Однажды мы сидели у него дома на Песчаной (он жил на пятом, кажется, этаже), и вдруг Мессинг говорит: "Сейчас в наш подъезд входит знакомый мне человек". Через несколько минут раздается звонок.

Я спрашиваю: "Как вы узнали?" он всяческим образом уходил от ответа, потом признался: "По запаху…" его обонятельная чувствительность была поразительная. Так собаки, находясь в нескольких километрах от разыскиваемого ими объекта, могут "унюхать его запах".

Опыты с Мессингом проходили в малом конференц-зале института. Жюри дало такое, например, задание: у одного философа сидящего в 12-м ряду, достать из кармана маленькую виселицу (?!), а другого, сидящего в 20-м ряду взять газету с изображением одного политического деятеля, (предаваемого в ту пору анафеме), вырезать его портрет… повесить на эту виселицу. Мессинг все это сделал.

Словом, виденное мною вполне укладывалось в традиционные представления об идеомоторных актах, о субсенсорной чувствительностью.

"Преодолеть спокойствие духа" -

Фрагмент выступления Д. И. Дубровского.

- Почему у нас мало работ, в которых рассматривались бы загадочные явления психики? На Западе накоплена гигантская литература по парапсихологии. Сотни монографий, тысячи статей, масса специальных изданий. Причем участвуют в них не только "чистые" парапсихологи, но и видные ученые. Зарекомендовавшие себя в своей области знания. Чтобы на высоком профессиональном уровне изучать эти вопросы, нужно сделать обзор всей гигантской информации, критически ее систематизировать.

Каковы же основные методологические проблемы, связанные с классификацией загадочных явлений психики? Увы, здесь пока преобладает физикаместкий подход, сразу перекрывающий пути продуктивного изучения феноменов. Их рьяные отрицатели, строящие из себя первейших защитников науки, исходят чаще всего из чисто физических критериев существования, которые действительны лишь в области физики и совершенно не адекватны в области психики. Вот почему центральной является проблема выбора существования. Признавая нечто существующим или несуществующим, мы (чаще всего неявно) используем некий набор критериев, от которых зависит принятие решений. Однако - вот парадокс! - специальных их анализов не проводится.

Что же представляют собой эти критерии? Чаще всего "окрошку" из философских принципов и положений здравого смысла, принципов физики и многого другого. Поскольку эти комплексы очень плохо упорядочены, а главное, открыты, не полны, их жесткое использование весьма проблематично.

Такова, я думаю, одна из главных методологических проблем, возникающих в связи с исследованием загадочных (паранормальных) явлений физики. Далее возникает вопрос: как соотносится наше знание и незнание в области изучения самого себя.

Самые рьяные отрицатели, демонстрируя свою ограниченность, прокламируют полное знание того, чего они не знают. Если я задумываюсь не только над тем, что я знаю, но и над тем чего не знаю, передо мной открывается бездна не изведанного - я, так сказать, имею полное знание о своем незнании. Философская сторона этой проблемы интересна тем, что она раскрывает диалектику знания и не знания.

Ныне мы находимся в двух ситуациях сразу. В проблемной ситуации "знание о незнании". Последние устанавливается, когда мы, скажем, смотрим в прошлое. Никто не знает о позитроне, но и не кто не знает, что он ничего не знает.

Самое интересное - это переход от допроблемной ситуации - когда у меня нет ни каких вопросов! - к проблемной, когда я четко устанавливаю свое не знание… Когда у меня возникают вопросы. В этот миг я преодолеваю стадию спокойствия духа.

Здесь и созревает допроблемная ситуация. Мелькают какие-то феномены, которые плохо описываются и не признаются научным существом. Возникает некая тревожащая неопределенность.

В конце прошлого века одному психиатру вдруг пришло в голову, что его пациенты - шизофреники почему-то рождаются в самое холодное время года. С декабря по март. Он сделал об этом сообщение. Ученные коллеги быстро его назвали таким сяким астрологом, мистиком, спиритуалистом… И он, как говорится, замолчал. Надолго. Потом ту же закономерность обнаружил другой психиатр и тоже сделал сообщение. И снова ученое общество отвергло, навесив привычные клейма. И так на всех, кто по этому поводу публично заявлял о своих открытиях.

Интерес к проблеме то вспыхивал, то угасал в течении полувека. 23 года назад были организованы по-настоящему системные исследования - в память ЭВМ ввели сведения собранные о всех больных шизофренией за последнее столетие. Результаты: большинство больных родились в холодное время года с декабря по март. Допроблемная ситуация, т.е. стадия неопределенности переросла в ситуацию проблемную. И это стало почвой для развития геомагнитобиологии - новой очень важной отрасли знаний. Многие философы высокомерно настроены по отношению к подобной эмпирике, это для них не стимул для размышлений, в том числе и для философских, а нечто недостойное внимания, заведомо не философичное.

Почему-то наши умы и, соответственно, наука так странно организованы, что когда я (Д. И. Дубровский) признаю, что телепатия или телекинез существует, то это вызывает бурную реакцию у моих оппонентов, реакцию негодования… А когда я размышляю о других явлениях, еще более таинственных, чем парапсихологические, то это почему-то считается возможным и вполне приемлемым в науке.

Еще один пример из моей (Д. И. Дубровского) коллекции фактов: предсмертная ремиссия у больных шизофренией. Есть такая злокачественная форма шизофрении… Процесс не обратим. Но за 5 минут до смерти к больному возвращается сознание. Он узнает отца и мать, ориентируется во времени… и умирает.

Это кажется фантастикой, и уже никак, конечно, "не лезет" в парадигмальные рамки науки. И хотя таких фактов очень много они обычно вытесняются научным сознанием. Они и есть, и их как бы нет. Разве сложившаяся ситуация не представляет большой интерес, не требует специального научного анализа? Лишь при философском методологическом осмыслении этих проблем возникает неутешительный вывод, стимулирующий самосовершенствование мы очень мало знаем о себе. В нас самих заключены такие феномены, о которых мы не только нечего не знаем, но даже не знаем, что мы их не знаем. Как это не парадоксально звучит!

Область парапсихологических экспериментов нельзя заведомо ограничивать они должны вестись систематически, на академическом уровне, если мы хотим быть на уровне мировой науки. Думаю здесь есть много перспективных стратегических научных направлений. Критика парапсихологии, плюрализм мнений в науке - вещь нормальная. Амбициозность - этот продукт бюрократического государства не дает развития цепной реакции альтернатив, непременному условию нормального духовного развития. Увы, у нас еще есть мэтры науки, амбиция которых подавляет истину.