Выжидала, но не бездействовала, что и подтверждают дальнейшие события.

2 августа 1536 года дофин Франциск напился ледяной воды, поднесенной ему одним из дворян, прибывших в свите Екатерины Медичи, а спустя три дня скончался. Боль короля была неописуема. В старшем сыне он узнавал собственный темперамент, особый вкус к жизни. Теперь же ему пришлось присматриваться к следующему по старшинству наследнику – Генриху Орлеанскому, юноше замкнутому, которого он плохо понимал.

Теперь, когда от Екатерины зависело продолжение королевского рода, перед ней встала серьезная проблема: их брак с дофином не приносил детей. Можно было бы обвинить в этом Генриха, но его случайная интрижка в одном из походов с некоей Филиппой Лучи, окончившаяся беременностью девушки, доказала, что дофин не бесплоден. В бесплодии почти открыто обвиняли Екатерину и ее положение при французском дворе стало шатким. Так, герцог Клод де Гиз предлагал заменить дофину своей младшей дочерью Луизой, поразительной красоты девушкой. Монморанси, хоть и опасался, что Лотарингский дом оттиснет его от кормила власти, не смел выступить против рассмотрения на королевском совете вопроса о возможности развода.

Екатерине помогла вдова де Брезе. Диане было совсем невыгодно заменять свою итальянскую родственницу новой дофиной, принадлежавшей к весьма предприимчивому и плодовитому клану. Это стало бы триумфом ее соперницы, герцогини д’Этамп. Потому мадам де Брезе посоветовала дофине прибегнуть к единственному надежному средству: заручиться поддержкой короля. А дофина Диана пообещала взять на себя.

Екатерина без лишних споров бросилась королю в ноги, Франциск благоволил Екатерине, он допустил ее в «малый кружок» кавалеров и дам, сопровождавших его на охоте. Среди них она, возможно, не блистала красотой, зато ее остроумие и эрудированность поражали всех. Кроме того, Екатерина, зная о своей непривлекательности, демонстрировала всем то, чем бог ее не обделил – красивые ноги. Для этого она придумала новый способ верховой езды, когда одна нога перекидывается через луку седла, из-за чего юбки задираются. Так как женщины тех времен под юбкой ничего не носили, дофина изобрела специальные дамские нижние штанишки, получившие название кальсоны.

Король ценил Екатерину как собеседницу и не остался глух к ее мольбам. Он поднял ее с пола, заключил в объятия и изрек: «Дочь моя, коли Господу было угодно сделать вас моей невесткой и супругой дофина, я не желаю поступать наперекор его воле»[13].

Наибольшую выгоду эта победа принесла устроившей ее Диане. Дофина знала, что слова короля ничего бы не значили, присоединись ее муж к ее противникам. А молчание Генриха целиком зависело от Дианы. В благодарность за помощь помощница ожидала от Екатерины крепкого союза,, чтобы противостоять интригам двора, и это на тот момент для дофины было невысокой платой.

В это время дружба Генриха и Дианы постепенно перерастала в нечто иное. Военные походы сделали его совсем другим человеком, осыпаемый ею комплиментами и поздравлениями, Генрих наконец осмелился признаться Диане в любви. Она же поощряла его к дальнейшим дерзаниям. Эта красивая и опытная женщина затмила для дофина и робкую молодую подругу, и случайных девиц, с которыми он встречался в походах.

Союз с ней стал для Генриха своего рода инициализацией, посвящением мальчика в мужчины. Отныне – он ее рыцарь, а она его богиня.

То, что мы можем наблюдать при дворе далее, вплоть до смерти короля Франциска I, Иван Клулас назвал «тайным тройственным союзом». Для двора и прочей публики они были молодой, неопытной супружской парой (дофин и дофина) и их мудрой наставницей (Диана), а на самом деле – молодым влюбленным дофином, его набирающей силы любовницей и робкой королевой, которая пока что боялась сделать лишний шаг без поддержки ее сильной соратницы. В то же время была придумана и двусмысленная эмблема Генриха: буква «Н» - символ Генриха переплетается с двумя «С» - символом Екатерины, что вкупе дает букву «D» символ Дианы.

Безусловно, вдова де Брезе оказала будущей королеве немалую помощь: именно с ее подачи у молодой четы родился их первый сын. Диана, усиленно и регулярно посылал Генриха к его супруге ночь за ночью. Екатерина советовалась с лекарями и шарлатанами, пила немыслимые снадобья, дабы устранить свое затянувшееся бесплодие. Однако именно совет придворного лекаря Жана Фернеля стал решающим. Лекарь изучил анатомические особенности обоих супругов, и не имел возможности исправить врожденный порок Генриха (гипостадия – неправильное расположение семенного отверстия), посоветовал несколько поз, благоприятных для зачатия. Не обошлось и без Дианы, вновь увещевавшей Генриха тщательно исполнять предписания Фернеля. Долгожданный ребенок появился на свет 10 февраля 1547 года.

Но и эта помощь Дианы была, видимо, вызвана желанием упрочить положение дофинов при дворе и свою репутацию незаменимой королевской помощницы.

Сама же Екатерина после рождения первенца почувствовала большую уверенность при дворе, проявила больше самостоятельности. Она стала много времени посвящать искусствам и словесности: изучала латынь и греческий, занималась вокалом.

31 марта 1547 года король Франциск I скончался.

Баланс власти

Решающее событие в жизни Дианы свершилось. Теперь она могла выйти из тени и «засиять».

Однако фаворитке предстояло еще сделать очень многое, дабы стать единственной советчицей короля и главной у кормила власти.

Еще не закончились похороны старого короля, а Генрих уже послал за своими важнейшими советчиками – Дианой де Пуатье и конетаблем Монморанси. 2 апреля в Сен-Жермене он встретился с Монморанси и провел с ним два часа наедине. Это уязвило Диану, желавшую единолично управлять волей любовника. Однако она постереглась устраивать внутренние склоки и высказывать открыто свое недовольство. Вместо этого Диана решила найти противовес влиянию конетабля, наводнив королевский совет своими ставленниками. Для начала Диана заручилась поддержкой де Гизов. Это было несложно, так как Гизы знали, какое влияние оказывала фаворитка на короля. А король дал клятву на смертном одре отца не допускать их клан в королевский совет. Диана нашла выход – внушить королю, что отец его имел в виду лишь старого Клода де Гиза, а отнюдь не его брата кардинала и его сыновей. Так между сообщниками установилось согласие. Теперь власть в совете была поровну поделена между Монморанси и Гизами. А ее баланс, основанный на алчности, ловко поддерживала Диана.

В последовавшей далее «дележке добычи» Диана также отхватила самый лакомый кусок:самые прекрасные драгоценности, замок Лимур, парижский особняк на улице Сент-Антуан графини д’Этамп. Подтверждены были ее права на доходы с имений Ане, Ножин-ле-Руа, Бреваль и Моншове. Ей были вручены доходы с правом «на подтверждение», которые по традиции платили все должостные лица при смене царствования.Она же получала и часть налога на колокольни, который сильно бил по духовенству. Этого ей, видимо, оказалось мало, и Диана также присвоила себе право пользования так называемыми «неопределенными землями» (которые не имели бесспорного владельца). Ей же досталось имущество, отнятое у протестантов и евреев. Жемчужиной ее владений стало приобретение замка Шенонсо в июне 1547 года. Этот замок считался неоторжимым имуществом короны, но, конечно, не для возлюбленной короля.