Последствия убийства Кирова

Провокация убийства Кирова имела огромные политические последствия. Сталин, убрав своего главного политического соперника, хотел развязать более широкую войну против народа, вол­ну террора, репрессий в борьбе за закрепление своей неограниченной власти, для ужесточения всего курса внутренней политики Советской Страны. Поэтому за убийством Кирова последо­вали новые, антиконституционные законы, громкие процессы над идейными и мнимыми по­литическими противниками Сталина — Пятако­вым и Радеком, Тухачевским и др. военными, над Рыковым и Бухариным.

Кровью Кирова Сталин как бы подписал ман­дат, давший ему право на еще более жестокие репрессии и гонения. Вечером 1 декабря 1934 г. — в день убийства Кирова «по инициа­тиве Сталина, — говорил Н. С. Хрущев на, XX съезде КПСС,— (без решения Политбю­ро — это было оформлено опросом только через 2 дня) было подписано секретарем Президиума ЦИК СССР Енукидзе — так, как будто это было заготовлено заранее — прочитано по радио, а за­тем опубликовано постановление ЦИК СССР о борьбе с терроризмом. Следовательским органам вменялось в обязанность незамедлительно рассматривать дела, связанные с подготовкой или осуществлением террористических актов.

Соответствующим - органам предписывалось приводить смертные приговоры преступникам упомянутой категории немедленно по «вынесе­нии судебных приговоров», ибо Президиум ЦИК СССР прошений о помиловании принимать не будет 78. Сталин запугивал народ провокацией, связанной с убийством Кирова, обострением «классовой борьбы» и тем самым готовил почву для еще более широких репрессий против членов партии. Убийство Кирова было началом ши­рокой войны против всего советского народа. Позднее, на процессах 1937 — 1938 годов убий­ство Кирова инкриминировалось не только Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, но и Бухари­ну, Рыкову и другим.

Советский народ искрение верил в версию об убийстве Кирова. По всей стране прокатилась полна массовых митингов, собраний, выступле­ний в печати и по радио. В частности, трудя­щиеся московского завода- «Красный пролета­рий» требовали «сурового наказания убийцы», «немедленного расстрела всех членов контрре­волюционной террористической организации». На страну обрушилась лавина террора. По указке Сталина, в соответствии с новым'; «за­коном» от 1 декабря 1934 года в Москве, Ле­нинграде, Киеве, Минске и других городах рас­стреливали многих «террористов». По всем рес­публикам и областям рассылались «контроль­ные цифры» на аресты. В директиве за под­писью Сталина и Молотова предписывалось организовать во всех районах показательные суды. Тысячи невинных людей сложили тогда головы по вине Сталина, грубо злоупотребляв­шего властью, и его приближенных Г. Ягоды, Н. Ежова и др.

Н. С. Хрущев на XXII съезде КПСС призы­вал «тщательно и всесторонне разобраться в та­кого рода делах, связанных со злоупотребле­ниями властью. Пройдет время, мы умрем, все мы смертны, но, пока мы работаем, мы можем и должны многое выяснить и сказать партии и народу правду».

И чем быстрее мы скажем правду о трагиче­ских событиях, связанных со смертью С. И. Ки­рова, тем больше будет .возможностей устано­вить истину. Мертвых не вернешь, но правда истории необходима для того, чтобы подобные явления никогда не повторялись.

Гибель Серго Орджоникидзе

По свидетельствам Н. С. Хрущева, жены Орд­жоникидзе, его верного друга Зинаиды Гаври­ловны, его дочери Этери и ветерана партии О. Г. Шатуновской предстает такая картина трагической гибели Г. К. Орджоникидзе.

