Трудно согласиться и с четвёртым ответом Канта. Кроме чувств и ра­зума у познающего субъекта (Кант считал субъектом отдельного человека, тогда как субъектом познания может быть и сообщество учёных) есть ещё та­кое мощное средство, как практическая проверка теоретического знания. Таким образом, практика выступает не только как основная движущая сила познания, но и как главный критерий истины. Она же, со временем, показывает ограниченность, относительность наших знаний.

Категорический императив

Кантовский агностицизм в целом не выдерживает критики, но в нём есть и рациональное содержание. Говоря о "вещах в себе", философ предостерегает от чрезмерного преклонения перед возможностями науки. Он как бы говорит учёным: "Будьте осторожны ! Наука не всё может; исследования могут при­водить к ошибочным результатам". Кант предупреждает от иллюзии в всеси­лии науки. Особенно, добавим, когда речь идёт о социальных науках, где возможности эксперимента сильно ограничены, а "проверка практикой" ино­гда лишь констатирует сломанные судьбы десятков миллионов людей, слиш­ком доверившихся "единственно научным теориям".

Нравственные принципы Кант ставит выше научных истин "Две вещи в мире не перестают удивлять и восхищать меня, — говорит философ, — это звёздное небо надо мной, иморальный закон во мне". Его притягивают своей таинственностью глубины космоса и загадочность человеческой души, тайна совести. Если приходится выбирать между научными истинами и принципа­ми совести, то предпочтение, считает Кант, нужно отдать совести, какими бы привлекательными и заманчивыми научные истины не были. Иными словами, если наука "диктует" совершить нечто (скажем - революцию, гражданскую войну), и это нечто требует переступить через совесть, то от него надо отка­заться. Высший нравственный принцип Канта, получивший название "катего­рический императив", звучит так: "Поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать основой всеобщего законодательства". Что означает — живи так, чтобы с твоей жизни могли быть списаны законы жизни для всех людей. Можно выразить мысль ещё проще — поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой. Кант призывает каждого из нас не превращать другого человека в средство для достижения своих партикулярных (частных) целей. Всё, что есть в мире, говорит Кант, может быть использовано как средство; всё, кроме человека, который сам по себе есть цель.

Философия Гегеля

Георг Гегель создал удивительно стройную философскую систему, в которую вошли не только логика (теория мышления) и онтология (теория бытия), но также философия истории и философия государственного права, философия религии и филосо­фия искусства. В основу своей системы он положил идею тождества субъ­екта и объекта. Если предшественники Гегеля исходили из противопоставле­ния друг другу мысли (понятия) и объективного мира (бытия), то он, напро­тив, полагает понятие сущностью природных вещей. Поэтому понятия о ве­щах, которые образуются в головах людей, он рассматривает лишь как "блед­ную копию" объективно существующих понятий. Понятие есть душа вещи. Гносеология, стало быть, сливается воедино с онтологией. В связи с этим его система получила название "объективный идеализм" в противовес "субъек­тивному идеализму" Беркли.

Таким образом, вещи существуют благодаря тому, что они есть "мате­риализованные понятия". Но эти понятия обладают способностью к измене­нию, саморазвитию. Источником последнего, по Гегелю, являются диалекти­ческие противоречия (с этим понятием мы познакомимся в тринадцатой главе).

Абсолютная идея

При создании системы, призванной объяснить возникновение и сущность видимого мира, самой сложной задачей является проблема начала. С чего начинать? Ге­гель решает эту задачу следующим образом (ход мысли философа поначалу шокирует неподготовленное мышление, поэтому наберёмся терпения).

Представьте себе, хотя это нелегко, что в мире ещё ничего нет, то есть нет самого мира. Нет ни одной вещи; нет даже пространства и времени. Ниче­го. Но это "ничего", однако, существует, что бесспорно. Эта абсолютная пус­тота, ничто, нуль — "пустое бытие", то есть "бытие небытия". Гегель называ­ет его "неопределённое бытие".

Кажется, что с этой точки Невозможно сдвинуться, ибо из ничего не может родиться что-то. Но послушаем дальше. Дело в том, что неопределён­ное бытие есть мысль. Мысль совершенно пустая. Чья мысль? — спросит чи­татель. — Ничья! О чём мысль? — Ни о чём! Где она находится? — Нигде! Эту абсолютно пустую мысль Гегель называет "абсолютная идея" (мировой дух). Абсолютная в том смысле, что она абсолютно не обладает какими-либо характеристиками кроме того, что она — мысль.

Поскольку же она — мысль, идея однажды как бы просыпается и обна­руживает собственное существование: "Я — есть"(в словечке "однажды" чи­татель может заметить логический "прокол": этим словом Гегель неявно вво­дит время, которого, по условию, ещё нет). Таким образом, мысль раздваива­ется на "просто мысль" и "мысль о себе самой". Стало быть, уже есть две мысли. Из двух же мыслей может родиться третья, что и происходит: появля­ется понятие становления, как единства бытия и небытия. Из ничего возника­ет нечто; бытие становится определённым[1].

Система Гегеля

Таким образом, абсолютная идея начинает долгий путь самопознания своих возможностей, первый этап которого — логика, развитие чистой мысли. Абсолютная идея как бы спрашивает себя: "Что я есть? Что я могу? В чём моя суетность?". Не удовле­творяясь игрой в чистые понятия и желая иметь "место" и "длительность", она превращается в пространство и время. Далее происходит материализация идеи — овеществление выработанных ранее понятий: возникает неживая ма­терия ("окаменелый интеллект"). Из неживой субстанции появляется живая. На основе живой материи возникает человек и человеческое общество. Разви­ваясь, общество рождает государство — высшую ступень мирового духа, по мнению Гегеля. В лоне государства возникает философия как попытка субъ­ективного осмысления объективного саморазвития абсолютной идеи. В лице философов она всё больше приближается к пониманию собственной сущно­сти. Эволюция философии в конце концов приводит к появлению философ­ской системы Гегеля, которая, наконец, даёт исчерпывающее объяснение — откуда и как всё возникло, и почему это "всё" именно таково. Абсолютная идея, образно говоря, теперь может передохнуть и удовлетворённо сказать себе устами философа: "Я прошла все ступени развития, стала всем, чем мог­ла стать, разобралась в своей собственной сущности". Круг замкнулся (см. рис. 4).

Рис. 4

Этапы развития абсолютной идеи