В 1927 году выходит одна из первых из знаменитого "восьмикнижия" Лосева работа - "Философия имени"[1]. В предисловии к книге Лосев указывает на своё понимание феноменологической концепции Гуссерля и учения Кассирера о символических формах, принимая их как удачный отход от натурализма с совмещением со строгой разработанностью категорий, на которые претендовала метафизика. Однако он отрицает свою направленность на объяснение следованием этим учениям. В открытой форме он признает диалектический метод - методом своего исследования, а феноменологию рассматривает в своей работе как чистый платонизм, в то же время обвиняя русскую мысль того времени в причастности допотопному психологизму и сенсуализму, незнанию современных логики, психологии, феноменологии. Эта двойственная позиция выражена вследствие специфических переопределений диалектики и феноменологии, которые как метод Лосев использует при написании своих философских работ.

В "Философии имени" задана плоскость осмысления явления (причём явления мира) - рассмотреть мир как имя диалектическим методом. И в этом утверждении нас должно интересовать и "имя" и диалектический метод. Имя потому, что мышление не существует без слов, без слов и имени нет вообще мышления, а анализ слова (имени) - руководящий метод для разграничения феноменологии, логики, онтологии и гносеологии. Проанализировать имя - такую задачу поставил перед собой Лосев для дескрипции явления диалектическим методом. Но о какой диалектике идёт речь?

Диалектика - не формальная логика, поскольку лежит вне законов тождества и противоречия, но такая система, которая закономерно и необходимо выводит антиномии и синтетические сопряжения всех антиномических конструкций смысла, следовательно - логика только противоречий. Диалектика - не метафизика, поскольку вместо постулирования даёт логические конструкции, таким образом вычищая метафизику. Диалектика - не феноменология, поскольку это не только описание раздельно данных компонентов смысла, но объяснение смысла в его смысле, структурной взаимосвязанности и самопорождаемости, от одной категории к другой.

И Лосев действительно проводит анализ имени, следуя им же намеченным методологическим установкам. Новое откровение - в его работе - диалектико-феноменологический метод, или феноменологическая диалектика.

Сама по себе эта диалектика - непосредственное знание (поскольку не опосредовано). "Диалектика есть подлинный и единственно возможный философский реализм"[2], (поскольку нет никаких "вещей в себе", никакого духа). В то же время диалектика абстрактна (вместо живой непосредственной данности мы получаем логически осознанную закономерность). Диалектика абсолютно эмпирична (как осознание только опыта).

Однако это только поверхностное восприятие философской системы Лосева, а именно то, на что хотел указать философ как на пропедевтическую составную его системы. Более глубокое осмысление мы получаем при рассмотрении его концепции как имяславия.

Зародившись в недрах православного богословия, это движение было поддержано В. Эрном (не случайно при создании "Русской философии" Лосев опирается на его интерпретацию), П. Флоренским (с которым философ " .вёл переписку по поводу имяславия и которого считал единственным, кроме себя, из русских философов, который до конца продумал эту тему .", а впоследствии С. Булгаковым[3]. "Предтечами имяславия Лосев считал деятелей исихазма - . Григория Синаита и . Григория Паламу, его религиозно-философской основой - православную доктрину энергетизма"[4]. Паламитский энергетизм и религиозно-философские тезисы имяславия очевидно тождественны. Вот как сформулировал их сам Лосев в письме к Флоренскому: "Энергия сущности Божией неотделима от самого Бога и есть сам Бог . Имя Божие есть сам Бог, но Бог сам - не имя". И коррелят этого тезиса в его более поздней работе "Вещь и имя": " .имя вещи есть сама вещь .", но вещь не есть имя.

В привычных терминах "вещь" и "имя" представляются сущностью и личностно осмысленным символом, укоренёнными в бытии равноправно и вследствие этого дающими основу для их смыслового отождествления, причём при таком отождествлении речь не идёт о гносеологии или онтологии (для Лосева это неприемлемо), но о типичном для всей русской философии онтогносеологическом построении. И в таком рассмотрении (по Лосеву) снимается как безличностность, характерная для "объективного материализма", так и чрезмерная субъективность, характерная для новоевропейской философии.

Почему при осмыслении мифологической концепции мы так много внимания уделяем концепции имени? Ответ ясен: здесь, и именно здесь - основа смысловой нагруженности его мифологических исследований. Именно приведённый выше центральный тезис всей лосевской системы мы можем перенести на миф: имя мифа есть сам миф, но миф не есть имя. "Миф есть развёрнутое магическое имя"[5] - и этот синтез учения об имени и учения о мифе есть центральный пункт всей лосевской философии.

3. "Диалектика мифа" - ядро лосевской мифологии

"Миф должен быть взят как миф, без сведения его на то, что не есть он сам. Только имея такое чистое определение и описание мифа, можно приступать к объяснению его с той или иной гетерогенной точки зрения"[6]. Что же такое миф?

До того, как мы попытаемся определить миф, у нас должна быть некоторая интуиция мифа, ибо наличие мифа предшествует логическим операциям с ним. Поэтому Лосев прежде всего даёт феноменологическое описание мифа через указание на то, чем миф не является, причём это отграничение иных форм сознания и творчества в процессе общения с мифом. Как никому другому, филологу-античнику Лосеву были доступны видения мифа изнутри самого мифа, причём подготовленные долгой и сложной работой с самими мифами (мифологическими текстами от античности до теории социализма). И можно даже сказать, что диалектика мифа - не столько описание интерпретации какой-либо личностностью Бога, сколько описание интерпретации Лосевым мифа-Бога и осуществление мифа в личности Лосева-философа.

Подвергая анализу некоторые положения науки и философии, в которых миф был зафиксирован как "иное самому себе", Лосев приходит к выводу о наличии шести тезисов, поочерёдно феноменологически детализирующих понятие мифа:

" .1. Миф не есть выдумка или фикция, не есть фантастический вымысел, но - логически, т.е. прежде всего диалектически, необходимая категория сознания и бытия вообще.

2. Миф не есть бытие идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая вещественная реальность.

3. Миф не есть научное, и в частности, примитивно-научное, построение, но - живое субъект-объектное взаимообщение, содержащее в себе свою собственную, вненаучную, чисто мифическую же истинность, достоверность, принципиальную закономерность и структуру.

4. Миф не есть метафизическое построение, но - реально, вещественно и чувственно творимая действительность, являющаяся в то же время отрешённой от обычного хода явлений, и, стало быть, содержащая в себе разную степень иерархийности, разную степень отрешённости.