На XXII съезде партии Н. С. Хрущев говорил о смерти Г. К. Орджоникидзе следующее: «Вспомним Серго Орджоникидзе. Мне пришлось участвовать в похоронах Орджоникидзе. Я ве­рил сказанному тогда, что он скоропостижно скончался, так как мы знали, что у него боль­ное сердце. Совершенно случайно я узнал, что он покончил жизнь самоубийством. Брат Серго был арестован и расстрелян. Товарищ Орджо­никидзе видел, что он не может дальше работать со Сталиным, хотя раньше он был одним из ближайших его друзей. Орджоникидзе занимал высокий пост в партии. Его знал и ценил Ленин, но обстановка сложилась так, что Орджоникид­зе не мог уже дальше работать нормально, и, чтобы не сталкиваться со Сталиным, не раз­делять ответственность за его злоупотребления властью, решил покончить жизнь самоубий­ством».

Фактически судьба Орджоникидзе была предрешена Сталиным после того, как в 1934. г. при его участии прошло тайное совещание Кирова, Косиора, Постышева, Петровского, Микояна, Щаранговича, Шеболдаева, Эйхе и др. руково­дителей партии, предложивших сместить Сталина с поста Генсека и поставить на него С. М. Кирова. Сталин затаил на него злобу.

По приказу Сталина был арестован старший брат Серго — Папулия и после страшных истязаний расстрелян. Орджоникидзе были переда­ны ложные показания брата. Был вынесен смертный приговор Алеше Сванидзе — старому большевику, брату первой жены Сталина Екатерины Сванидзе. Сванидзе был другом Стали­на и Серго Орджоникидзе делился с ними по­следним куском хлеба. Алеша Сванидзе был изображен немецким шпионом и расстрелян.

«Перед расстрелом,— говорил Н. С. Хрущев па XXU съезде партии, — ему были переданы слова Сталина, что если он попросит прощения, то его простят. Когда Сванидзе передали эти слова Сталина то он спросил: „О чем я должен просить? Ведь я никакого преступления не сде­лал". Его расстреляли. После смерти Сванидзе Сталин сказал: „Смотри какой гордый, не по­просил прощения". Так гибли многие ни в чем не повинные люди».

По данным О. Г. Шатуновской, тогдашний Нарком внутренних дел Ежов представил Ста­лину «дело» о «вредительстве» и «вредителях» па многих стройках и заводах Наркомтяжпрома, возглавлявшегося Серго Орджоникидзе и требовал на Политбюро санкции на их арест. Пыли арестованы все заместители Орджоникид­зе и начальники главков. Были арестованы и позднее уничтожены многие руководители про­мышленных предприятий и строек и среди них: директор Магнитогорского комбината С. Я. Гуголь, директор завода в Юзовке С. И. Степанов, друг Серго — директор Челябинского комбината И. Л. Яковлев, директора тракторных заводов: Харьковского — Н. И. Свистун, Сталинградско­го— В. И. Иванов, Челябинского — А. Ю. Брускин, Горьковского автозавода — С. С. Дьяконов, затем — директор Путиловского завода К. М. Оте, руководители Уралмаша — В. Н. Ан­дроников, Азнефти — М. Н. Борисов, Кузбас­са С.' М. Франкфурт, ЦАГИ — Н. М. Харла­мов, Авиазавода № 22— П. Я. Тольмац. Были уничтожены директор Березниковского хим­комбината М. А. Грановский, директор Горловского комбината Н. М. Уланов и многие другие. Только на Путиловском заводе было арестовано 840 человек. В 1937 — 38 гг. промышленность, стройки оказались оголенными.

Серго Орджоникидзе создал из опытных че­кистов, инспекторов свои комиссии по проверке состояния дел на этих стройках и заводах. Ком­петентные комиссии Наркомтяжпрома не обна­ружили фактов вредительства и вредителей. Ут­ром 17 февраля Серго доложил об этом Стали­ну, категорически настаивая прекратить дело. Серго обещал женам невинно арестованных до­биться освобождения их мужей — высококвали­фицированных специалистов. Сталин однако упрямо настаивал на принятии версии Ежова о вредительстве и вредителях. Они были немед­ленно расстреляны. Был расстрелян замести­тель Серго Орджоникидзе по Наркомтяжпрому Ю. Пятаков. После этого произошел второй крупный разговор Орджоникидзе со Сталиным по телефону, после возвращения его домой. Речь снова шла о защите сотрудников Нарком­тяжпрома.