичном издании времени написания "Диалектики мифа" - греческо-русском словаре Вейсмана[16] мы находим осмысление "мифа" как слова, рассказа или речи, употребляемого только в эпической или поэтической речи. В речи обыденной или речи прозаической употребляется чаще "логос". "Μυτος" есть не что иное, как "чудесное" (в терминах Лосева), описываемое в эпической речи, либо осмысляемое как "μυτολογια" в прозаической либо обыденной речи логосом. Опираясь на платоновские интерпретации мифов, мы действительно попадаем в миф не как в сказку, не как в выдумку или фантазию[17], но как в "древнейшую форму освоения мира, обощающую в одном слове множественные конкретности жизни". Гомервоская поэзия оперирует лишь мифом, не принимая во внимание его эквивалент. И не уидивительно - она ещё не знает логоса, характерного для культуры греков философского периода, придавшей слову выделяющие, определяющие и различающие смыслы. И мы будем правы, если скажем, что миф возник как миф только тогда, когда он был отрефлексирован, но возник уже не как миф в самом себе, но как мифология. Чистый миф нам остался недоступен. И это лишний раз доказывается запретом Лосеву на занятия современным мифом, которому и посвящена "Диалектика мифа" - невозможность понять миф изнутри самого мифа идеологически оправдана - миф после этого перестал бы быть самим собой, став для нас лишь мифологией.

Издревле характерная для мифа фетишизация превращает идею в массовом сознании в некоторое подобие общественного мифа, догмы массового сознания. Такой миф может существовать латентно, являясь скрытым двигателем масс, либо периодически проявляться на фоне уже известного мифа, господствующего как значимая для тех же масс идея. Лосев последователен в экспликации понятия мифа, предлагая своим читателям соотнести свою концепцию с современными мифами. Мифы о времени и пространстве, о материи и духе, мифы о "капиталистических гадах и шакалах" и о построении социализма в отдельно взятой стране, мифы бытовые и научные пронизывают всю теорию мифа абсолютного как реальные, конкретные мифы, без которых неосуществима сама жизнь, которые и есть жизнь в собственном смысле этого слова.

Наше время ничуть не упростило задачи исследователей в типологии и классификации мифов. По лосевскому определению, миф не изживаем, он есть вечное становление, бытие, сама жизнь. И жизнь это подтверждает: от смены государственно-политических идеологий до пушкинского юбилея, всё, буквально всё есть не что иное, как миф. И задача каждого из нас - пережить этот миф, отрефлексировать его в личностном бытии, в становлении собственной жизни.

Один из признанных авторитетов в области исследования мифов, М. Элиаде, позже, уже в 1963 г., напишет о мифе коммунизма[18] как о типичном мифе эсхатологического и милленарного построения, причём исходящем из христианской мифологии, наслоенной на неискоренённые религии, мифе так называемого космического христианства. Рыцари круглого стола и утопия Т. Кампанеллы - не что иное, как переходные этапы одного и того же мифа, выраженного в идее коммунизма. Значение мифа в его интерпретации - не что иное, как пример для подражания, причём этот пример не вымышлен, но реален, переживаем и значим как онтология и история. Десакрализация мифа реальна в его изменении не столько как структуры, сколько в изменении вовлечённости этого мифа в социально-культурный процесс.

Не об этом ли и идёт речь у Лосева, написавшего свою работу сорока годами ранее? А ведь именно осмысление социальной значимости современных мифов привело к его аресту и вынужденному молчанию в течении многих лет[19]. "Я знал, что это опасно, но желание выразить себя, свою расцветающую индивидуальность для философа и писателя превозмогает всякие соображения об опасности ."[20].

Современная мифология шагнула далеко вперёд в своих исследованиях мифа, но, как и указывал Лосев, это не столько переопределение понятия мифа, сколько уже работа по его классификации и типизации. Но ведь и эту работу Лосев уже проделал .

5. О прилегающих к "Диалектике мифа" работ

Известное "восьмикнижие" Лосева открывается работой "Античный космос и современная наука"[21], и именно этой работой открывается всё творчество Лосева по исследованию мифа. "Античный космос" находжится на положении "Золушки"[22], требуя ещё только своей принципиальной трактовки, но именно в нём - основы концепции мифа, воплощённые в учении в последней из "восьмикнижия" работ.

Именно рассмотрение мифов космологического (и космического) порядка есть первый опыт Лосева по соотнесению мифов античных и мифов современности, да это очевидно и из названия его работы.

Мистическая мифология, по Лосеву, и есть "подлинное лоно и зачатие диалектики"[23], и не случайно диалектика - та структура античной мысли, которая и была проанализирована в этой работе. Греческая философия, таким образом, есть не что иное, как логическая конструкция мифа. И первые шаги древних философов близки к мифу, особенно натурфилософия досократиков. Различные натурфилософские, а затем и клаасические древнегреческие философские школы выдвигают в качесиве исходных моментов совершенно различные начала, от стихий до ума, но именно в них - начала разного осознания мифов, начала различных осуществлений мифа в личностях, основы основ сознания как такового.

"Античный космос" - конструкция, предваряющая типологизацию мифа, основанную на историко-социологическом рассмотрении формаций общества, следовательно и сознания[24]. Как пишет Лосев в своей работе "Античная философия и общественно-исторические формации", ход мысли первых философов предопределён историческим типом общества, его идеологией, запросами и разрешённостями проблем (или, в более привычных терминах - социальным заказом), практикой всего человеческого бытия. На принципиальную невозможность рассмотрения мифа в отрыве от социокультурного контекста Лосев указывает практически в каждой своей работе. Мифы общинно-родовой и рабовладельческой формаций - вот первые в ряду типов мифологий, рассмотрение которых проясняет все последующие и конкретные мифы. И хотя эта работа была издана лишь в 1988 г., она является необходимым связующим звеном в исследовании и интерпретации лосевской концепции мифа.