На соборе 1654 года, созванном по вопросу о книжном исправлении, епископ Павел Коломенский заявил Никону: «Мы новой веры не примем»4. Надо заметить, что епископ Павел не в первый раз выражал свое противоречие Никону. Еще в предшествующем году, когда перед наступлением Великого поста Никоном была издана "Память" относительно земных поклонов, Павел находился в числе лиц, которые вместе с протопопом Нероновым восстали против этой "Памяти", написали на нее возражения и подали государю. Никон разразился над несчастным епископом страшной карой: низверг его с кафедры, снял с него мантию, предал его тяжкому телесному наказанию и сослал в заточение. Вследствие этого Павел сошел с ума, и никто не видел, как он погиб; но ходили слухи, что он был тайно убит по приказу Никона. Сам ли Никон единолично и без суда низверг епископа Павла, как говорили обвинители Никона на Соборе 1666 г., или низвержение Павла совершено было соборно, по правилам, как утверждал Никон на том же Соборе, указывая на то, что дело о низвержении Павла есть на патриаршем дворе, во всяком случае, таким жестоким наказанием епископа Никон крайне повредил и себе и делу, за которое ратовал, потому что еще более ожесточил против себя своих противников и возбудил к ним сочувствие в народе.

Каковы были расколоучители, таковы и многие из их последователей. Когда в Ниловой пустыне стали служить на пяти просфорах по новому положению, разразился скандал: пономарь ударил священника кадилом в голову, и последовала общая схватка в церкви. Сильнее всего никоновским постановлениям противились на южных и северных окраинах России. Бунт Стеньки Разина находится в одинаковой исторической связи как с окончательным закрепощением крестьянства (Уложением 1649 г.), так и с церковными реформами Никона4. В Соловецком монастыре сопротивления церковным реформам превратились в открытое восстание. Соловецкие монахи отказывались принять новопечатные книги. Основание у них было то же, что и у прочих раскольников: «Если мы раскольники – писал Аввакум к царю Алексею Михайловичу, - так

1,2,4 См. Митр. Макарий, История русской церкви. Т. V, отдел 2, гл. 1

3 См. об этом подробнее Митр. Макарий, История русской церкви. Т. V, отдел 2, гл. 1

5 См. Андреев В.В. Раскол и его значение в народной русской истории. СПб., 1869 г.

святые отцы, и цари, и патриархи тоже были раскольники»1. Словом, раскольники считали, что если прежде молились по «худым» книгам, но молились и спасались, то отчего не остаться при старом? В Соловецком монастыре вспыхнуло восстание против правительства, монахи побросали книги в море и сожгли доски от них. Царские воеводы 8 лет осаждали монастырь. Даже архимандрит Никанор наводил подзорную трубу на осаждавших и указывал куда стрелять. Историк этой десятилетней осады, один из главных последователей раскола – Семен Денисов, сравнивает ее с троянской войной2.

Сначала в Москве мало знали о раскольниках и называли их капитонами (от черного священника Капитона, распространявшего раскол), но вскоре увидели, что Капитон был лишь одним из многих, что раскол проник повсюду.

Раскольники, гонимые Никоном, проклиная, прозвали его антихристом. Находили подтверждение этому в Апокалипсисе. Толковали, что число антихриста – 666, и так как приближался 1666 г., то вера в пришествие антихриста усилилась. Расколоучители пускали слух. Что Никон богохульник, что у него на внутренней подошве одной туфли вышит образ Богоматери, а на другой – восьмиконечный крест. Постановления Никона, что апостолам не нужно молиться на коленях, а достаточно кланяться в пояс; что юродивые не что иное, как бешеные и их не следует писать на иконах3 – подтверждали в глазах народа эти слухи. В 1666-м и последующих за ним годах напряжение суеверных ожиданий Апокалипсиса достигло крайней степени. В ночь перед масленицей и перед троицыным днем (на эти дни ожидали (по преданию) страшного суда) в нижегородском Поволжье, надев рубахи, саваны и, ложась в долбленые гробы, пели заупокойные молитвы. Некоторые даже сами себя отпевали4.

Когда раскол оказал силовое противодействие, в Москве начали понимать возможность последствий распри, имевшей сначала исключительно религиозный характер. Вскоре сопротивление обнаружилось и в Москве. Начинаются стрелецкие бунты в защиту соловецких монахов5, следовательно за дело сподвижников Разина. Старые книги – лозунг партии, объявившей себя против как церковных, так и гражданских реформ. Сопротивление гражданским реформам становится сущностью раскола и только прикрывается разногласием по церковным вопросам, чтобы объединить более многочисленную массу, относившуюся враждебно к крутому повороту от старины к новым порядкам.

Противники Никона называли себя последователями старой веры и видели раскольников не в себе, а тех, кто, по их мнению, уклонялся от древнего православия. Напрасно им доказывали, что ничего не изобреталось, все, что вводились, было старым, бывшим прежде, что исправляли книги, тщательно сверяя, по 500 афонским спискам, по 200 греческим и из других мест, и всем тем, которым могли предоставить 39 монастырских библиотек в России6. Старообрядцы считали, что Никон хотел исправить книги кое-как, только бы все было по-новому, что в его изменениях больше принимали участие произвол и «любоначалие», чем желание исправить. При таком взгляде на вещи, совершенно второстепенным вопросом стал: точно ли Никон сделал нововведения, и не сделали ли их те, кто допустил отступления от греческих обрядов в эпоху, предшествовавшую расколу? Вопрос о юридическом праве здесь был посторонним.

Раскольники называли исправления «новшествами». «Новшества», шедшие с греческого востока, они признавали неверными, потому что где же было существовать чистым и неискаженным церковным преданиям – говорили они – на земле, подвластной туркам? «Новшества» с латинского запада были противны им по исконной вражде к католицизму, и четырехконечный крест уже потому был ими не принят, что он был «латинским крыжем»7.

Итак, раскол стоит за старину, но старину недавнюю, свою. Что было столетия назад, до того, ему нет дела.

1

8. Отречение патриарха Никона от патриаршества.

Реформы, проводимые Никоном, порождали смуту в обществе, вызывали противодействие

1,2,3,4,5,7 См. В. В. Андреев. Раскол и его значение в народной русской истории. СПБ, 1869г.

6 См. Митр. Макарий, История русской церкви. Т. V, отдел 2, гл.

Никону. Его крутой нрав создавал ему много противников. Произошел у него разрыв и с царем. Патриарх вторгался в дела государства, возмечтал даже стать выше царя и полностью подчинить его своей воле. Алексей Михайлович стал тяготиться своим «собинным другом», охладел к нему. Началось все вроде бы с мелочей. В 1658 г., во время очередного праздника, царский окольничий, прокладывая, по обычаю, дорогу для государя, ударил палкой патриаршего человека. Тот начал возмущаться, называя себя «патриаршим боярским сыном», и тут же получил еще один удар палкой. Никон, узнав об этом случае, пришел в крайнее негодование и потребовал у Алексея Михайловича расследования и наказания виновного боярина. Но расследование не было начато, а виновный остался безнаказанным. Затем, Никон получил письмо от царя, в котором государь запрещал ему впредь именоваться великим государем. Видя изменившееся отношение к себе государя, Никон задумал воздействовать на царя угрозой, что ему раньше удавалось. Он решил публично отречься от патриаршества, рассчитывая на то, что царь будет тронут его отречением и станет упрашивать не покидать первосвятительский престол. Это стало бы хорошим поводом восстановить и усилить свое влияние на царя1.