В огромных латифундиях, по словам Колумеллы, трудились или закованные рабы, или кабальные должники. Следовательно, у крупного землевладения были свои защитники и теоретики, но и по экономическим соображениям. Колумелла подчеркивает, что латифундии запущены и обрабатываются небрежно. В латифундиях же применяются особые косилки, которые производят сенокос быстрее, но зато часть сена пропадает, так как траву косят по середине стеблей, короткая же трава остается вовсе не скошенной. В латифундиях, по его словам, применяется и двухколесная жатка, также дающая экономию труда.

В крупнейших имениях для владельцев на первом месте стояли изображения организации и экономики труда за счет тщательности работы, что вызывало отчуждение и Колумеллы; и Плиния Старшего несмотря не их расхождения по другим вопросам. Соображения эти диктовались, однако, не недостачей и дороговизной рабов, а, скорее всего, с одной стороны, попытки избежать простоев и занимать рабов в любое время года, с другой стороны — невозможностью добиться, чтобы массы рабов трудились тщательно. Поэтому и отдавались предпочтение методом убыточным, но зато обеспечившим им организацию и надзор за ними.1 Вместе с тем мы видим, что собственно инвентарь, то есть орудия производства, с течением времени изменяться очень мало. Зато растет число специализированных работников, занятых в сельском хозяйстве и поместном ремесле, и обслуживающий персонал. Далеко не во всех имениях были представители профессий, и на практике один и тот же раб должен был участвовать в нескольких трудовых процессах, так как держать или только косить, было бы крайне невыгодно, но все же тенденция ко все более дробной специализации несомненно. Именно, за счет, как и за счет накопления опыта, а не в результате отдельных технических усовершенствований шло развитие производственных сил. Специально обученный работник мог сделать больше и лучше, чем необученный. Он же мог наблюдать за работой неквалифицированных рабов-чернорабочих. По Колумелле, для 200 югеров зерновых требовалось иметь двух специальных пахарей и шесть медиастников. Если же участок был особенно труден — то трех пахарей и 12 медиастинов. Колумелла исходил, согласно своим общим установкам из соображений наибольшей рациоанлизации хозяйства. Возрастает численность администрации, которая теперь привлекает особенно пристальное внимание владельцев. В ее штат входили и надзиратели за отдельными видами рабов и за декуриями, на которые делились рабы.1

В небольших имениях. По словам Колумеллы, виликов часто нанимали в крупных — назначали из числа рабов. Неопытный, физически непригодный и сельским работам наносит хозяйству большой ущерб. Поэтому назначать на эту должность человека надо очень осмотрительно. Вилик должен быть человеком в расцвете сил, привычным к труду, опытным в сельском хозяйстве. Хорошо, если он пройдет курс учения у самых опытных землевладельцев. Быть грамотным ему необязательно, если он обладал хорошей памятью. Без тщательного надзора со стороны вилика, а еще лучше — господина, рабы, по словам Колумеллы, портятся. Воруют и бездельничают.

Перечисляя свойства, которыми должен обладать рабы, приставленные к тем или иным работам; виноградарям менее чем другим требуется порядочность, так как они работают толпой, под присмотром надзирателя. И большей частью требуемый этой отраслью работы живой ум оказывается у негодяев. Поэтому виноградники обычно возделываются закованными рабами. Здесь то и крылось непреодолимое противоречие рабовладельческого хозяйства: достигнув определенной степени развития, оно требовало инициативных работников. Работников обучали, добивались их максимальной специализации, но они или не хотели проявлять инициативу, или внушали недоверие господам, твердо уверенным, что, раб, наделенный живым умом и сообразительностью, обязательно употребить свои способности во зло: Получается заколдованный круг: Хозяйство требовало людей с известной сметкой, образованием и неотделимым от них уровнем культуры, хозяева же боялись, что «живость ума» толкнет рабов на «злодеяния».

Ни в коем случае ни следует допускать, чтобы рабы исполняли все работы без разбора, так как тогда никто не считает порученного дела своим и старается от него увильнуть, и не удается выявить прилежных и ленивых. Рабов надо делить на группы, чтобы за ними было легко наблюдать. Между группами и, отдельными работниками полезно соревнования, тогда они не сетуют на наказание ленивых и небрежных.

Рабочий день продолжается 12 часов. Если сумерки наступали рано, рабы выполняли домашние работы. Праздники соблюдались, однако, с довольно существенными оговорками, так как ряд работ дозволялось исполнять и в праздник. Вилик, обычно евший в присутствии фамилии, но за особым столом, в праздник мог, в виде поощрений пригласить особо отличившихся рабов к своему столу. Для рабов, занимающих в фамилии более почетное положение, вилика и рабыни сами изготовляют одежду; это льстит их самолюбию и экономит хозяйские деньги.1

Перевод рабов на положение колонов был принципиально новым шагом, чреватым многими последствиями. Он знаменовал полный разрыв с принципами Колумеллы.3

Наряду с трудом рабов в сельском хозяйстве начинает все больше распространяться труд колонов, т. е. свободных арендаторов. Положение этих арендаторов с самого начала было неодинаковым.

Колоны делились на две категории: арендаторов по договору, среди которых были и крупные съемщики, сами эксплуатировавшие труд рабов и арендаторов, из поколения в поколение, сидевших на землях крупных собственников. Повинности последних определялись не столько зачастую уже потерянными первоначальными договорами, сколько по местными обычаями. Колонов этой категории с течением времени становится все больше. В I веке еще преобладала денежная аренда, но она подрывала хозяйство мелких съемщиков. Задолженность росла, нередко землевладельцы продавали за услуги инвентарь колонов, что окончательно лишало их возможности выбиться из нужды.

В I веке колоны еще были, по крайней мере формальностью, вполне равноправны с владельцами земли. Некоторые из них играли известную роль в соседних небольших городах, занимали там жреческие должности, участвовали в коллегиях. Но постепенно они переходят как на положение членов проживавший в имении фамилии, которая включала рабов, вольноотпущенников и клиентов владельца. Они участвуют в фамильных культах и становятся неотъемлемой частью имения, вместе с которыми переходят по наследству. Число колонов возрастало за счет разорившихся крестьян и посаженных на землю отпущенных рабов и их потомков. Особенно развивался колонат в императорских и крупных частных имениях.1

ГЛАВА IV. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА И АГРАРНЫХ ОТНОШЕНИЙ.

Италия в начале новой эры была центром огромной Римской империи, в которой рабовладельческие отношения классического типа, развивавшиеся уже около двух столетий, проникли в главную отрасль производства — сельское хозяйство. Основной производственной ячейкой стало рабовладельческое поместье средних размеров, связанное с городским рынком. Во II-I вв. до н. э. сельское хозяйство Италии, развивающееся на базе рабовладельческих отношений, достигло наивысшего расцвета. Положение изменилось в I в. н. э.: средние рабовладельческие виллы разоряются, на смену им приходят крупные латифундии, в которых увеличивается роль колонов, хотя рабы продолжают быть основой рабочей силой. Сельское хозяйство Италии начинает испытывать трудности; сокращается урожайность зерновых, виноградников, оливковых садов. Одной из важнейших причин надвигающегося экономического кризиса в сельском хозяйстве развитого рабства, которое в новых социально-экономических условиях огромной Римской империи уже не обеспечивало развития общества.