Лекция 1. Общее понятие философии. (Философия, миф и искусство).

Ошибка, как проблематизация обыденного и постановка проблемы истины. Уникальность, личностность истины в виду ошибки, которая всегда личная ошибка, поскольку она следствие поступка. И её всеобщность в силу претензии на уникальность всякого личного бытия как мира вообще. Я могу признать, что не всё знаю, но я точно знаю, что мне нужно, а мне нужно всё, и в отношении этого неопределённого всё, всё вокруг вступает с ним или со мной в отношение. Жизнь, как спортивное соревнование. Счёт, число и представление о возможном выборе.

Покинутая родина, как мифологический исток и сфера понятного – предательство как начало мышления. Слепота в изначально и по определению понятном мире мифа, дома. Миф как сфера законной претензии на уникальность в его анонимном контексте. Ошибка обнаруживает себя пост фактум, как результат встречи с другим. Эпистемологическая случайность (чистая формальность) такой встречи. Представление о том, кто её подготовил. Проблема знания другого мира, собственно открытие проблемы знания. Я всегда не знал, что так будет.

Спина. Она у нас есть, потому, что нет глаз на затылке. Запрет на обращение к началу. Прозрачность знания хаотического истока начала и прозрачность незнания видящего образ знающего со стороны, т. е. не обернувшегося. Образ как эпистемологически скрытое начало, метафора. Соляной столп, жена Лота. Я, как только образ для другого, и ирония. Дилемма – либо нести дом с собой, либо встретиться с собой, как с проблемой вне дома. Абсолютный другой как судьба и невыбираемое.

Миф как сфера искусственного культивирования человеческого. Ритуал. Пример: архаический ритуал плача. Противоположность сферы переживания и биологически заданной эмоции сфере искусства. [Принципиальная неразличимость в данном контексте, в сфере позитивной истины, феноменологического описания и аналитического объяснения, смыслового и причинного истолкования]. Искусство и миф как сфера производства человеческого бытия, непрерывности, памяти. Различие представления о мире, и самого мира – ритуала, книги, произведения искусства, науки, как среды бытия человека. Проблема необходимости предельной эмоции – смерть, невозможное сознание дискретности, как начало творения. Миф – не сказка, чудесное как элемент жизни вне меня, но в моём взоре. Стена и её чудесные преодоления.

Божественное на земле, как предельный предмет интереса и интерполяции – идеал. Мудрость и любовь к мудрости – философия (обладание предметом, как умение, и предмет в идее). [Здравый смысл, как область идеалогического и природного сокрытия реальной проблемы лишённости идеального, того что у каждого в мечте, самого смысла: дерево зелёное, небо синее, постоянная любовь]. Любимое, как произведение искусства, творящее мир реципиента. Переход к феномену произведения искусства.

Очарование произведения искусства (непосредственное единство конкретного и всего на свете в произведении искусства – слепота в его присутствии) и проблема обнаружения собственной бездарности перед его лицом. Проблема первого и второго, первого и второго мазка кистью. Эпистемологический парадокс произведения искусства: что нас очаровывает, то нас ослепляет. Несуществование предмета культа для знания. Ничтожность того, что составляет весь мир для очарованного (мы смотрим на мир чужими глазами) и одновременно составляет поле невозможности сотворить тоже самое, т. е. этот мир как собственный. Проблема мимесиса. Мелодия и практическая заданность референта любого рода знака. Кто прервал цепь дискретных переживаний своей мелодией, тот и достоин любви и ненависти. Уникальность произведения искусства и эквивалентность предмета знания и потребления. Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты. Друг, как модная модель и товар – современная форма соперничества: соперничество за модель. Произведение искусства и модная модель. Серийность вещей в поле общества потребления. Современный нам ритуал потребления. Намёк. Ругательство. Онтологическая явность химеры, и, тем не менее, только видимость её существования. Неопределённость и невозможное – возможное.

Философия, как поиск и утверждение начала или феномена основанного только на самом себе. Любимое, важнейшее, последнее, как начало и определение философии. Родство её с искусством и религией в этом смысле. Неоднозначность противопоставления истины и лжи (присутствовать не присутствуя – ирония), добра и зла (благие намерения – шутка), прекрасного и безобразного (тривиальная безотчётность любви – шутка природы). Мир как порядок дурного бесконечного причинения. Вечное сознание личной возможности и отсутствие действительности в каждом из этих модусов – кажимость. [Равнозначность физического порядка причинности и дискретного порядка переживаний, непрояснимой вполне цепи и инстанции причинения, перед лицом философской истины в отличии от научной, всегда гипотетической с точки зрения утверждения возможности её нахождения, даже если эта возможность упущена – историческая истина, истины – гипотеза абсолютного наблюдателя фактов]. Искусство жизни (политика) и сокрытие собственной бездарности.

Смерть как источник творения. Её формальное, номинальное присутствие в самой форме произведения искусства – его удалённость от адресата. Белый лист, белый холст. Зачем необходимо выражать себя? Нехватка. [Сознание потери, как сознание любви и связи. Вина. Невозможность возвращения, поскольку личная сознательная память утверждается только в виду отсутствия предмета памяти, в виду сознания дискретности бытия (противоречие в определении бытия, как того, что есть реально – идеал как единство душевного, разумного и телесного присутствия)]. Феноменальность, выразительность всякого личного бытия, претензия на уникальность. Визуальное начало всякой феноменальной явленности. Глаза, как предельное и всё же только идеальное присутствие реального. Неискоренимая вера в оптическую иллюзию взгляда как места истины чистого обещания. Новое обращение к теме намёка. Обратная сторона феноменального: всякая предметная речь о мире есть речь о самом её произносящем. Нет пустых слов, форм выражения. Страх выражения и отказ от самоманифестации претензии.

Формальное различие и сходство искусства и философии. Единство конкретного и всеобщего, как парадоксальное определение и атрибут произведения искусства и философского понятия. Непосредственность первого в его классическом варианте, там, где оно нравится, т. е. где глубина воздействия бессознательна, и опосредованный и опосредующий характер второго. Философское понятие, как требование задействования личного мышления. Понятие как знак мудрости, на которую откликается мышление. Философский текст. Обращение к фигурам первых философов. Легенда и миф. Функция анекдота в представлении философа. Легендарность как знак непонятности, и притягательной загадочности. Культивирование анекдотичности собственного представления первыми философами. Переход к иронии и юмору, как двум ступеням самопредставления философии со стороны другого и в открытие глупости другого. [Есть ли философский вкус или непосредственное опосредованного понятием? Сводится ли цель произведения искусства к очарованию, как в смысле очарования прекрасным, так и в смысле захваченности возвышенным, хотя это – непосредственно данная черта, по которой оно обнаруживается? Очевидная связь эмоции очарования с сознанием ирреальности присутствия подлинного – суть произведения искусства. Произведение искусства, как сфера разрушения клише идеологического и эстетического восприятия – «Чёрный квадрат» Малевича – клише первого и последующего, модерн. «Ужас красный, белый, квадратный» (Толстой) – квадрат, как символ смерти, отсутствия, дистанции – лист письма, холст картины и их возможное начало. Чёрный цвет, как место уничтожения цветов в их символическом значении, место молчания и безымянности].